Оборона дурацкого замка. Том 3 - Макар Ютин
— Вперед!!! — Заорал Камей еще более невменяемым голосом, а затем нанизал на сверкающее копье сразу два тела разом. Зомби и их носители затрепыхались, как сосиски на палке у костра, а Камей уперся ногой в старые плиты стены и с рычанием поднял всю эту шевелящуюся массу в воздух над собой. Выше, чем рост самого Стаса!
Не слишком широкий, зато быстрый и мощный замах, после которого умирающие демоны вместе со своими носителями летят в развернутую навстречу новой угрозе толпу нежити. Мертвые тела сшибают ближайших противников, а отряд мощным кулаком рвется вперед, выбивает зубы вражеских прихвостней. Стас, а также спрыгнувший к нему Кань, рванули навстречу своим соратникам.
Праща вновь защелкала по стылому, совершенно неподвижному воздуху, сам попаданец подцепил с земли ржавую боевую косу, раскидал с ее помощью трех ближайших воинов в разные стороны, затем вцепился в копье другого зомби, крутанул его противосолонь, рванул из соответствующей стойки так, что зомби не выдержал, полетел прямо к парапету, а через него — в вечность.
Новые гнилые ладони, дубинки, копья и цепы потянулись к двум молодым бойцам, однако их отряд уже прорвался к своим соратникам. Все девять бойцов собрались вместе. Да, каждый из них уже успел получить ту или иную рану. Некоторые, как Вань, вообще не могли толком ходить. Другие — как Стас, почти исчерпали запас собственных сил. Вот только сдаваться не был намерен ни один из них.
В этот раз главным героем прорыва оказался не Саргон и даже не Акургаль, а бывший бандит Камей. Мужчина продолжил свои сумасбродные поступки, бросался на врагов, как потерявший в ярости всякий разум кабан или лось. Его исполненные чудовищной силы махи создавали настоящую просеку, откидывали назад гниющие тела, разбивали скелетов на безвредные костяки, вскользь доставали демонов даже сквозь их (не)живую защиту.
Он бросается на зомби в затратных, нереально широких выпадах. Копье используется как гигантская дубина, расшвыривающая всех вокруг. Для этого приходится делать пару шагов из строя, чтобы тут же возвратиться обратно к прикрывающим спину соратникам. Камей бьется, как в последний раз, а его ярость подпитывает остальных.
Но не только он выделяется на поле боя. Весь отряд соединился друг с другом через Ци Стаса, которая оставалась таинственно мерцать на остриях копий, на оголовье дубинок и круглых металлических пулях. Каждый из них сейчас отдавал что-то и брал взамен. Не как одно целое, нет. Отряд новобранцев дрался разрозненно и сумбурно, совсем не в качестве подобия монолитного построения настоящей армии. Вот только сумма осколков может быть больше целого предмета. В эту ночь подобная максима оказалась применена и к отряду Акургаля.
Стас чувствовал приток сил, бесшабашную ясность мыслей и подсвеченный красными оттенками мир. Таким его видел в моменты боевой ярости Камей. Чужая сила бурлила. Огромный поток совершенно неструктурированной Ци омывал его тело и щедро доставался соратникам. Ее выделялось много, куда больше, чем имелось у Саргона изначально и больше, чем есть даже сейчас, после стольких медитаций и взятых уровней.
Камей делился Ци бесконтрольно, наверняка вообще не понимая, что делает и зачем. Он полностью отдался бою, чувству локтя между соратниками, возможности выпустить пар безо всяких рисков.
Рядом с бывшим бандитом занял свою позицию чиновник-Уру. В отличие от своего сотоварища, он не поддавался ярости даже под влиянием багрово-красной энергии товарища. Нет, Уру был сама взвешенность. Он следил за обстановкой, как Стас, но делал упор на помощи остальным. Вовремя проведенный выпад копьем мог спасти жизнь, даже если не наносил какого-то броского урона врагу.
Он тоже пользовался навыками. Энергия мерцала на древке копья у самого хвата, с ее помощью бывший чиновник оказался способен бить точно снайпер: быстро, невероятно точно, и, вместе с тем, из самых разных позиций. Уру, как и все остальные, тоже делился своей энергией.
Благодаря новой Ци, Стас ощущал необычайную плавность в ладонях, готовность закончить дело одним метким ударом. Неважно, словом или копейным остриём. Она не давала поддаться общему боевому безумию, превратить отряд в стаю берсерков. Если Камей представлялся пламенем, в котором сгорают деревни, то Уру показал себя поздним осенним дождем, который нагрянет внезапно, будет идти долго, спрятаться от него сложно, зато наблюдать издали — одно удовольствие.
Акургаль предстал перед ними ветром. Тем самым пронизывающим вывертом погоды, которое кляли почем зря все новобранцы, зато потом так ценили более опытные воины. Удары меча десятника разили мертвые тела, словно они вылеплены из масла или пластилина. Десятник не ставил перед собой цель непременно достать до паразита или упокоить нежить. Вместо этого он рубил копейные древка, скрюченные пальцы, неосторожные головы или просто вытянутые пасти демонов. Любое существо, способное войти в зону поражения его клинка, немедленно кромсалось, выдавливалось обратно.
Его Ци также отдавала ветром. Придавала неземную легкость телу, заставляла забывать о ранах. Энергии в Акургале оказалось куда меньше, чем в Камее, зато она была более структурирована. Примерно на уровне Уру, но тот уступал по запасам Ци.
Удивительно, но в этом кровавом ансамбле Вань и Кань играли роль дуэта. Отец и сын действовали теми же методами, хотя имели совершенно разное оружие. Навык пожилого воина претерпел небольшие изменения, обрел сходство со способностью старшего сына. Теперь Вань делал упор на импульс. Мощный удар, который сразу переходит на вторую, третью, четвертую голову, конечность, морду, пусть даже оружие. Бил в ритме барабанщика в молодой рок-группе, не давал опомниться ни противникам, ни, тем более, себе самому. Он действовал, словно цепная молния, врывался в строй врагов почище Камея, но его прикрывала праща Каня.
Последний тоже оставил все попытки прицельной стрельбы, поэтому лупил в белый свет как в копеечку. Он набрал на своем выступе кривых каменных обломков от скалы у стены, поэтому был даже рад избавиться от стесняющих движение снарядов. Они летели поверх голов, в промежутках между маневрами, а то и вовсе в считанных сантиметрах от сражающихся соратников. Однако юный пращник доказал свое мастерство.
Жаль, но в отряде не обошлось без слабого звена. Монолитное соединение опытных воинов такое отставание могло погубить, но каждый в отряде делился чем мог и прикрывал своих лишь будучи отдельной, совершенно автономной боевой единицей. Ма старался, изо всех сил старался соответствовать. Он бил ровно так, как учил его Акургаль, наносил удары четко и выверено — большой прогресс по сравнению с прошлым, и, тем более, позапрошлым боем. Вот только у остальных прогресс пошел дальше.
Стас понимал в чем дело. Понимал, почему срывались раз за разом навыки Иккагецу, почему он меньше всех получал чужой энергии и меньше
