Владислав Жеребьёв - Ретранслятор
— Остальных выводи, — откликнулась тень, и на меня шагнул старый знакомый и бывший шеф, полковник Мартов, а ныне комендант города, Ханой, собственной персоной. Потрепала жизнь полковника, ой как потрепала. Если бы я не был так истощен и обескровлен, то, наверное, от души рассмеялся бы ненавистному боссу в глаза, однако вместо громогласного хохота с губ моих сорвалось шипение.
— Радуется, — поделился Ханой с проглотом, присаживаясь рядом со мной на корточки и заглядывая в глаза. — Вот только зря. Был бы ты простым ретранслятором, было бы проще. Теперь же тебе решать.
— Господин комендант, — позади загрохотало, и кто-то огромный закрыл свет в проходе. — Эвакуация материалов остановлена. Персонал закрыт в столовой. Сопротивление подавлено, и комплекс находится под нашим контролем.
— Что с дикими?
— Тоннель запечатали, — поделилась громадина.
Зрение получилось сфокусировать не сразу, и как только чей-то фонарь прошелся по потолку, большую часть ламп покрошили свинцом и заключительную часть сражения пришлось вести в темноте, ориентируясь на дульные вспышки и следы от собственного пирокинеза. То, что я увидел, мне не особо понравилось, ибо, если Ханой мог иметь у себя на вооружении подобное, то, что же могло остаться в закромах у тех, кто ушел на дно задолго до катастрофы, отчетливо понимая, что может произойти. Экзоскелет, прототип, не серийная версия. Боец, облаченный в него, тянул на себе источник питания, даю руку на отсечение, из тех, что я проектировал и запускал на полигоне, килограмм триста активной брони и что-то смахивающее на станковый пулемет со сменным боезапасом в боксовом варианте.
— Впечатляет? — оскалился Ханой, переводя взгляд на меня. — У меня еще три таких. Консервант. Ждали своего часа, можно сказать. Наши работы по пополняемым БП и для них, в частности, шли. Не они, ни за что не прошли бы через диких, а дальше шушера одна. Никто из бойцов, что поумней, в бункере не остался. Ладно, чего это я разговорился. Медиков сюда.
Очень скоро меня окружили люди в белых халатах. На удивление чистых и действующих профессионально. То же происходило и с Мишаней. Склонившись над ним, медики колдовали, щупая пульс, светя в глаза фонариком. Потом мы получили по паре уколов в предплечье. С пиром все было гораздо серьезнее. Надев ему на голову странный аппарат с круговой индикацией, санитары уволокли вялого псионика куда-то в гущу толпы, а на мой вопросительный взгляд снующий туда-сюда проглот отмахнулся.
— В стационар его, — буркнул Сенечка, проводив носилки с пациентом тревожным взглядом. — И тебя бы туда надо, да поскорей. Рожа у тебя такая, что на дикого похож.
— Ну, рожи-то у нас, допустим, у всех хороши. — Криво усмехнулся я, искоса наблюдая, как на обработанную рану накладывают густой слой какой-то мази, а затем начинают делать повязку. — Однако ты бы потрудился, мил человек, ответить на пару вопросов. Когда нас пытать-то поведут?
Ситуация складывалась странная, и, по-видимому без моей скромной персоны опять не обошлось. Должного внимания ко мне, да и к моим товарищам никто толком не проявлял, не тащил на допрос, выкручивая руки и тыча стволом в голову. Скорее уж наоборот, вышколенная, хорошо обученная команда Ханоя четко отрабатывала поставленные задачи. Взятие бункера, захват, чего они там сами хотели, теперь вот медицинская помощь нам, грешным.
То ли полковник так чтил Женевскую конвенцию, то ли я и вовсе перестаю понимать.
— Если в двух словах, то основной целью был бункер, — улыбнулся Арсений, присаживаясь рядом со мной на пол. — Мартову нужны были архивные записи „Первого“, а судя по документам, их хранили именно тут. Кто и зачем отправил эти пленки под землю, говорить не берусь.
— Первый, это кто? — Отчаянно хотелось курить, еще больше пить. Сушило так, что даже голова разболелась.
— Первый это первый. — Проглот, пожав плечами, протянул мне открытую флягу. — Хлебни вот.
Жадно припав к горлышку, я сделал пару глотков, и Сенечка поспешно отобрал у меня запасы воды.
— Много нельзя, — охотно пояснил он. — Но ты не парься, скоро придет Ханой. Он тебе все и объяснит. Можешь его Петром Владимировичем называть, он не обижается, коли что. Чай, тебя уже последние двадцать лет курирует.
Вскоре самочувствие мое поправили настолько, что я даже смог самостоятельно двигаться. Правда недолго и на небольшие расстояния, но и это в моем положении было сродни кругосветному путешествию.
— Сиди уж. — Арсений кивнул, и в мгновение ока меня поместили на носилки, а затем понесли прочь от места сражения.
