Пророчество - Рафаэль Дамиров
— Не могу, портал перенесет лишь одного…
— Тогда ты должен убить меня… — по щекам Мыша потекли прозрачные бусины.
— Что?!
— Не хочу становиться чудовищем…
— Что ты несешь? Ты был почти мертв, я чуть не потерял тебя!
— Раньше я боялся, что ты меня убьешь, а теперь почему-то мне не страшно.
Мышь оттянул горловину рубахи, и я оцепенел. На его груди темнело родимое пятно в форме… Четырехлистника.
— Ты?!
— Мое настоящее имя — Джунаид. Я боялся тебе сказать, я хотел чтобы ты остался здесь, со мной…
— Но как?! Почему ты?!
— Имя мне досталось от покойных родителей, после их смерти я взял себе уличное прозвище, потому что не хотел своим жалким существованием уличного воришки порочить их славное имя… — Мышь закашлял кровавой пеной, — Закончи свою миссию… Убей меня и вернись в свое время…
— Нет! Ты не станешь таким, ты не такой… Ты — не Джунаид!
— Что-то случилось со мной в будущем, кто-то сломил меня, и я стал чудовищем…
— Теперь этого не случится! Я уверен! Я с тобой! Всегда помни, чему я тебя учил и цени человеческие жизни.
Послышался свист стрелы. Я инстинктивно припал к земле и прикрыл собой Мыша. Стрела обожгла лопатку, засев глубоко в моей спине. Ярость ударила в мозг, я зарычал, и звериный рык разнесся по площади. Я вдруг почувствовал кровь волка. Как такое возможно?! Портал поддерживал кровь Ликана, я ощутил свою темную сторону каждой клеточкой тела. Я вскочил и разорвал на себе рубаху. Звериный рык вновь вырвался из глотки, но то уже была глотка не человека.
Злость накатила темной волной, кровь вскипела, устремившись по жилам со скоростью горной реки. Каждая клеточка моего тела встрепенулась, обернувшись в “темную”. Затрещали хрящи и кости, срастаясь и деформируясь в новое тело. Когти выкатили из пальцев, я сбросил остатки рубахи, выпуская зубастую пасть Ликана.
Огромный Ликан скакнул в самую гущу битвы. Стражники на мгновение оцепенели, и я успел оторвать с десяток голов, прежде чем они очухались. Гонимые ужасом, стражники ринулись на меня в атаку. Я разметал их отряд словно горстку кеглей, вспоров солдатам животы. Где-то в стороне отбивались остатки повстанцев, защищая Багиру. Я рванул к ней, по пути круша черепа врагов. Удары ятаганов не пробивали шкуру Ликана, скользили по ней и отскакивали. Я отрывал головы, ломал позвонки, перекусывал руки вместе с ятаганами. Ликан наслаждался боем, кровью и смертью…
Багира под защитой сподвижников из последних сил отбивалась от наседающих солдат. Истекающих кровью мятежников оставалось чуть больше десятка, когда на головы их врагов упал огромный монстр. Монстр расшвырял солдат, словно ветер опавшие листья, и не останавливаясь, кинулся в сторону помоста. На помосте в ужасе застыл Рифат. Охрана обложила эмира скорлупой щитов и выставила вперед ятаганы.
Я с разгона врезался в панцирное построение и разорвал на куски передних стражников. Остальные с криками побросали мечи и в ужасе разбежались по сторонам, бросив раненного Рифата. Я схватил когтистой лапой его трясущееся тельце и поднял высоко над головой.
Солдаты на площади в ужасе застыли. Повстанцы, воспользовавшись паузой, сомкнули ряды и вновь обступили Багиру, готовые защищать ее до последнего издыхания. Но больше им этого делать не придется, потому что наступил час Волка…
Я обвел застывшую площадь горящими глазами и громогласно прорычал:
— Конец правлению эмира Рифата! Сложите оружие и я сохраню вам жизнь! Да здравствует правительница Багира!
Я поднес к своей окровавленной пасти орущего Рифата и, глядя в его расширенные от ужаса глаза, прохрипел:
— Бахадур приговаривает тебя к смерти!
Хрясь! Я проглотил голову голову Рифата, а обезглавленный труп швырнул к ногам его трясущейся свиты.
Солдаты вышли из оцепенения и, побросав ятаганы, пали на колени перед Багирой. Я сделал глубокий вдох, закрыл на секунду галаза и принял облик человека. Человека, покрытого с ног до головы кровью.
Я спрыгнул с помоста и, пробираясь через горы трупов, поспешил к месту где оставил друга. Люди шарахались от окровавленного человека, только что пребывавшего в шкуре невиданного монстра.
Скорее!.. Скорее!.. Вон он! Лежит там, где я его оставил. Я встал на колени и прижал Мыша к себе. Но он не дышал!… Я попытался вдохнуть в него жизнь. Но его тело истекло кровью и уже остывало. От него веяло дыханием смерти. Я потерял его вновь… Я прижимал и прижимал его бездыханное тело к к груди, надеясь согреть и не смея отпустить. Но все тщетно… Кто-то коснулся моего плеча, я обернулся — сзади стоял Багира:
— Спасибо тебе, чужестранец, Бахадур в не оплатном долгу перед тобой.
— Скажи спасибо ему, я кивнул на Мыша. Он погиб спасая тебя, спасая меня… Он удивительный человек, маленький мальчик с сердцем льва… Я всегда буду его помнить. Мне пора, — я кивнул на смерч, зависший в нескольких метрах надо мной. — Я возвращаюсь домой. Похорони героя с почестями по королевски, а на могиле напиши его настоящее имя… Джунаид.
Я собрался с силами, переложил Мыша в руки повстанцев, бросил на него прощальный взгляд и, вытерев слезы, шагнул в воронку голубого смерча. Смерч подхватил меня, и я провалился в черноту.
Спи спокойно мой… Сын…
* * *
Глава 24
Люди тысячелетиями искали смысл жизни и смогли его найти только в религиозной вере в ее божественное предназначение. Мы соблюдаем священные заветы, отрицая всякие случайности, считая что все предрешено. Так думать легче… Особенно когда кого-то теряешь. Может судьба у меня такая — постоянно кого-то терять?
Самое страшное для меня удалять из телефонной книги мобильника номера людей, не потому что с ними поссорился, а потому что их больше нет… Жизнь мертвых находится в памяти живых. Я помню каждого, с кем был близок, и кого судьба забрала раньше времени. Они часто приходят во сне. Мы разговариваем, а потом они тихо уходят, забирая частичку моей жизни…
Мы не можем принять одну простую истину: все, кого мы любим, умрут, но мы не знаем, когда… Эта истина разрушает, но она дает нам возможность исправить ошибки прошлого и восстановить значимые отношения с важными людьми в нашей жизни. Цените жизнь, другой у вас не будет…
* * *
Незнакомка покачивалась в такт бухающим битам. Черная смоль длинных волос сливалась с полумраком
