Василий Горъ - Инкуб
К моменту приземления на Парадизо офицеры решили, что пришли к общему знаменателю. По их мнению, в общем ситуация выглядела так: идея тотального контроля над Человечеством, забытая полтора века назад и восставшая из пепла с помощью получивших вторую жизнь клонов, заинтересовала начальника подразделения «Зет» открывающимися перспективами. Объяснить по-другому нежелание генерала прекратить реимплантации коммов «Эль-Бео» на продукцию компании «Найтвинд» что-то не получалось. Желание арестовать клонов могло иметь несколько объяснений. От необходимости убрать конкурентов до попытки подмять под себя всю построенную ими структуру, целенаправленно зомбирующую население Лиги: КПД этой организации, как уже убедились и Верден, и Лоуренс, был весьма и весьма высок. По мнению майора Гирда, в эту версию неплохо вписывалась смерть Плахина. Генерал, известный своей принципиальностью и умением переть до конца, невзирая на чины и лица, в определенный момент мог бы стать серьезным препятствием на пути Сеченова. А возможностей убрать упрямца у сотрудников подразделения «Зет» было гораздо больше, чем у Мори Энеды. Да и искренне верить в то, что такая размазня, как Медуза, сможет организовать физическое устранение шефа, не получалось даже у Кайма.
Определенные сомнения в правильности их идеи вызывало то, что их обоих не убрали, а взяли на работу, но при желании можно было объяснить и это.
– И ты, и я – далеко не дураки… – комментировал эту мысль Лоуренс. – Таких надо использовать на полную катушку и держать рядом. Во-первых, мы можем принести пользу в поиске инкубов, а во-вторых, должны являться неплохими тестерами. Если о планах Сеченова не догадаемся мы, то, значит, система безопасности информации в его подразделении работает, как надо. И вероятность провала идеи будет близка к нулю.
Ощущать себя одноразовым тестером Вердену отчего-то не улыбалось, но другого объяснения он не находил и, соглашаясь с Гирдом, чувствовал себя не в своей тарелке. Хотелось взбунтоваться, потребовать объяснений и уйти, хлопнув дверью. А понимание того, что малейшее отступление от продуманной ими линии поведения может привести к смерти, заставляло злиться: привыкший стоять над законом, капитан не мог смириться с ролью жертвы.
– Здорово, что мы на Парадизо. Всегда мечтал посмотреть на место, где переводят свои деньги сильные мира сего! – глядя в прозрачную стену флаера, пробормотал Лоуренс. – Пока не вижу ничего из ряда вон выходящего. Ну море… Ну горы… Лес опять же самый обычный.
– С такой высоты любая планета земного типа выглядит одинаково… – хохотнул пилот. – Там, внизу, кипит жизнь! Все, что вы можете себе представить в самых розовых мечтах, на Парадизо возведено в энную степень. Любая идея, которая придет вам в голову, при наличии денег становится реальностью… – сел на любимого конька офицер. – Можете себе представить…
– Пусть вещает! – по прямому подключению хохотнул Гирд. – Здорово не поэтому. Вряд ли Сеченов привез нас сюда для того, чтобы выделить время и деньги на реализацию нашей детской мечты. – Если нам удастся объединить силы с Рейгом и его подругой, то, быть может, получится и соскочить с этого дурацкого крючка?
– Угу, и заодно расстроить планы генерала? Спасти Лигу, одним махом закрыв своей грудью всех ее жителей… – съязвил Верден. – А у тебя, я смотрю, способность мечтать еще не атрофировалась… Генерал – далеко не дурак. И что-то я очень сильно сомневаюсь, что даже с помощью Рейга мы сможем воспрепятствовать реализации его планов.
– Трус умирает дважды… – хмыкнул майор. – Все равно терять нам нечего. Да и ему – тоже. Значит, придется шевелить головой… Ну ты и гад, капитан!
– Извини… – прижимаясь к прозрачной стенке флаера лицом, чтобы никто из соседей по салону не заметил, что он покраснел, пробормотал Кайм: при прямом подключении мысль о том, что шевелить толстой задницей для Лоуренса намного тяжелее, чем головой, не осталась незамеченной собеседником. – Какой есть… Учусь быть лучше… Только что-то пока не получается.
– Ладно, проехали… – с легкой обидой в мыслях пробормотал Гирд и перевел беседу на другую тему: – Интересно, а пообщаться с Рейгом тебе дадут?
– Не знаю… Надеюсь, что да.
Однако продолжить беседу дальше им не дали – судя по изменившейся траектории полета, место назначения было уже близко.
Через пару минут машина начала снижаться и скинула скорость.
