Ледащий - Анатолий Федорович Дроздов
Веки у Марины дрогнули, пушистые ресницы вспорхнули к соколиным бровкам, и на Николая глянули вишневые глаза.
— Коля?..
— Я, милая. Как ты себя чувствуешь?
— Нормально. Где я? — Марина покрутила головой. — Палата? Что случилось, Коля? Почему я здесь?
— Мы были в кабинете, когда неподалеку прилетел снаряд. Взрыв выбил стекла, тебя ранило осколком в шею. Ты утратила сознание, тебя прооперировали и отвезли сюда.
— Да?
Марина выпростала руку из-под одеяла и потрогала тампон на шее, закрепленный пластырем.
— Подушечка сухая, — произнесла задумчиво. — Хорошо зашили рану. Кто оперировал?
— Кривицкий.
— Степан Андреевич умеет… Шов большой?
— Не знаю, — Николай пожал плечами. — Не видел.
— Шрам будет…
— Прикроешь с помощью колье, — он улыбнулся. — А не получится, куплю тебе другое, чтоб пошире.
— Мне теперь носить его до старости? — нахмурилась Марина. — Все будут знать…
— Плевать на всех! — Николай махнул рукой. — Для меня ты всегда останешься самой красивой и желанной.
— Подлиза! — хмыкнула Марина.
— Обижаешь, дорогая, — он делано нахмурился. — Я, понимаешь ли, к ней с искренними чувствами, а в ответ такое… Пойду накапаю себе сто граммов.
— Вот я тебе накапаю! — Марина возмутилась. — Обрадовался, что я сейчас в палате? Алкоголик! Вот пожалуюсь деду! Вице-адмирал тебя приструнит!
— Все, умолкаю, — он дурашливо поднял обе руки. — Не буду пить. Ладно, дорогая, есть хочешь?
— Не отказалась бы, — она кивнула.
— Я сейчас!
Он ушел, но вскоре появился в сопровождении санитарки с подносом, который та поставила на тумбочку. Марина села на кровати и с удовольствием съела горячий суп и кашу с мясом. Запила это все компотом. Все это время Николай сидел на табурете, с улыбкой наблюдая, как невеста уплетает за обе щеки.
— Чему ты рад? — она не удержалась от вопроса.
— Тому, что аппетит хороший, — ответил Николай. — Ты поправляешься, любимая.
— Как будто быть могло иначе, — ответила Марина. — Степан Андреевич — кудесник. К тому же рана была не опасной, иначе отвезли бы в реанимацию.
— Ага, — кивнул. — Ладно, дорогая, если ты не возражаешь, я отлучусь на пару часиков. Есть дело.
— Иди, — насупилась Марина. Куда его несет? Ведь мог бы посидеть еще.
Печалилась она недолго. В палату заглянули Галя и Наталка.
— Ой, ты уже сидишь! — воскликнула Наталка. — А мы-то думали…
Галина перебила:
— Как чувствуешь себя, Марина?
— Нормально. Вот только что поела. А вы как? Что там в отделении? Много деток привезли?
— На удивление не много, — сообщила Галя, усаживаясь на табурет. Наталка притащила от другой кровати еще один и тоже села. — Всех стабилизировали, раны обработали раствором, тяжелых нет.
— Раствора много, — добавила Наталка. — Твой Коля постарался — зачаровал два автоклава. Второй после того, как спас тебя. Представляешь?
— Что значит спас? — Марина удивилась.
— Так ты не знаешь? — Наталка удивилась.
— Болтушка! — шикнула Галина на подругу. — Язык, как помело.
— Так, девочки, рассказывайте! — Марина сурово посмотрела на подруг. — Что тут произошло?
— Ты ничего не помнишь? — спросила ее Галя.
— Ну… — задумалась Марина. — Боль в шее, а после мир вокруг как будто сжался. И темнота.
— Осколок перерезал тебе сонную артерию, — сказала Галя. — Ты упала на пол. Кровь фонтанировала, Николай закрыл порез ладонью и держал так, пока не прибежал Кривицкий с санитарами. Он наложил тебе тампон на рану, держал его, пока везли в операционную. Но главное не это. У тебя там, — она коснулась пластыря на шее у Марины. — Нет шва. Рана зажила еще до операционной.
— Не может быть! — воскликнула Марина.
— Может! — Наталка закивала. — Весь госпиталь о том гудит. Твой Коля спас тебя от верной смерти. Прекрасно понимаешь, что значит перерезать сонную артерию. А тут не только выжила, но еще и рана затянулась.
— Есть зеркало? — спросила у нее Марина.
Наталка сунула руку в карман халата и достала зеркальце.
— Подержи. Вот так!
Марина оторвала пластырь от кожи шеи и оттянула в сторону подушечку из марли. Под нею обнаружился розовый и узкий шрам. И никаких следов от шва!
— Глазам своим не верю, — Марина возвратила подушечку на место и закрепила ее пластырем. — Чудеса!
— Кривицкий говорит, что это следствие воздействия руки волхва, — сказала Галя. — Он насытил плазму крови корпускулами здоровья. Степан Андреевич хочет провести эксперимент. Насытить ими донорскую плазму и влить ее больным.
Марине стало стыдно. Коля спас ее, начаровал растворы, затем заботился о ней, она же на него сердилась. Но почему он сказал⁈ Не хочет, чтобы волновалась?
— А ты помолодела, — внезапно охнула Наталка. — Чудно! Не сразу разглядела, но лет на десять точно.
— Да ну тебя! — поморщилась Марина.
— Она не врет, — заметила Галина. — Я тоже разглядела. Сначала думала: лицо осунулось после потери крови, но тогда б морщины проявились. А их-то нет.
— Дай зеркало! — попросила Марина у Наталки. Взяв, поднесла его к лицу. На нее смотрела молодая женщина, нет, даже девушка, какой Марина себя помнила еще интерном. Исчезли мелкие морщинки возле глаз, горизонтальная — на лбу, кожа на лице разгладилась и прямо так сияла юностью.
— Как такое может быть? — Марина опустила руку с зеркалом.
— Да это все твой волхв, — ответила Наталка. — Насытил тебе кровь корпускулами, они не только затянули рану, но еще омолодили. Я тоже так хочу!
— Сначала перережь себе артерию, — хмыкнула Галина. — А перед этим попроси у жениха Марины, чтобы помог. Возможно, и получится.
— Ну, на хрен! — закрутила