К этому времени уже и трупы успели убрать, Ханоевы бойцы расстарались, и о том, что буквально час назад тут шел ожесточенный бой между спецназом и вполне себе в тонусе псиониками, загнанными в угол, напоминали разве что дыры в деревянных панелях да изредка помаргивающие от перепадов напряжения лампочки.
Стационаром оказалась местная больница, где находились, надо отдать честь коменданту, и оборонявшие комплекс. По сути все были в одинаковом положении, хотя за проигравшими и приглядывала вооруженная охрана. Потом, впрочем, выяснилось, что дальновидный Ханой нацепил на каждого пленного ошейник с детонатором и красочно показал некой инициативной группе, вздумавшей играть в подполье, что будет с тем, кто ослушается приказа коменданта. Однако происходило это часом раньше в открытых туннелях, и я подоспел в больницу уже тогда, когда в ней воцарилась обстановка спокойствия и взаимопонимания.
Отконвоировали нас или отвели, я еще не до конца разобрался, в отдельную палату, для чего пришлось пройти через зал. Носилки оставили в углу при входе. Я сам на этом настоял и, не без помощи идущего следом Сенечки, начал продвигаться в указанном направлении.
— Вот это встреча. — Седая голова Захара мелькнула в толпе, и, весело помахав рукой, он двинулся в мою сторону. — Не ожидал?
— Ну привет тебе, Захар, — я с удивлением осмотрел приосанившегося псионика со звездами майора на бегунках погон полевого кителя. — А ты тут с какого перепуга?
— Как с какого? — даже удивился Захар, однако тут же отметил что-то про себя и заторопился на выход. — Ты еще не в курсе? — просто обронил он через плечо и, в который раз помахав рукой, исчез в коридоре, скрывшись в толпе новых обитателей правительственной подземки.
Интересно, кого еще предстоит встретить на стороне ненавистного коменданта? Не удивился бы, если бы банда из Дыры тут оказалась. Вот было бы весело. Все его клянут, на тот свет хотят отправить с этого скоростным, а тут в форму прыг, да звезды аж в глаза слепят, да тут же в его, врага своего злейшего, ряды. Вот тебе и вольный стрелок Захар со своей командой, правилами и рыжим сканером. И надо же, легок на помине. В толпе явственно мелькнула физиономия Гены и тут же исчезла в толпе. Откуда только полковник сюда столько народу понагнал? Неужто все в его подчинении? Тогда уж он не комендант, а князь местный, глава, чего уж там.
Однако, как ни удивительно, но бой продолжался. Несколько раз ощутимо тряхнуло. Потом послышался топот, и бравые экзосолдаты, пополнив запасы патронов, угрохотали куда-то в сторону грузовых лифтов. Обычные пассажирские наверняка не потянули бы такое количество железа. Пару раз, пока я неуверенно ковылял мимо, проносили ханоевых бойцов с огнестрельными ранениями. Понять, что за проблема у бойца, было не сложно. Казалось, полковник перенес под землю все свои силы, штаб и людской ресурс.
— Огнестрельное, пять сорок пять, готовьте кровь такой-то группы и операционную…
— Ножевое, пробито легкое…
— Контузия, шрапнель…
Мать вашу, да что же там у вас происходит?
Палату мне выделили отдельную, как дорогому гостю, мигом подключив к куче приборов, капельниц и прочей медицинской дряни, бог знает как оказавшейся исправной в момент после катастрофы.
— Ты отдыхай пока. — В палату пробился Арсений. — Я на минуту, только сообщить. С Димой все хорошо, только обезвожен. Сейчас откапывают, да на витамины посадили. Мишаня и вовсе отделался парой царапин, везучий, сукин сын. Однако везение это вполне объяснимо. Не зря я его не чувствовал толком. Всех мог пощупать за карму, всех без исключения, а вот маленького паразита вряд ли вообще когда-либо придется.
Вот такой вот неоднозначный был этот бывший учитель информатики, а ныне адъютант одной из самых влиятельных личностей, не побоюсь этого слова, государства Ханоя. Говорил загадками, многое умалчивал, был всегда сам себе на уме, но главное, поставленной цели добиваться умел.
Несколько часов пришлось провести в полном безделье, наблюдая за тем, как мозг последовательно восстанавливает псионический ресурс, а затем принимается за врачевание плоти, сращивая мышцы, латая кожу, ставя на свои места ребра, поломанные в схватке с диким, существом странным, загадочным и страшным одновременно. Происходило это, к слову, не без болевых ощущений. Сам процесс заживления виден мне не был, но вот то, что творилось внутри, заставляло сжимать кулаки и вцепляться зубами в подушку. К третьему часу я уже был мокрый как мышь. Пот лил ручьями, слабость накатывала волнами, в какой-то момент откатывая и уступая место непонятной нездоровой бодрости. Бодрость сменялась апатией, подкатывала тошнота, кости начинало ломить так, будто по тебе прошлись бетонным катком, и не просто прокатились, а продолжают движение по сей момент.
