Маркус Сэйки - Огненные письмена
Горожане завалили окна всяким хламом и вели огонь из-за него. Но не за каждым окном скрывался стрелок. Вероятно, у противника не хватало живой силы, но Лук подозревал, что скорее дело было в нехватке оружия. Анормальные слишком уж полагались на свои технологии, слишком уж расслабились за своей невидимой стеной. Когда стена пала, они стали уязвимыми.
Он видел, что, хотя окон много и много завалов за ними, число горожан довольно ограниченно. Их сила иллюзорна. Они стреляют из одного окна, а когда их засекают, переходят к другому. В каждом из зданий была лишь жалкая кучка снайперов. Держались они только потому, что наступала на них не организованная армия – они сражались с ордой.
Лук поднес винтовку к плечу и наставил на человека лет пятидесяти – тот отстрелял магазин и исчез из вида, когда пули засвистели вокруг него.
Увидев ствольную вспышку в соседнем окне, Лук выдохнул, прицелился и выстрелил.
Человек дернулся, пошатнулся, рухнул на завал в окне.
Лук ждал.
Из соседнего здания вылетела еще одна бутылка с коктейлем Молотова, сверкнуло стекло. Он проигнорировал ее, проигнорировал вспышку огня и крики. Он ждал.
В окне, словно кобра, возникла женщина с винтовкой в руках. Он узнал ее. Видел ее раньше в бинокль. Вблизи она была еще красивее. А может быть, дело было вовсе не в расстоянии, может быть, она сегодня столкнулась с такой гранью жизни, о существовании которой и не подозревала прежде. Прониклась тем первобытным чувством, которому не было места в ее родительских заботах, в ее круге общения.
Она, как и Лук, познала зверя. Как и Лук, принесла ему свои дары. Если она останется жить, то ее будет преследовать ужас от содеянного, по ночам будут сниться крики горящих людей. Но какой-то ее части будет не хватать этого. Тайной, непризнанной части, которая наслаждалась тем часом, когда она держала в руках грубую правду жизни.
Если она останется жить. Познать зверя еще не означает получить защиту от него. Лук поймал ее лицо в прицел и нажал спусковой крючок.
Пуля попала ей в лоб.
Глава 43
Жар горящего дрона доходил до Шеннон даже с такого расстояния. Языки пламени были очень бледными, почти невидимыми, а она бежала по взлетно-посадочной полосе и толком еще не могла понять, что собирается делать.
Ник за ее спиной прокричал что-то, но она не разобрала слов. Да и все равно не могла остановиться, потому что второй беспилотник уже набирал скорость. Двигатель ревел все громче, заглушая звуки стрельбы и треск плавящихся элементов дрона.
Она сотни раз садилась за штурвал планера, любила ощущение полета, танец с ветром и гравитацией, любила резвиться над пустыней. Любила планеры за то, что, несмотря на их относительную безопасность при условии достаточного опыта планериста, они были безжалостны. Отвлекись, потеряй ветер, неправильно оцени ситуацию – и земля станет тебе суровым учителем. Садясь за штурвал, она испытывала то же радостное чувство, что переполняло ее, когда она уходила на задание: ощущение подлинности жизни, которое невозможно без риска, без азартной игры с судьбой. Она всегда знала, что настанет день – и она проиграет. Только надеялась, что не сегодня.
У лежавшего под крылом пилота, одетого в кожаную куртку, было удивленное выражение лица. Рядом стояли сумки. Он, вероятно, рассчитывал в последнюю минуту спастись от виджилантов, но откладывал слишком долго. Умелый нож Сорена так глубоко перерезал ему горло, что Шеннон увидела позвоночник. Она понадеялась, что пилотом он был более умелым, чем бойцом, потому что времени на проверку планера у нее не оставалось – убедиться, что колеса разблокированы, что трос закреплен надлежащим образом, а механизм лебедки в порядке. Она просто перепрыгнула через его тело, уселась в кабине, защелкала выключателями. Батареи заряжены, осветительные огни включены…
Шеннон обратила внимание на движение за стеклом кабины – мимо уже пробежал дрон, быстро набиравший скорость. Значит, на всякие мелочи вроде безопасности нет времени. Сделай или умри.
«Скорее уж „сделай и умри“, детка.
Есть только один способ сбить этот дрон».
Шеннон пристегнулась и с отчаянной надеждой на то, что автоматические системы включены, нажала кнопку «ПУСК ЛЕБЕДКИ».
Услышала знакомый звук оживших шестерен, и ее прижало к спинке сиденья – планер понесся вперед.
* * *Купер бросил пустую винтовку, поймал дробовик и крикнул:
– Стой!
Он никак не мог сообразить, что добавить, но это не имело значения, поскольку Шеннон не остановилась.
