Юрий Иванович - Оскал фортуны
Сию минуту о своих выводах оглашать не следовало, ведь ни единого подтверждения Виктор этому не нашел, но по внешним признакам склонялся отрицать свою первую версию с потерпевшими кораблекрушение космонавтами древности. Правда, и девять веков – для большого космоса лишь мизерный промежуток времени. И нынешние миры частенько отстают в технологиях от своих же предшественников. Не везде, конечно, подобное творилось, но порой Виктор такое из новостей узнавал, что впору было смеяться. Изобретали нечто новое, а вскоре оказывалось, что данное открытие уже давно сделано, использовано и благополучно забыто. Жаль, он тогда и к этим новостям наплевательски относился. Только и вращался в собственном мирке узко профильного специалиста строительного комбината и страстного поклонника виртуального общения.
Но жалеть напрасно о бесцельно прожитых в молодости годах не приходилось из-за катастрофической нехватки времени. А тут еще и старцы из монастыря Дион напугали возможным сокращением срока действия желе гарбены. Поневоле станешь торопиться.
– Поэтому мы и хотим проверить этот… – Виктор замялся, подбирая подходящее слово для обнаруженного зала, но его опередила принцесса:
– Рогалик!
– Хм! Подходит! Так вот если мы тут ни единого стыка не найдем или намека на нечто тайное, то все усилия направим в другие точки дворца. А здесь сделаем штаб. Аура к этому располагает.
– Может, Гранлео здесь и прогуливался по этой причине?
– Очень сомневаюсь, хотя тоже может быть. Ведь недаром здесь мебели совсем не было. Да и стены с потолком без каких-либо излишеств. Тогда как пол – сущее произведение искусства. Поэтому склоняюсь к мысли, что больше ничего, кроме него, мы в этом зале не отыщем.
Не скрывая скепсиса, Роза посмотрела себе под ноги:
– По мне – ничем не примечательная мозаика. Вот в других залах…
– В том-то и дело, что здесь не заметишь особой красоты. Порой рисунок на мраморных плитах несет совсем другую нагрузку. Если двигаться строго определенно, то можно достичь эффекта или полного успокоения, или тотальной концентрации мыслительных процессов. В моем мире многие пользуются чем-то подобным. Но для этого надо знать строгий маршрут. А то и несколько – для разных душевных состояний. Скорей всего поэтому здешний правитель никого сюда не пускал, чтобы не подсмотрели траекторию его прогулок.
– Неужели такое возможно? – Теперь она осматривала пол с неимоверным интересом. – А ты можешь разгадать нужный маршрут?
– Никогда. Только в том случае, если мы отыщем подробное руководство на бумаге. В чем я сомневаюсь. Так что ночью делаем последнюю попытку.
– Я тоже постараюсь сбежать с бала как можно раньше, – пообещала принцесса, – и помочь вам. Не против?
– Кто будет против – отправим в тюрьму, – на полном серьезе пообещал Менгарец, хотя глаза его при этом лучились от удовольствия. Он и так за последние два дня Розу почти не видел. Да и сам буквально разрывался на части, пытаясь успеть везде одновременно.
Уже собираясь уходить, наследница короны Чагара вспомнила еще о нескольких делах и погасила на лице самодовольную улыбку:
– Ты в курсе прихода на рейд нашей флотилии?
– Конечно. Но некогда даже в сторону берега смотаться. Вот жду, когда адмирал Ньюциген с докладом наведается.
– Ага, если его мой папенька на общем совете до самого бала не продержит.
– Ничего страшного, я на корабли отправил одного сообразительного офицера, так что он вскоре вернется со всеми подробностями и мне доложит.
– Но почему этим не занялся наш Тербон?
– Ха! Мне кажется, он спит еще меньше, чем я, – посетовал его святость. – Мало на нем обязанности нас охранять, за недоброжелателями присматривать, так еще мне пришлось отправить его лично разбираться с рабами. Теми самыми, которых Львы Пустыни собирали с наших побережий.
– Да, там действительно слишком все странно, – согласилась принцесса. – И я очень удивилась, когда узнала, что отец удовлетворился общим докладом. Слишком уж все неправдоподобно получается.
– Ну да, словно и не рабство, а так, легкое приключение с физической работой и перспективой счастливой жизни. Дом отдыха с физиотерапией! Прямо не верится, что такое в вашем мире происходит. Вот поэтому я и надеюсь только на нашего генерала. Если он не разберется на месте, то больше некому. Дворцовая прислуга о рабах вообще ничего не сообщает, плененные воины и прочие горожане – тоже. Спрашивается, к чему такая невероятная секретность, если все на самом деле происходит так, как рассказали первые допрошенные рабы? Странно, совсем недалеко от Шулпы – чуть не второй по численности обитателей город, а о нем в самой столице никто ничего не знает.
