Феникс. Труболесье - Влад Андреевич Туманов
Выпрямившись, я хрустнул плечом и набрал в лёгкие воздуха. Я не до конца был уверен, что это сработает, но чем чёрт не шутит. Боги ведь любят, когда им молятся?..
В очередной раз слетевшая с моих уст молитва, сопровождаемая инфернальным голосом, словно повторяющим мой собственный, заставила меня вздрогнуть. Когда молитва закончилась, печать вновь начала поглощать тьму вокруг. Моё зрение вернулось ко мне почти сразу, а я вновь ощутил, что полон сил и энергии. И что самое удивительное, открыв глаза, я увидел перед собой Богиню Эребу, с неподдельным интересом смотрящую куда-то в сторону. Проследив за её взглядом, я повернул голову в бок и увидел Лизу, старательно отбивающуюся от круглого сгустка тьмы на ножках. Он был совсем небольших размеров, не больше баскетбольного мяча, но даже так он был достаточно ловок и всячески старался запрыгнуть то Лизе между ног, то на лицо.
– Это что за колобок? – прошептал я и взглянул на Богиню, неожиданно почтившую меня своим присутствием.
Эреба протяжно вздохнула и посмотрела на меня так, словно я сотворил настолько неведомую хренотень, что даже она в шоке.
– Мой дорогой Феникс… Постарайся мне объяснить, что это за п…
Последующие слова Богини Эребы, сорвавшиеся с её уст, были настолько нецензурными, что мой мозг решил навсегда стереть этот короткий эпизод из памяти…
Глава 20. Даже Боги не могут изменить прошлое
Убегающая и постоянно уворачивающаяся от нападок чёрного сгустка тьмы Лиза и Богиня, с интересом наблюдающая за представлением, изредка поглядывали на меня и бранились, особо не подбирая выражений. Лиза требовала как можно скорее решить проблему с домогающимся до неё колобком, а Эреба желала услышать объяснения происходящему. Я же не знал, ни как помочь девушке, ни как ответить Богине. В конце концов, Эребу это достало, и она щёлкнула пальцами, буквально взорвав тёмный сгусток, напоследок издавший жалобный писк. Кусочки тьмы разлетелись во все стороны и тут же растворились в темноте без остатка.
Лиза протяжно выдохнула и удосужилась-таки посмотреть на Богиню. Но долго сохранять здравый рассудок рядом с божеством у неё не вышло. Тихонько ойкнув и попятившись назад, она упала на пятую точку и безмолвно уставилась вперёд, словно боясь лишний раз пошевелиться. Вспомнив, как Эреба выглядит для тех, кто видит её впервые, я даже как-то посочувствовал девушке. Богиня же нахмурилась и взмахнула рукой в сторону Лизы. Девушка мотнула головой и почти сразу пришла в себя, оглядываясь по сторонам и украдкой поглядывая на Богиню, затем тихонечко поднялась с земли. Что-либо говорить при этом она не решилась, встав в паре метров от нас и поглядывая на меня с немым вопросом. Но я не торопился ей отвечать, желая вначале побеседовать с Богиней.
– Как ты умудрился в первый же день призвать фамильяра[1]? – Эреба посмотрела на меня с непониманием и неким… вожделением? – Ох, даже и не думала, что, оставив тебя на такой короткий срок, я увижу нечто подобное…
– Фамильяра?
– Ты даже не понял, что сотворил? – Эреба усмехнулась и поспешила объяснить свои слова. – То существо, которое ты назвал колобком… это призванный тобой прислужник. Он исполняет все твои приказы и обычно выглядит соответственно уровню твоих сил. Когда приказа нет, он делает то, чего на самом деле желает его хозяин. Ведь знает это он, порой, даже лучше тебя. Всё же, ты его создал из своей собственной энергии. Только вот, энергии в тебе ещё мало, потому он и выглядит… так странно.
Не придав особо значения словам Богини, я услышал странный смешок со стороны Лизы, окончательно пришедшей в себя. Она явно поняла из сказанного больше, чем я, но в подробности вдаваться я не решился. Богиня и вовсе вдруг отвлеклась, глядя в сторону, где находились пленницы.
Сидящие в клетке девушки в это время бились от страха и, кажется, даже не понимали, что происходит. Судя по доносящемуся из клетки стойкому запаху, множество из них уже не раз сходили под себя. Кажется, аура Божества подействовала на них должным образом, пускай саму Эребу они и не видели. Богиню же подобная компания ничуть не обрадовало. Она без раздумий взмахнула рукой, после чего девушки вдруг пропали. Они просто испарились в пространстве, оставив после себя мокрые лужи на глиняном полу и клочки когда-то порванной одежды.
Я остолбенел, глядя в клетку и не веря своим глазам:
– Что ты с ними сделала? – прошептал я, не веря тому, что Богиня их убила.
Эреба усмехнулась:
– Я их не убивала. По-крайней мере, напрямую. Просто перенесла их отсюда на улицу. А что? Или тебе нравилось их общество.
Послышавшиеся из-за двери громкие крики, визги и свист стрел заставили меня дёрнуться. Там на улице началась настоящая бойня. Почти три десятка беззащитных девушек, которых Богиня телепортировала на улицу, прямо сейчас находились под прицелом десятка эльфийских лучников…
– Что? – я взглянул на Эребу ошеломлённым взглядом и закричал, надрывая глотку. – Конечно же, нет! Но… там же эльфы! Они их прикончат! У них и шанса нет, чтобы выжить!
– Я знаю, но какое тебе до них дело? – на лице Богини не дрогнул ни один мускул. – Они просто расходный материал на твоём пути к величию.
– Какое мне дело?.. – моя голова пошла кругом, и я не знал, что отвечать. – Расходный материал?..
Я стоял со стеклянным взглядом, слушая последние крики девушек, которых Богиня обрекла на смерть. Да, эти девушки были достаточно глумливы, и их, вероятнее всего, в любом случае ожидала смерть, но… Нельзя же поступать вот так! Нельзя отправлять их на убой и делать это так, словно не происходит ничего из ряда вон выходящего!
Послышавшийся с улицы свист выпущенной стрелы огласил окончание кровопролитной бойни. Последующий за ним громкий хлопок ознаменовал чёткое попадание в цель, плашмя упавшую после этого на землю. Всё происходило настолько близко к месту, где мы находились, что я мог отчётливо расслышать жалобные возгласы выживших девушек. И к несчастью, их мольбам не было суждено быть услышанными. Этот мир оказался достаточно суровым, как и сами эльфы, бездушно и бессердечно добившие раненых.
Когда на улице всё стихло, а лицо Эребы расплылось в довольной улыбке, Лиза вдруг заговорила, удивив своим спокойствием не только Богиню, но и меня. Вместо того, чтобы как-то озвучить своё недовольство насчёт сложившейся ситуации, она произнесла
