Сах. Война богов - Михаил Владимирович Баковец
— А-а-а-а! — дико заорал человеческий обрубок, забившись на палубе и заливая вокруг себя всё кровью. — А-а-а!
Не обратив внимания на то, что его окатило алой жидкостью с ног до головы, Орл вонзил меч в доски палубы рядом с агонизирующим врагом и отступил назад на пару шагов, уходя от выпада копейщика.
Страшная расправа над одним из них никак не подействовала на оставшуюся пару. В тот момент, когда Орл расправлялся с ногами противника, обладатель копья решил атаковать. Из-за брызг крови, попавшей ему в лицо, он за секунду снизил темп, дав Орлу сделать красивый жест с втыканием меча в палубу. Но потом совершил длинный шаг, вытянувшись вперёд в выпаде, собираясь вонзить копьё в живот паладину, а тот ловко уклонился. Отступил влево, шагнул вперёд и пинком сбил с ног врага. Затем развернулся в сторону последнего, прямо в воздухе схватил голой ладонью его меч за лезвие, дёрнул на себя и нанёс сокрушительный встречный удар кулаком в лицо. Видели полуспущенные футбольные мячи, у которых появляется внушительная впадина? Вот такая вмятина появилась на месте лица негра. Верхняя челюсть, нос, скулы — все лицевые кости были глубоко вдавлены внутрь черепа кулаком старого мастера руны.
Копейщик только поднялся на ноги после пинка по рёбрам, а с его последним товарищем было покончено. Мало того, Орл уже оказался рядом и одной рукой схватил негра за кирасу, а второй вырвал копьё. Миг и пират высоко взлетает вверх, а его оружие устремляется ему в пах, направленное рукой паладина.
— А-а-а-а-хр-р-р, — истошный крик прерывается тошнотворным хрустом костей и мяса и превращается в хрип, когда широкий наконечник входит в негра снизу… чтобы выйти чуть ниже левой ключицы. Фактически, Орл насадил пирата на кол.
Оттолкнув пронзённого человека от себя, Орл обвёл взглядом толпу моряков и произнёс:
— Мне нужна вода для умывания.
Вся схватка заняла от силы минуту. Ещё был жив самый первый убитый, которому секира распахала глотку, подёргиваясь в агонии у борта галеры. Недалеко от него едва заметно дрожал человеческий обрубок. Лишившийся лица, скорее всего, был мёртв и умер в момент удара, когда лицевые кости пробили мозг. Наверное, ему повезло больше всех — он даже не понял ничего.
— Я бы убил их быстрее. Но и так неплохо вышло, — пробормотал я. Честно признаюсь, что был впечатлён расправой так же, как и оффальцы. Орл предстал передо мной с совершенно новой стороны. Не похоже, чтобы это было экспромтом. Тут прослеживается отточенность, наработанность ударов и отрепетированность рисунка поединка.
— Соглашусь только с тем, что получилось неплохо, — тем же тоном ответил мне Вунанди. — Но страшно.
Глава 18
Глава 18
После поединка никто из пиратов больше не рисковал даже косо взглянуть в нашу сторону или оспорить поступок своего вожака, взявшего нашу троицу на борт. Вместо ненужных возмущений оффальцы налегли на вёсла. Спустя несколько часов две галеры вошли в большую бухту. Здесь стояли на якорях или торчали носами на суше с полдюжины похожих судов, а берег был застроен сотнями шалашей и хижин, между которых слонялись темнокожие фигуры.
— Виридианууд, — сообщил Вунанди. — Наш город, где все свободные и счастливые.
«Не уверен, что оба пункта на сто процентов справедливы», — немедленно проскочила в голове очередная мысль в ответ на тот пафос, что прозвучал в его голосе.
Наши галеры встали на якорь недалеко от берега. Я, Орл, Сэнга, Вунанди и двое его товарищей из тех самых обладателей кольчуг, устроились в единственной большой лодке, имевшейся на галере. Четвёрка гребцов быстро доставила нас на берег.
— Здесь белых людей не любят. Так что будьте осторожны, — предупредил нас Вунанди, когда мы оказались на суше. — Я покажу территорию, которая принадлежит в городе мне. Вне её ходите только с моими людьми.
— А другие белые здесь бывают? — спросил я.
— Бывают. Но им здесь не рады.
— И что им тогда здесь делать, зачем так рискуют? — продолжал допытываться я.
— Мы с ними торгуем, — нехотя сказал Вунанди и добавил. — Выгодно для них.
— Ясно.
В целом лагерь пиратов не вызвал сильного неприятия. Было видно, что здесь стараются следить за порядком и чистотой. «Мины» хоть и встречаются, но свежие и убирают их быстро. А вот убирали их рабы. По крайней мере, на шеях у работников болтались ошейники с деревянными бирками или просто бирка на куске толстой верёвки, обмотанной вокруг шеи.
«Вот тебе и свободные да счастливые, — присвистнул я мысленно. Кстати, Вунанди ничего не сказал, когда наша группа столкнулась с местными рабами. — Или это наказанные преступники, а не рабы?».
Виридианууд большей частью прятался в джунглях. На берегу находилась меньшая часть города. А ещё ближайшие к воде постройки выглядели беднее, чем скрытые в «зелёнке». Здесь, среди шалашей, навесов и нищенских хижин стояли настоящие бунгало. Эти постройки снаружи выглядели так, что даже на Земле в таких согласятся жить богачи. Внутри же обстановка была достаточно спартанская. Одну из таких построек Вунанди выделил нашей троице.
— Этот дом я когда-то подарил Мунавасте, но она недолго прожила в нём. Сейчас живёт вместе с Рувангилой, а дом стоит пустой, — сообщил мне Вунанди.
— Она не разозлится?
— Будто ты боишься женского гнева? — чуть усмехнулся собеседник.
— Боюсь оскорбить человека, который не сделал мне ничего плохо. Мало того, когда-то они вдвоём очень сильно мне помогли.
— Я понял тебя. Не волнуйся, этот дом мой, как и все вокруг него. Могу забрать любой и подарить его кому захочу. Хотел наградить им кого-то из своих воинов, кто сильно отличится в бою. Но пока таких нет.
Чуть позже я узнал, что город поделён на множество зон разного размера, которые принадлежат кому-то из авторитетных капитанов или союзу капитанов. Два района находятся под властью шаманов — шамана и шаманки. По слухам оба одарённых не очень сильные, но их способностей хватает, чтобы защищать Виридианууд от астральных тварей. Внутри каждого района всё принадлежит капитану. Ходить и гулять не возбраняется. Но что-то брать, устраивать ссоры, ломать и так далее — запрещается категорически. За это можно запросто лишиться жизни. Ответственные лица (чаще всего это рабы и пленники, которые заслужили своими поступками доверие) гоняют с главных улиц собак, свиней и домашних птиц, от
