Цейтнот. Том II - Павел Николаевич Корнев
— Разрешите! — попросил я и пригляделся к её донцу. Падавшего из слухового окна света хватило, чтобы уверенно вынести вердикт: — Срединский противотанковый!
— Ага-ага, — задумчиво протянул сыщик и скинул гильзу с карандаша в бумажный пакет. — Видел раньше?
— Доводилось.
Игнат огляделся.
— И само ружьё, надо понимать, немаленькое?
Я поднял ладонь на уровень носа.
— Такое примерно. Но ствол можно скрутить.
— Ясненько. — Сыщик прошёлся по чердаку, потом вернулся ко мне и указал на окурки. — Что скажешь?
Бычков набралось с десяток, бумажные мундштуки одних были характерны образом заломлены посередине, другие лишь примяли зубами, в этих окурках оставалось никак не меньше пятки табака.
— Курили двое, — сказал я, выпрямляясь.
Сыщик кивнул.
— И пробыли они здесь от силы пару часов, — добавил он. — Даже не напрудили нигде. Посему вопрос: как они передвигались по району с этим твоим противотанковым ружьём?
Я озадаченно хмыкнул.
— А они передвигались? Может, именно здесь схрон был? Вдруг кто-то из жильцов замешан?
— Утром в пяти кварталах отсюда расстреляли броневик, — просветил меня сыщик, который опустился на корточки и убрал пару окурков в бумажный пакет. — Почерк предельно схож: первым выстрелом был убит оператор, вторым повреждён двигатель. Калибр совпадает. — Он выпрямился и объявил: — Попробую привести в чувство дворника, а ты начинай обход. Опроси жильцов, наверняка кто-то что-то видел или слышал.
Я внутренне поморщился, но говорить о бесперспективности такого рода оперативно-розыскных мероприятий не стал. Ничего не попишешь: надо — значит, надо.
Мы спустились с чердака, Игнат пообещал прислать кого-нибудь и поспешил вниз, а я позвонил в ближайшую дверь и сразу, не дожидаясь ответа, потревожил жильцов ещё двух квартир. Никто не отозвался.
Разумеется, я мог бы с чистой совестью спуститься этажом ниже, но халтурить не пожелал, задействовал технику активного обнаружения и без особого удивления уловил присутствие людей сразу во всех трёх квартирах.
Вот ведь несознательные личности!
Бухая по ступеням тяжеленными ботинками, прибежал Жора, шумно выдохнул и спросил:
— Ну что?
— Отдышись и начнём двери выбивать! — заявил я, повысив голос, потом заколотил кулаком в одну из квартир. — Граждане, откройте! Республиканский комиссариат!
Попытка выдать себя за сотрудника РИК тянула на несколько лет каторжных работ, а по законам военного времени и вовсе могла обернуться расстрелом, но я счёл риск нарваться на неприятности не таким уж и существенным. Никто никуда жаловаться не побежит, да и кому жаловаться-то? Законную власть здесь и сейчас как раз мы и представляем!
— Открывайте! — поддержал меня Жора. — А то дверь выломаем!
И — открыли. Не все, поговорить с нами решились обитатели лишь двух квартир из трёх, но в последнюю я вопреки своим громогласным угрозам ломиться всё же не стал. И без того кое-какие выводы касательно случившегося сделал — так, никто из жильцов верхнего этажа выстрелов не слышал, что на одно только нежелание сотрудничать списать никак не получалось. Скорее уж оператор ставил звуковой экран.
Закончив опрос, я вернулся к чердачной двери, поднял валявшийся наверху навесной замок, принюхался и уловил лёгкий аромат чего-то перегретого — то ли самого металла, то ли машинного масла. Это вполне могло свидетельствовать о воздействии на него не слишком-то искусного в ремесле взлома запоров оператора, но от более тщательного изучения замка я воздержался, вместо этого махнул рукой Жоре и спустился этажом ниже.
Дальше всё пошло своим чередом и без всяких неожиданностей. Где-то нам, несмотря на все призывы, так и не открыли, где-то отвечали из-за закрытых дверей или общались через узкие щели, не рискуя снимать цепочек. В большинстве случаев хватало красных нарукавных повязок, реже приходилось доставать мандат с круглой печатью республиканского комиссариата, вчитываться в содержимое которого излишне подозрительным гражданам я благоразумно не позволял.
Больше всего толку оказалось от пригласившей нас на чай старушки — та мало того, что хлебом с малиновым вареньем угостила, так ещё и припомнила трёх подозрительных личностей, которые шастали по лестнице этим утром. Увы, лицезрела она незнакомцев лишь мельком, ещё и через дверной глазок, поэтому описание ограничилось какими-то самыми общими чертами.
По словам старушки, видела она взрослого дядьку в драном ватнике и кроличьей шапке, молодого человека в драповом пальто и юнца в короткой стёганой куртке и кепке. И вроде бы те несли что-то замотанное в тряпки, но насчёт этого у нашей гостеприимной хозяйки полной уверенности не было, да и у меня тоже, поскольку припомнила она об их ноше только после наводящего вопроса.
С Игнатом, которого страховал Шурик, мы повстречались на втором этаже — он к этому времени уже закончил с дворником и тоже занялся обходом квартир.
— Ну и что у тебя? — спросил сыщик, когда мы спустились во двор, выслушал мой доклад и объявил: — Под старьёвщиков работают!
Я уставился на него в ожидании продолжения, и то не заставило себя долго ждать.
— Засветился тут старьевщик с помощниками, — пояснил Игнат. — Описание совпадает. При них тележка со всяким барахлом была, запросто могли ружьё замаскировать.
— И что делать будем? — влез в разговор Жора, которого так и распирало от эмоций.
Сыщик глянул на него свысока, вытянул из-под пальто карманные часы и с невозмутимым видом объявил:
— Обедать поедем!
— Чего?! — округлили глаза приданные нам в усиление активисты. — А как же диверсанты?! Их кто искать будет?
— Патрули, кто ещё? — фыркнул Игнат, кинул окурок под ноги и растёр его подошвой. — Мы свою работу сделали, не будем самодеятельностью заниматься.
И самодеятельностью — не стали. К поискам диверсионной группы мы приступили в полном соответствии с приказом вышестоящего руководства. Похлебали наскоро горяченького и выдвинулись прежним составом на объезд близлежащих кварталов —высматривать липовых старьёвщиков и доводить новую ориентировку до постовых.
Таксист привычно крутил баранку, сыщик бдительно поглядывал по сторонам, бойцы очень скоро заскучали — их то ли укачало, то ли разморило после обеда, ну а я погрузился в лёгкую медитацию и больше внимания уделял энергетическим возмущениям и отсеву случайных помех, нежели окружающей обстановке. Пытался выявить присутствие других операторов и в свою очередь остаться теми незамеченным, а это было сродни игре в жмурки, только не с завязанными глазами, а в помещении, погружённом в кромешный мрак.
Другие ведь тоже не лыком шиты!
Поискусней меня будут!
Не все, но и встречи с одним-единственным ясновидящим за глаза хватит.
