Мы вернемся домой - Иар Эльтеррус
— А почему они самолетами не улетели? — поинтересовался Сергей.
— Кто бы им позволил! — хохотнул Константин. — У всех украинских самолетов, понимаешь ли, одномоментно вышли из строя двигатели, так что лететь нацистам просто не на чем. И не нужно. Ловить их еще потом по всему миру…
— А женщины? — решил уточнить старший лейтенант.
— Что женщины? — не понял имперец.
— Среди украинских женщин хватает убежденных нацисток…
— Женщин никто убивать не станет, за исключением казни особо одиозных особ, наподобие Заверюхи. Остальные будут сосланы на Саулу. Кстати, хочу уточнить, что мужчины и женщины ссылаются на разные материки, не имеющие между собой связи. Так что весело и хорошо им там не будет.
— Жестоко… — поежился Сергей. — Это ж они все… этими станут… радужными…
— Станут, так станут, — пожал плечами Константин. — Их личные проблемы. Нам не нужно, чтобы ссыльные размножались и учили детей своим бесчеловечным идеям. Эти идеи должны умереть вместе с ними.
— Представляю, какой ад они там устроят друг другу, — поежился старлей.
— Устроят, — криво усмехнулся имперец, — Обязательно устроят. Это же твари, которым, чтобы самоутвердиться, необходимо издеваться над другими. Они без этого просто не могут. Так что все по заслугам. Они сами друг друга так накажут, как никто другой. И черт с ними, нам пора, начинаем атаку.
Сергею показалось, что мир вокруг него вдруг расплылся туманом, однако через мгновение снова собрался в совсем другую картину. Он стоял на открытой площадке, окруженной полупрозрачными полотнищами голографических экранов, показывающих происходящее в Авдеевке. Рядом стояло полукругом шесть кресел, четыре занятых молодыми людьми обоего пола с закрытыми зеркальными полупрозрачными забралами верхними частями лиц и два свободных. В одно из них сел Константин, а на второе показал ему. Не став прекословить, старший лейтенант тоже сел.
— Откуда, по-твоему, их лучше выбить для начала? — поинтересовался Константин. — Покажи на карте, ею можно управлять руками, как на экране смартфона.
— Понял, — кивнул Сергей.
Управлять картой действительно оказалось очень просто, причем она показывала местность в реальном времени вместе со всеми позициями укровермахта. Он заметил много того, что их разведка упустила.
— Вот командный центр, — показал старший лейтенант. — Только он настолько забетонирован, что его даже «Пион» не возьмет.
— Наше оружие возьмет, — усмехнулся имперец и что-то бросил миниатюрной девушке слева.
Она в ответ кивнула и поинтересовалась:
— Мирных жителей там нет?
— Метров на триста точно нет, — ответил Сергей.
— Хорошо.
Один из кристаллов, висящих над головами людей, налился синим светом и мигнул. Укрепленный бункер в одно мгновение превратился в яму с пылью, куда с отчаянным воплем свалились спешившие к нему два солдата.
Еще несколько показанных старшим лейтенантом укреплений постигла такая же судьба. Этого укры уже не вынесли и принялись поспешно отступать, до них дошло, что все их выстроенные за восемь лет укрепления не помогут. Вот только позволять подонкам бежать никто не собирался. Стрелявшие по женщинам, детям и старикам должны были быть наказаны! Ни один не ушел. Отряды накрывали трехметровые роботы, телепортирующиеся перед отрядами нацистов и безжалостно расстреливающие их. А одиночек отлавливали и уничтожали невидимые дроиды.
— Да уж… — поежился Сергей. — Им не позавидуешь.
— Это точно, — согласился Константин, быстро водя пользами по голографическому экрану, из-за чего изображения на нем сменялись довольно быстро, показывая подземные уровни уцелевших укреплений. Имперец каким-то образом просвечивал их в поисках выживших, однако таковых нашлось всего двое, да и те — две перепуганных девчонки-санитарки. Их, понятно, никто не тронул, но голос ниоткуда посоветовал им, если хотят жить, немедленно идти в сторону позиций ДНР с белыми тряпками в руках. Две патриотические дуры завыли, захлебываясь слезами, оплакивая своих «мальчиков», однако послушались, выбрались из блиндажа, размотали бинты и поплелись в сторону Донецка, размахивая ими. Ополченцев предупредили, и они не стали стрелять.
Не прошло и часа, как Авдеевка была полностью освобождена, и народная милиция ДНР заняла ее. Местные жители встречали бойцов со слезами на глазах, они наконец-то дождались своих. Восемь лет ждали, мучаясь под пятой нацистской нелюди, издевавшейся над ними, как только могла. Люди вынуждены были молчать и терпеть, любой осмелившийся что-то сказать бесследно исчезал. Но они все же дождались! Свои пришли. А нацисты скопом отправились в ад, где их давно и с нетерпением ждали.
Глава 18
Поясница и ноги невыносимо болели, в голове шумело, в глазах все плыло, дыхание перехватывало. Анна Максимовна с трудом сдержала стон, кое-как сползла с кровати и поплелась сперва в туалет, а потом на кухню. Есть хотелось неимоверно. Вот только осталось ли хоть что-то? Кажется, в шкафчике завалялось немного макарон, самых дешевых, ломких, но съедобных. Осталось ведь всего двести рублей, а до пенсии еще неделя, как минимум. Что же делать, Господи? Милостыню просить, что ли? Так стыдно! Никогда с протянутой рукой не стояла и не будет, лучше от голода умрет.
Могла ли себе представить всю жизнь проработавшая учительницей женщина, что в старости придется так мыкаться? Нет, конечно. До развала родной страны никто такого представить не мог. А потом настали все «прелести» капитализма, будь он проклят во веки веков. Как оказалось, советские газеты писали о нем правду, да что там, он оказался еще подлее, гнуснее и омерзительнее.
Открыв рассохшуюся дверцу кухонного шкафчика, Анна Максимовна тяжело вздохнула — полпачки соли, треть бутылки подсолнечного масла и грамм двести ломаных макарон, больше ничего. Холодильник вообще пустой, разве что ополовиненная баночка самого дешевого майонеза в углу верхней полки. Надо растянуть макароны хотя бы пару раз. Потом придется ковылять четыре квартала до дешевого магазина, чтобы купить на последние копейки какой-нибудь недорогой крупы, перловки хотя бы, и еще таких же макарон, благо они там всего за двадцать три рубля килограмм, если два купить, да килограмм перловки, то до пенсии кое-как дотянет.
Перед внутренним взором появилась пара сочных сосисок, и старая учительница сглотнула голодную слюну. Ничего, вот пенсию получит, тогда и полкило сосисок можно будет себе позволить. Или куриных потрошков, супчика сварить. И сметанки немножко. Но не сейчас, конечно. Не сейчас.
Вчера и позавчера что-то сильно грохотало за окном, но Анне Максимовне было так плохо, то она все время лежала, только до туалета и обратно с трудом ковыляла.