– Да я тут поняла одно из правил местных жителей: меньше знаешь, крепче спишь. – Роза возмущенно пожала плечиками. – Никто из них до сих пор не может объяснить, что такое кашьюри, откуда они взялись в проливах и почему на эти самые проливы, после запрета императора, даже смотреть нельзя. Только и говорят о них несколько иносказательно и уменьшительно: рыбки.
– Действительно, странно. Тут я прежде всего полагаюсь на наших моряков. У них больше всего шансов узнать истину. А нам еще на это отвлекаться – просто времени нет…
– Ой! – спохватилась Роза. – Мне ведь к балу готовиться! Надеюсь, ты не опоздаешь к началу? Я буду в таком шикарном платье…
– Только ради этого и приду, чтобы тобой полюбоваться, – признался Виктор.
На какой-то момент оба замерли, еле сдерживая себя от непонятного порыва приблизиться друг к другу. И уже начали делать первые шаги, как в зал поспешно вошел один из помощников монаха. Словно почувствовав неловкость данного момента, он замер на полпути:
– Извините, ваше высочество, но его святость приказал сразу доложить ему про любой успех в открытии тайников.
– Да, да! Что у вас? – бросился ему навстречу Менгарец.
– В ванной комнате, объект номер три, нам совершенно случайно удалось задействовать какие-то рычаги, и отъехала в сторону часть мраморной стены. За ней сплошная стальная дверь, с непонятными выпуклостями и несколькими мигающими точками. Мы ни к чему не притрагивались, как вы и предупреждали.
– Молодцы! – Они все втроем устремились к выходу, и уже в коридоре Виктор твердо пообещал принцессе: – На балу от меня не убегай, постараюсь тебе рассказать о результатах.
Помощник Менгарца вырвался вперед, так что не услышал весьма недовольного бормотания девушки:
– Кто еще от кого убегает.
Зато пришелец услышал каждое слово отчетливо, и настроение его вообще стало восторженно-оптимистичным. Спеша по длинным дворцовым коридорам он не скрывал счастливой улыбки и с угрозой мысленно восклицал:
«Пусть только попробует мне эта дверь не открыться!»
Глава 22
ЗАГАДКА О РАБАХ
Генерал Тербон выслушал несколько итоговых докладов, осмотрел около десятка длиннющих трехэтажных зданий, в которых обитали рабы, даже зашел в общую столовую и послушал, чем угнетаемый люд питался в предпоследние дни, потому как на завтра уже обещали урезать норму из-за прекращения поставок продуктов с сельскохозяйственных угодий Шлема. И как понял сообразительный вояка, рабов только и волновал последний вопрос: вдоволь ли их накормят в следующие дни. Что, кстати, никто гарантировать не мог. Ведь поставки прекратились из-за установившейся в двадцати километрах севернее стабильной линии фронта. Но сама постановка именно этого вопроса не просто настораживала, а ставила в тупик. Ведь только чуть больше одной шестой из обитающих здесь невольников выказали желание вернуться на свою историческую родину. Это тем более казалось странным, так как здесь им никто после гибели императора не обещал благоденствия.
Вообще сама история освобождения рабов оказалась прозаически банальна. Заметив приближение к Каменному граду освободительных войск Союза Побережья, весь обслуживающий персонал, воины охраны и администрация вооружились до зубов, оседлали своих коней и, двигаясь единой, спаянной колонной… отступили на север. И самое смешное, что ни один раб не поспешил этим воспользоваться. Никто не только не сбежал, но порабощенные массы показали отменную организованность: вполне слаженно принялись хозяйствовать в городе самолично. Никто не ограбил склады с продовольствием, никто не затеял праздничные гулянья по поводу обретения свободы, и никто ни единым словом не охаял своих сбежавших надсмотрщиков. В первых же высказываниях и мнениях, которыми они поделились с освободителями, звучало в основном одно и то же:
– А чего нам в свои нищие земли возвращаться? Чтобы жить впроголодь?
– Или чтобы корячиться на полях от рассвета до заката?
– Или горбатиться на еще более тяжких работах?
– Нам и тут живется неплохо. Никто нас не обижает, кормят и лечат, как своих родственников, а дома к нам относились как к скотам!
