Бен Каунтер - Демонический мир
Несущий Слово был практически прямо под ним. Он пытался проследить за Веком, одновременно опустошая в него обойму. Век нанес рубящий удар вниз и отсек крыло истребителя, выпустив полумесяц искр, так что оно обрушилось на пол и заставило десантника Хаоса отскочить в сторону.
Рука с клинком рефлекторно рванулась вверх, чтобы отразить болт разведчика, выпущенный в тот же миг, как Век оставил себя открытым. В эту долю секунды второй космический десантник нырнул под истребитель.
— «Песнь Резни», дай контроль над истребителями! — закричал Век. Он спрыгнул с корабля, а болтерные снаряды раскололи кабину позади него.
— Да, мой повелитель, — ответил металлический голос древнего корабля прямо в ушах Века, и тут же в кабинах семидесяти кораблей засветились приборные панели.
Враги едва не достали его. Долей секунды раньше или позже, и они бы попали ему в голову или сбили с ног выстрелом в туловище. Он был стар и медлителен, а против него была пара десантников-предателей, которые сражались так долго, что действовали как один. Разведчик лучше стрелял, но другой десантник был более несдержан, и вместе они могли его убить.
Аргулеон Век был величайшим чемпионом на памяти Мальстрима, и он бы не добрался до таких высот, если бы не знал, как опасно недооценивать врага. Он поднял руку, и один истребитель внезапно рванулся с места, испуская синее пламя из реактивных двигателей. Машина поднялась в воздух, открыв прячущегося под ней космического десантника. Когда Век опустил руку, истребитель рухнул, разбился о пол ангара и разметал повсюду клочья металла. Десантник отчаянным перекатом ушел из-под удара. Век взмахнул рукой в сторону, и еще один корабль врезался в первый, расшиб бак с горючим и поднял столб пламени в воздух.
Несущий Слово бежал к ближайшему укрытию, объятый огнем. Век знал, что благодаря силовым доспехам тот мог не обращать внимания на пламя. Но он горел, как яркий маяк, а Век не пропускал подобные возможности.
Он ринулся к нему, отталкиваясь от фюзеляжей кораблей и кувыркаясь в воздухе, чтобы уклониться от болтов, которые выпускал в него разведчик. Век добрался до истребителя, под которым пытался укрыться пылающий космический десантник, заскочил на него, перекатился по крыше и прыгнул в пространство под брюхом, рубя на лету мечом из сердца звезды.
Звездный клинок не питал ни малейшего уважения даже к самой древней силовой броне. Космический десантник даже не успел понять, что Век рядом, когда меч прошел сквозь середину его шлема и ворот брони, рассек грудь, живот и пах. Чисто разделенное надвое тело космического десантника распалось, испуская струи крови и мерзкое зловоние внутренностей.
Боль вспыхнула в свободной руке Века. Благодаря быстрой реакции тело не пострадало, но выстрел разведчика все равно задел его, болт зарылся в хитин доспехов и взорвался глубоко внутри. Мышцы были повреждены, и Век почувствовал, что треснула кость.
Глупый, медлительный старик.
В нем поднялся гнев, и он приказал дюжине истребителей подняться в воздух, пометаться по ангару и обрушиться дождем из металла, круша корабли повсюду вокруг. Запустилась цепь красочных взрывов. Он превратил еще больше машин в горящие обломки и разбросал по металлическому полу пылающие корабли. Летящие осколки разбили прожекторы на потолке. Волна жаркого воздуха наполнила ноздри Века всепоглощающим запахом топлива и огня.
Мимо промчался шальной болт. Разведчик был в панике. А чтобы заставить космического десантника запаниковать, нужна была серьезная причина — должно быть, он заперт где-то посреди горящих обломков и надеется убить Века выстрелом наугад, чтобы можно было выбраться на открытое пространство и затушить огонь.
Никому за много тысяч лет не удавалось попасть в Века выстрелом наугад. К куче металлолома добавилось еще несколько истребителей, принесших с собой массу ящиков с боеприпасами, которые взорвались в огне, как огромные батареи фейерверков. Один угол ангара полностью забился останками кораблей, наваленных до середины стены и окруженных кольцом топлива, пылающего синим пламенем.
Поразительно, но разведчик еще был жив. С безвольно висящей рукой, объятый огнем, он пытался уползти от кучи обломков. Его болтер был сломан, но здоровой рукой он снял с пояса болтпистолет.