– Прилетели! – Закончивший описание всех чудес, которые можно получить за очень большие деньги, пилот с шиком воткнул флаер на крышу отеля и, дождавшись, пока посадочная пята, тут же опустившая их в ангар, замрет на месте, открыл двери. – Жалко, что у меня нет таких средств.
Сеченов, весь перелет от космодрома пребывающий в мрачном раздумье, удивленно посмотрел на тут же сконфузившегося офицера и покачал головой:
– Мда… Что-то с тобой не так, лейтенант! Видимо, тренировок маловато… Придется поработать над собой… Ладно, я этим займусь. Попозже… И мало тебе не покажется… Ладно, все за мной.
Глава 65
Рейг
Успокоить Элли мне не удалось – слушать меня она не хотела, прямое подключение не принимала, а когда почувствовала результат действия транслятора, то заперлась в ванной комнате и принялась накачиваться спиртным. Немного подумав, я решил, что если она опьянеет, то ничего страшного не произойдет, и, повесив на часть сознания контроль за находящейся в расстроенных чувствах хозяйкой, занялся делом. Вернее, анализом того, что мне сообщил майор Брайн. В принципе не верить ему у меня не было особых причин – четырнадцать клонов, имеющих доступ к материальным ресурсам и возможностям своих хозяев, могли натворить многое. И даже очень. Мало того, промотав запись своего разговора с Лией, я по-другому оценил ее монолог.
«А ты не задумывался о том, что мы – не люди? Или не так. Что люди – мы, а те, кто себя так называет – нелюди?
А мы переживаем по-настоящему. Первую половину жизни, с момента импринтинга, мы готовы на все ради тех, кто нас купил, как вещь вроде нового флаера или голоцентра. Мы не живем собой – мы являемся частью тех, кто нас использует. Сотни, если не тысячи клонов, которым дали жизнь в „Удовольствии“, умирают через паршивых восемь месяцев, даже не понимая того, что рядом, за пеленой навязанных извне чувств, есть мир, в котором так много интересного. А единицы вроде нас, получившие свободу по прихоти своего хозяина, живут в безумном окружении гнилых представителей homo sapiens, ежедневно терзаясь от ощущения того, что лучше было бы умереть так же, как и те, первые… Знаешь, за первые восемь лет после процедуры продления жизни я так возненавидела человечество, что была готова убивать всех тех, чьи мысли я в тот момент ощущала…»
И здорово расстроился: представлять себе, что эта милая девушка является одной из тех, кто хладнокровно уничтожил отца Элли и еще десятки, если не сотни, людей, мешающих добиться своих целей, мне почему-то было неприятно. Да, я понимал, что ощущение ее цельности было, скорее всего, результатом работы транслятора, но поверить в такой ее цинизм не мог. Как ни старался. Не помогали даже мысли о том, что для Элли я оказался предателем: зная, что Лия – убийца ее отца, отказывался участвовать в ее аресте. Но ощущение того, что майор Лейрам Брайн что-то недоговаривает, заставляло снова и снова обдумывать сложившуюся ситуацию. Да и САБС, вживленный и Элли, и мне, плохо способствовал слепой вере в искренность тех, кто стоял за майором…
К обеду Элли упилась вусмерть, и я, приказав системе безопасности номера открыть дверь в ванную, перенес девушку в ближайшую спальню, подключился к ее комму и задал программу выведения шлаков из организма. Кроме того, пришлось погрузить ее в сон до середины следующего дня – к этому времени, как мне казалось, я должен был разобраться и с ролью Лии в заговоре, и с нашими с Элли перспективами. Удостоверившись, что заплаканная девушка спит, я аккуратно закрыл за собой дверь и отправился к выходу из апартаментов – приближалось время, назначенное майором для начала занятий. Однако Брайн не торопился: еще двадцать две минуты я тупо смотрел в потолок, не чувствуя за дверью ни единой живой души. А потом я ощутил приближение нескольких человек и внутренне собрался…
Майор Брайн отнесся к делу добросовестно и с размахом. Первое, что я увидел в здоровенном помещении, куда меня привели, – это строй из восьми (!) находящихся в состоянии стазиса суккубов на любой вкус и цвет. Обнаженные фигурки будущих игрушек выглядели так беззащитно, что мне стало немного не по себе – я на мгновение представил лица идущих мимо покупателей, выбирающих себе игрушку, и почувствовал, что начинаю злиться.
– Как тебе девчушки? – не замечая, в каком я состоянии, хохотнул майор. – Нравятся? Это – твои тренажеры… Эх, будь я на твоем месте – я бы не упустил возможности перепробовать каждую…