Он хотел броситься за ней, но тут из ангара появилась фигура. Стройная, исполненная грации – и зловещая. Тело Купера словно обхватили холодные пальцы. Его сердце, казалось, сохранило память о смерти и знало, что ему предстоит. Человек, который несколько недель назад вонзил в него нож. Без малейших усилий отправил в кому Тодда и убил Купера. Первобытный страх обуял Ника. Неуправляемый, глубинный и знающий будущее. Этот страх возрастал с каждым шагом Сорена.
И тут Купера осенило.
Они должны остановить дрон. Уже ни его жизнь, ни жизнь Шеннон не имеют значения. Она поняла это. Он знал: она – женщина-воин и будет действовать без колебаний.
Но может быть, ему удастся избавить ее от такого выбора. Сорен запустил дрон – сумеет и остановить его. Посадить, прежде чем Шеннон будет вынуждена сделать то единственное, что в ее силах.
Купер поднял дробовик. Приклад еще хранил тепло ее щеки. Его отделяли от Сорена шесть метров. Увидев дробовик, Сорен остановился. И опять его тело не выдало никаких намерений, плана, которым мог бы воспользоваться дар Купера. Одно спокойствие неподвижной воды.
«Да? Так устрой на ней рябь».
Купер прицелился, выдохнул и нажал на спусковой крючок. Дробовик дернулся в его руке.
В тот миг, когда его палец начал нажимать крючок, Сорен сделал разворот, как танцор, два быстрых шага с кручением и остановился невредимый, с улыбкой на губах.
Когти страха вонзились в Купера. Задержка во времени составляла у Сорена одиннадцать и две десятых. Даже та доля секунды, которая ушла у Купера на то, чтобы нажать спусковой крючок, для Сорена длилась четыре секунды, и он за это время оценил угол, направление ствола.
Он не уворачивался от пуль, но…
«У тебя помповый тактический дробовик „Ремингтон“. Семь патронов.
Если будешь стрелять быстро и широко, можешь его уложить.
Но Шеннон стреляла в дрон. Сколько раз? Пять?
Скажем, у тебя остался один патрон. Два, если тебе очень повезет».
…делал что-то очень похожее. Купер шагнул вперед, прицелился, притворился, что нажимает спусковой крючок. Сорен не шелохнулся. Опять задержка времени. Пытаться его обмануть – все равно что человеку на костылях драться с Мухаммедом Али.
За спиной у Купера раздались щелчок и урчание – он знал, что это такое. Планеры взлетали с помощью мощных лебедок, которые за считаные секунды протаскивали их на целый километр. Шеннон взлетела. У него осталась максимум минута, чтобы не дать ей принести себя в жертву. Правда, еще не факт, что у нее получится, а если не получится, то дрон распылит свой груз и все, что они сделали, пойдет коту под хвост. Виджиланты убьют Натали и детей, а вирус погубит страну, за которую он сражался всю жизнь.
«Он не уворачивается, не планирует, что же можешь сделать ты?
Пустись во все тяжкие».
Купер закричал сквозь сжатые зубы и бросился на Сорена, держа дробовик в одной руке на уровне пояса. Он увидел смятение Сорена, и на мгновение у дара Купера появилось за что зацепиться. Времени прицелиться у него не было – только надежда, и потому он на бегу нажал на спусковой крючок. Отдача вывернула его запястья, забилась болью в плече.
Выстрел наполовину развернул Сорена. Когда он снова повернулся лицом к Куперу, на правой его щеке появились глубокие царапины. Ухо у него было оторвано. Кровь, маслянистая и темная, струилась по лицу. Улыбка исчезла.
Купер подумал, не рискнуть ли ему и не сделать ли еще один выстрел, но если патронов больше не осталось, то его игра будет проиграна, а потому он не замедлил шага, поднял дробовик, держа его за ствол, обжигавший пальцы, размахнулся им, как дубинкой.
Сорен уклонился и ткнул Купера в плечо двумя согнутыми пальцами. Боль пронзила руку Ника, пальцы автоматически разжались, дробовик полетел на взлетную полосу. Купер попытался воспользоваться силой инерции, чтобы врезаться в Сорена, сбить на землю, упасть на него сверху. Но его противника не оказалось на предполагаемом месте столкновения – он шагнул в сторону и, выставив ногу, уронил Купера. И теперь падал уже Купер, одна его рука онемела, а другую он не успел поднять вовремя, чтобы защитить лицо от удара о бетон. Электрошок прошел по его зубам, в черепной коробке случилась яркая вспышка. Все подпрыгнуло, разделилось на два мира, которые никак не могли совместиться. Прежде чем Купер успел воспринять стереоскопические образы, Сорен схватил его за волосы, оттянул голову назад и еще раз ударил о бетон дорожки. За его сетчаткой вспыхнули фейерверки.
