Николай Батин - Атака
— Я же предупредил, что они могут быть опасны!
— Мы взяли их без звука. Об опасности арестованных я предупредил администрацию тюрьмы и сдал их в наручниках. — Полковник безбожно врал, зная, что живых свидетелей не осталось.
— Найти всех, и особенно Зорро! Отвечаете головой! Всех оставшихся в тюрьме — расстрелять! Мы не можем оставлять в живых подобных свидетелей.
— Да, господин генерал. Но там было еще и письмо для руководства СБГ. В нем говорится, что в случае, если с головы оставшихся заключенных упадет хоть один волос, отдавшие подобный приказ руководители СБГ будут уничтожены.
— И вы испугались какой-то бумажки, полковник?
— Я опасаюсь за вас, господин генерал. Ведь приказ отдаете вы.
— Не забывайтесь, полковник!
— Я просто вспомнил, как принимал участие в допросах пленных торквистов из северной группировки. Из их слов выходило, что остановил продвижение этой группировки на Мадрон снайпер — одиночка. В том же районе и в то же время произошла эта история с артистами балета. Если это действительно сделал один человек, и если это тот, кого мы задержали сегодня ночью, вам в самом деле может грозить серьезная опасность.
— В нашем подчинении пять дивизий спец. войск, и вы предлагаете мне бояться какого-то одиночки? Выполнять!
— Слушаюсь!
И преступный приказ был выполнен полковником Зубатом и его людьми.
***Странник и Грей Гаргаван вели опрос попавших с ними на базу недавних заключенных.
— Говорите, вы работали одним из редакторов центральной газеты «Вестник Гедонии»?
— Совершенно верно.
— Расскажите, как комплектуется материал очередного номера?
— Обычно подборка материалов происходит заранее. Для новостей последнего момента оставляется место. Затем готовый номер отправляется на согласование в координационный комитет, где утверждается. После этого печатается и рассылается тираж.
— А если требуется внести срочное изменение в уже утвержденный номер?
— Тогда согласование дополнений производится через специальное письмо координационного комитета и подтверждается звонком по телефону.
— Интересно… Что ж, спасибо.
В это же время Грей Гаргаван беседовал с одним из ученых.
— Так вы работали в лаборатории физических проблем при Академии наук?
— Да.
— Кем?
— Начальником отдела физики вакуума.
— И чем вы занимались?
— А вы разбираетесь в физике?
— Немного.
— Мы вели теоретические и практические исследования структуры вакуума.
— Очевидно, вы участвовали в различных научных семинарах?
— Конечно.
— Тогда вы должны примерно знать, кто и чем из ваших коллег занимается.
— Так оно и есть.
— Скажите, при разговорах с коллегами вам приходилось сталкиваться с рассказами о какой-то необычайно сложной установке, строительством которой они занимаются? Эта установка имеет отношение к исследованию самого физического континуума.
— Почему вас это интересует?
— Есть подозрение, что правительство Гедонии ведет разработку чрезвычайно опасного оружия, угрожающего существованию самой планеты. Мы хотели бы этому помешать.
— Мы — это кто?
— Люди, которые хотят не дать осуществиться подобным планам, и хотят избавить народ — победитель от уничтожения кучкой свихнувшихся вурдалаков. Гедонии после победы над торквистами никто не угрожает. В разработке подобного оружия нет никакого смысла.
— Понятно… Да, что-то такое приходилось слышать. Как-то мы сидели с моим однокашником по институту в баре после одной научной конференции. Очень талантливый парень. Был лучшим на курсе. Крепко тогда выпили, и он мне на мой вопрос, как ему понравились доклады выступавших, заявил, что все это ерунда, а не физика. Что его интересовал только один доклад, касающийся его работы. Что, мол, вот в их экспериментальном институте действительно физика. Слышал ли я, спросил он меня, такое выражение: пространственно-временной континуум? Я тогда ответил, что приходилось, естественно, встречать в специальной литературе. На что он мне сказал, что одно дело — встречать в туманных статьях термин ничего не понимающих в этом тугодумов, и совсем другое дело — работать с этим на практике. Когда я спросил, что конкретно он имеет в виду, он будто спохватился, ушел от ответа и больше на эту тему разговаривать не стал. Еще пару раз я слышал упоминания об этом институте, как о прекрасном месте распределения с фантастическими заработками и льготами. Вот, собственно, и все.
— Где находится институт?
— Где-то под Мадроном, но не рядом. Слышал как-то фразу, что добираться туда надо два часа.
