История про одолженную жизнь. Том 3 (СИ) - Иванов Александр Анатольевич

Выйдя на веранду и торопливо надев высокие ботинки и шапку, «Доктор» присел на дорожку, а затем, открыл входную дверь, и…

— Ну, здорова, «Доктор»! Далеко собрался? — на пороге его веранды стояли двое, и еще одного «Доктор» заприметил стоящим около угла хаты.

Все трое были одеты в одинаковую форму лесной стражи, но на лесничих были совершенно не похожи…

И «Доктору» гости эти совершенно не понравились. Никакие это не лесничие! Душегубы они…вот на это он был готов поставить свой самый последний рубль. Ноги стали ватными…

— Я что, где-то елочку срубил без разрешения? — с бешено колотящимся сердцем спросил «Доктор»

— Не совсем, — криво улыбнулись ему «гости» дорогие и без приглашения вошли внутрь

— Всё? — спросил «Доктор», снимая с плеч рюкзак и исподлобья смотря на визитеров

— Всё! — согласился с ним старший из этой парочки

Хорошо, что Люськи дома нет! — промелькнула в голове у «Доктора» мысль, — Погубил бы девку…

— Не мучайте хоть…, — с хрипотцой в голосе попросил «Доктор»

— Не ссы, — «успокоил» его все тот же тип, — уйдешь с кайфом!

Глава 69

7 января 2020 года, Санкт-Петербург, особняк Семьи Кайи на берегу Невы, около одиннадцати утра.

Утирая плечом со лба пот, бежал на беговой дорожке, ощущая неописуемое удовольствие в ногах, после вчерашнего Рождественского «стояния» в Казанском соборе (сегодня утром, слава Богу, будить меня, настаивая на моем личном присутствии на утренней службе, не стали, видимо, помятуя о том, что за мероприятие мне предстоит посетить сегодняшним вечером).

Внезапно в наушниках замолкла музыка, и вместо нее донесся сигнал вызова от видеофона. Перейдя с бега на быстрый шаг, взглянул на дисплей. Звонит Ия.

— Привет, Ия! С Рождеством тебя!

— Привет, Кайа, и тебя с Рождеством, — негромко ответила подруга, все последние дни пребывавшая в подавленном настроении (впрочем, ей было с чего), — я не помешала?

— Нет, конечно! Тем более, я и сама хотела сейчас тебе позвонить, а то, блин, вчера ни минутки свободной не выдалось. Есть новости. Хорошие, — сообщил подруге я.

В ответ, на том конце «провода» раздалось лишь негромкое сопение.

— Все, Ия, все! Теперь ты можешь быть свободна, словно птица в небесах! А что до того человека, который хотел от тебя сама знаешь чего…что ж, в этой жизни он тебя более не потревожит! Я свое обещание сдержала.

Как и «папаня», который вчера, по пути из Имения в Петербург поведал мне (как-то даже буднично) на ушко жуткую историю о том, что шантажист, как выяснилось, оказался не только редкостным мерзавцем, запугивавшим барышню и вымогавшим у нее наличность, но и вдобавок, подлым душегубом, убившим в приступе безумной ревности собственную подругу. А затем, не желая отвечать перед законом за содеянное, малодушно сведший счеты с жизнью.

Ловко сработано, что сказать (хотя, было бы забавно, случись все именно так, но подобное, конечно, крайне маловероятно)…