Век зашагал по горящему полу, и огонь потрескивал на доспехах глубин. Разведчик выпустил в него весь магазин болтпистолета, но тот видел каждый снаряд, несущийся к нему, и отбил их все в стороны. Шлема на космическом десантнике не было, и Век видел незащищенное, покрытое волдырями лицо. В его глазах горела решимость, а то, что осталось от губ, исказилось в оскале. Он выронил пистолет и вытащил боевой нож.
— Стоишь до конца, — сказал Век почти что с жалостью. — Что они сделали с твоей душой, что ты столь слеп?
Разведчик не ответил. Возможно, губы сплавились воедино, или же ему выжгло горло. Возможно, он просто не желал отвечать тому, кто столь яро противостоял всему, во что верили Несущие Слово.
Век поднял клинок из сердца звезды и отрубил ему голову.
Поверхность Торвендиса переливалась, словно в жаркой дымке. Пески и скалы извивались, внезапно освободившись от своих оков. Изумрудный Меч был вынут. Последний вышел на волю. Торвендис знал, что настал конец всему, и так как Торвендис и Последний были одним и тем же, он был этому рад.
Сверкающие зубы погрузились в землю, оставив лишь обломки своих каменных ножен там, где когда-то возвышались могучие горы Канис. Земля застонала, когда они ушли на глубину, промчались сквозь мантию планеты и окружили город, где раньше правила леди Харибдия, а теперь пировала воющая орда демонов.
Поднялся новый горный хребет — это челюсти Последнего кольцом охватили город, раскрыв огромную круглую пасть в тысячу километров поперек. Сс’лл Ш’Карр поднял взгляд от трупов, наваленных у его ног, и уставился на белые, как кость, шпили, вздыбившиеся над городом и начавшие смыкаться.
Ни один смертный не в силах понять, что за мысли живут в сознании демона. Но если Сс’лл Ш’Карр вообще способен был чувствовать страх, то он почувствовал его именно в тот момент, когда пред избранным Кровавого Бога поднялся враг, которого даже он не мог одолеть.
Океаны бурлили в экстазе или от боли, и от их судорог на северные берега обрушивались высокие волны, а южные архипелаги проваливались под воду. Титанические кракены, которые на протяжении эпох не покидали океанское дно, поднялись, сами похожие на огромные живые острова, чтобы один лишь раз взглянуть на небо Торвендиса, прежде чем умереть.
А небо тоже умирало. Кроваво-красные полосы, подобные воспаленным рубцам от плети, вырвались из-за горизонта. Внезапно налетевшие бури разорвали надвое толстые черные покрывала облаков и открыли в небесах чистое, текучее великолепие Мальстрима. Разломы в тверди изрыгали фонтаны лавы, что взметалась высоко в воздух и падала обратно черным каменным дождем.
Там, где когда-то были предгорья хребта Канис, Голгоф и немногие оставшиеся в живых люди племен сжались в укрытиях, спасаясь от густого кислотного дождя. Гордость уже не мешала Голгофу броситься под узкий скальный выступ, спрятать голову в руках и молиться любому богу, который готов был услышать, чтобы погибель, обрушившаяся на мир, не забрала и его. Он все еще держал Изумрудный Меч — хотя, несомненно, обретение меча навлекло на Торвендис все эти разрушения, оружие было единственным, что у него осталось. Даже ярость уже не поддерживала его. Он видел, как огромные каменные плиты поднимаются там, где раньше были топи, и расплавленная порода, пузырясь, поднимается из обломков гор и покрывает их огненной паучьей сетью.
Никогда еще он не видел подобного опустошения. Его размах был столь велик, что даже Голгоф забыл о глубинах своей ненависти.
Он не мог знать, что именно его ненависть сделала все это возможным, и что племя Изумрудного Меча, которое он практически уничтожил, было ключом к катастрофе. В отчаянии он вопрошал себя, не Последний ли это, пришедший снова завладеть этим миром, как на протяжении всей истории Торвендиса предсказывал не один пророк. Вряд ли его бы утешило знание о том, что он прав.
Джунгли корчились, и густые деревья шумели в восторге от ужаса, даже когда молнии врезались в них и разжигали пожары, от которых в небо поднимались громадные столбы дыма. Отдаленные места, что за последние несколько сотен лет не принимали участия в истории Торвендиса — ледяные шапки, извивающиеся коралловые отмели, занимающие половину океана, титанические скелеты с городами, выстроенными в черепах — тоже страдали. Некоторые оживали там, где жизнь невозможна. Другие погружались под волны или улетали высоко в небеса.
Торвендис дергался и выл. Даже мантия и ядро, пульсируя в муках, вышвыривали фонтаны лавы из-под поверхности. С орбиты это выглядело так, будто Торвендис истекал кровью.