— Хотя бы направление знаете?
— Нет, к сожалению.
— А где живет этот ваш однокашник?
— Все, кто там работают, живут при институте. Об этом он упоминал.
— Понятно. А еще кого-нибудь из работающих там знаете?
— Как ни странно, нет. Меры секретности там чрезвычайные. Даже имя директора никто из простых смертных не знает.
— Спасибо, вы помогли нам…
— Между прочим, эту тему затрагивали и следователи Центральной. Мне удалось сделать большие глаза и убедить их, что ни о чем подобном никогда не слышал. Понимал, что иначе жить мне недолго…
— Еще интереснее…
Так появилась первая ниточка, ведущая к генератору. Информация тотчас была передана резиденту и королеве Ингрид.
Глава пятая
Ингрид остановилась у бывшей балерины и учительницы Ниведы, которую звали Алана Шебанска. Сразу чувствовалось, что эта женщина возрастом от сорока до пятидесяти лет привыкла находиться в центре внимания и не понаслышке знала, что такое слава и поклонение публики.
— Проходите, милочка, проходите. Ваше имя…
— Ингрид, фрис Шебанска. Меня зовут Ингрид.
— Да-да, Ниведа говорила. Необычное и красивое имя. Да вы и сами очень красивы, девочка, очень.
— Спасибо родителям. И имя, и внешность — их заслуга.
— Вы правы. Проходите сюда. Ниведа обещала подъехать сама, но пока что-то ее нет.
— Ниведа не приедет. Сегодня ночью ее арестовали.
— Не может быть! Неужели все же осмелились, сволочи? Извините мою несдержанность, но сколько же это может продолжаться? В моем окружении уже почти не осталось порядочных людей!
— К сожалению, информация точная.
— Мерзавцы! Но ничего, рано или поздно они за все заплатят. Что же делать, как ей помочь? Надо написать письмо, собрать подписи… Вот горе-то…
— Заплатят, фрис Шебанска. И очень скоро. За них взялись серьезные люди. А насчет Ниведы вы не волнуйтесь. Сегодня же ночью Ниведа и еще триста пятьдесят человек бежали из Центральной тюрьмы СБГ, перебив палачей и охрану, и теперь она в безопасности. Я получила от нее весточку.
— Неужели это правда? Мне еще не приходилось слышать, чтобы из их лап кто-нибудь вырвался.
— Я же говорю, за них взялись серьезные люди. Именно они организовали побег.
— И что же это за люди, милочка, если не секрет?
— Для вас — не секрет. Это Зорро и с ним еще один человек такого же склада. Они были у Ниведы, когда за ней пришли. БГ-шники забрали всех троих и отвезли в Центральную. Ну а что за этим последовало, я рассказала.
— Вы сообщили мне удивительные новости! Зорро! Все воспринимают эту личность как обобщенный сценический образ, слишком фантастический, чтобы быть правдой. И вы, наверное, тоже так думали. Но Ниведа сама сказала мне, что в постановке и фильме все строго соответствует фактам, а моя девочка никогда меня не обманывала. Ну, раз объявился Зорро, да не один, тогда все понятно.
— Нет, фрис Шебанска, я так не думала. Я знаю, на что способен Зорро. Мне приходилось видеть его в деле.
— Что вы говорите! Невероятно! Расскажите же мне, кто он такой, эта загадочная и полулегендарная личность?
— Я знаю немного. Он действительно необыкновенный человек. Когда-то был моряком. Потом занялся совершенствованием своего тела и духа и преуспел в этом чрезвычайно. Великолепный боец и очень добрый по натуре человек. Вот, пожалуй, и все, что я могу пока рассказать о нем.
— Понимаю… Спасибо тебе за добрые вести, Ингрид. Теперь я спокойна за Ниведу.
— Кроме Ниведы, среди бежавших еще двенадцать бывших ваших подопечных из той группы, с которой Ниведа выходила из окружения. Остальных, к несчастью, спасти не успели. Их расстреляли.
— Ужас… Но теперь им за все воздастся. — Фрис Шебанска некоторое время задумчиво молчала, затем встрепенулась:
— Извини, милочка, все эти новости совсем выбили меня из колеи. Поговорим о тебе. Ниведа сказала, что тебя на некоторое время нужно приютить. Это мы сделали. Чем я еще могу помочь тебе?
— Нужно ввести меня в высшие слои мадронского общества. Вы можете в этом помочь?