А виртуальные изображения Ии? Какие-такие изображения? Их нет и никогда не было…

Интересно, а знала ли подруга шантажиста о его делишках? И поддерживала ли его во всем этом? И если да, то и хрен бы с ней! Получила, как говорится, на все деньги. А если нет? Ежели нет…то врать себе не стану, мне, если честно, все равно (пожалуй, что безразличие — это защитная реакция моей психики (нет, не моей, Кайи, хотя какая теперь между нами разница?) иначе…иначе я бы уже просто сошел с ума от всего произошедшего). Вся эта печальная история не вызвала во мне никаких эмоций, кроме, пожалуй, облегчения от того, что Ию удалось-таки оперативно «снять с крючка». Жизнь — есть жизнь, и однажды она заканчивается у всех, у кого-то — раньше, у иных — позже. И если, вместо того, чтобы бороться (любыми средствами, и мне, если честно, наплевать, если кто-то думает иначе), когда это необходимо, я буду подвержен излишнему человеколюбию (что с моей стороны было бы сущим лицемерием, учитывая то, какую ужасную роль я сыграл в недавних по-настоящему трагических событиях, для весьма немалого количества людей), то и моя собственная жизнь и жизни дорогих мне людей закончатся, возможно, гораздо раньше, чем могли бы (а я ведь не просто хочу выжить, но и забраться «наверх»…чем «выше», тем лучше, дабы быть кем-то значимым, и сильно сомневаюсь, что Вселенная устелет для меня этот путь лепестками роз). Нравится ли мне такое положение дел или же нет, никого не волнует — это просто факт. Так что, чего кочевряжиться, строя из себя «хорошего», порядочного и совестливого человека? Я тварь. Я сволочь. Но у Вселенной иных ролей для меня нет. Единственное, что меня теперь по-настоящему занимает — Рождественский прием в доме потенциального любовничка и мой успех там, в смысле добычи необходимого компромата, дабы покончить со всей этой долбанной Семейкой (лучше бы, конечно, в физическом плане, так оно надежнее).

А вообще, забавно это, как быстро слезла вся позолота с моей маски «хорошего, цивилизованного человека» (а ведь я, некоторое время назад, и в самом деле считал себя таковым), когда вопрос встал «ребром». Или — или. И не где-то там, у кого-то абстрактного, а у меня любимого. Быть или не быть. Что за вопрос…?

— Слава Богу! Слава Богу…! — на «той стороне» начались причитания, ввиду облегчения от свалившегося с души булыжника, а минутку спустя, более-менее успокоившись, Ия возбужденным голосом уточнила, — Но это же правда? Это точно все? Нет ли тут какой-нибудь ошибки…?

— Точно! — перебил я подругу, — Все остальное расскажу при личной встрече. И еще кое-что…

— Что? — встрепенулась подруга

— Софрина Анжела — эта женщина ведь работает в вашем доме, верно? — поинтересовался я

— Ну да, работает, — с недоумением в голосе ответила Ия, — она помощница нашей экономки. А ты откуда про нее знаешь?

— Ия, просто сделай так, чтобы у вас она более не работала! — велел подруге я

— Э-то о-на…? — «переварив» сказанное мной, по слогам спросила Ия

— Одна из двоих. Да. Но против тебя у нее ничего нет, она лишь делала то, что ей было велено тем человеком, однако…, — ответил я, — В общем, Ия, избавься от нее! А уж как ты это сделаешь — сугубо твое домашнее дело, я в это влезать не имею права, но, уверена, ты справишься.

— Я поняла, я поняла…, вот же сука! Мерзкая предательница! — я впервые услышал ругательства из уст нежной, и более чем тихой и скромной подруги, — Но ты права, Кайа, да… Ты права! Это сугубо мое домашнее дело, и я, будь уверена, с ним разберусь сама…но это точно? Не хотелось бы чтобы пострадал невинный человек.

— Точно, абсолютно, — ответил я.

— Ясно… Я благодарна Господу за то, что он однажды свел наши пути…, — сказала подруга, затем спросив, — Ты же ведь, кстати, вчера в Казанском соборе была, верно?

— Уху, — издал звук согласия я, — и на всенощном бдении с литией и на Божественной литургии…

— Кайа, не нужно говорить подобное столь печальным голосом! Это же здорово! Я тебе так завидую! — отчитала меня Ия, поинтересовавшись — А Государя удалось увидеть?

— Извини, я просто устала. А царская Семья…да, была вчера в соборе, и я даже стояла от них не слишком далеко…, — ответил я

— Здорово… — вздохнула в ответ та

В отличие от памятной приемки линейного корабля, в этот раз все было предельно формально и скучно. Царская Семья совершенно не помпезно прибыла в собор на Рождественскую службу (хоть и с полным соблюдением необходимого протокола), а после, также тихо убыла восвояси (единственно, что Государь позвал на «пару слов» нескольких человек, в числе коих был и «папаня», а «матушка»…«матушки» с нами не было, она осталась в Имении, и вместо нее в Петербург поехала одна из «тетушек», сестра «папани»)

— …я бы тоже хотела своими собственными глазами его увидеть, — мечтательным голосом пробормотала в трубку подруга, — ты же сегодня вернешься?