Владимир Поселягин - Школа
В общем, заготовки «тел» големов у меня были, поменял им только манипуляторы, чтобы они с книгами работать могли, установив ещё телескопические, чтобы они, не пользуясь лестницей, могли снимать книги с верхних полок, и посадил внутрь духов-библиотекарей. Так что теперь в особняке работало трое специализированных големов, и стеллажи в залах постепенно начали пополняться, а пустые ящики спускались в подвал. Только две комнаты пополнились сразу, там были магические книги мира Элио, которые мы пока прочитать не могли. А обычному языку Элио, королевства, где я изъял большую часть книг, духов я обучил, и читать они теперь книги нового мира умели. Посмотрев и определив, что им тут возиться нужно несколько месяцев, часть книг Древних магов я им тоже передал, вернулся на остров к своим женщинам. Обещание надо выполнять, вот я и старался. Но недолго, через пару дней я просто сбежал на Элио, у меня там ещё не выполненные планы остались, а то эти соскучившиеся кобылки меня загоняли. Нет, ну чего остальные големы не телятся, храбрости не хватает? Вон генерал получил тело и уже неделю справляет медовый месяц на небольшом тропическом островке, что я им подарил на свадьбу. А остальные? Я уже понял, что горем это каторжный труд, мне Милоны и её дочери вполне хватало, больше и не надо. Пару раз намекнул големам, так всё равно бояться к ним подойти. Ничего, предупредил, чтобы королевских не трогали, они под табу, и ушёл в мир Элио.
Осмотревшись, я находился в катакомбах, в пяти метрах был тупичок, где у меня стояла палатка, определил, что тут так никого и не было, и направился к дверям. Гарью тянуло заметно, но несильно, я думал это из сада, но оказалось нет, дворец выгорел полностью. Пройдя здание, полностью покрытое сажей, насквозь, я вышел через дверной проём наружу, и удивлённо поднял брови. Несмотря на тёмную ночь, я видел, что сад тоже пострадал. Да что пострадал, его фактически не было. Ограда частично была порушена, частично осталась на месте. У порушенных ворот стоял патруль из гвардейцев и что странно, святош, и о чём-то беседовали. Спустившись по разбитым ступенькам на изувеченную ямами подъездную дорожку я энергичным шагом направился к ним. Одет я был в привычную для себя городскую цифру, броник, два ствола с глушителями, «калаш» с подствольником и баул на плече. Отличные офицерские берцы хрустели толстой подошвой по гравию, а на голове была кепи той же расцветки.
Запустив в святош воздушные лезвия, отчего четыре мужчины в светлых плащах распались на кубики вместе с одеждой, я накинул паралич на гвардейцев и оттащил офицера в сторону. Десять минут допроса и я примерно знал, что тут произошло. Бунт, выжившие гвардейцы и армейские части с помощью войск святош всё же подавали, часть бунтовщиков ушла под землю, самая малая часть, другие были захвачены и почти все казнены. Кто на костре сгорел, кто был повешен, по-разному изгалялись в общем. Правда короля это не спасло, его казнили, как и часть его придворных особо жестоким способом, гарем его распустили.
Сейчас продолжались зачистки столицы и окрестностей от народовольцев, очень уж святоши в этом зверствовали, количество казнённых уже перевалило за сто тысяч. Офицер считал, да что считал, был уверен, что святоши пользуясь тем, что подавляя бунт, просто грабят народ, объявляя еретиками и бунтовщиками любого у кого хоть что-то можно отобрать. Многие армейские части, видя, как те пополняют свою мошну, начали повторять их «подвиги». Это офицера печалило.
Я его не стал убивать. На удивление честный служака, что готовился присягнуть новому королю. Да, кстати, интересная история вышла с этим королём. Когда бунт был подавлен, выжившие сановники начали решать, кому достанется трон, и выяснилось что за последние годы ближайшие родственники короля, то есть ближайшие претенденты, отчего-то стали умирать, кто с лошади свалится и шею себе сломает, кто от сердечного удара скончается, а кто и от старости в сорок лет. Вот и выяснилось что один из претендентов это принц соседнего государства, сын родной сестры казнённого народом короля. Он уже выехал со свитой и скоро должен прибыть в столицу, а пока тут командует командующий армий королевства и местный епископ. Тот, похоже, проповедует заповеди, чем меньше народа, тем больше кислорода и активно сжигает этот народ на кострах. Не порядок. Это были все сведенья, что я узнал у офицера, а на вопрос кто знает грамоту местных магов, он уверенно ответил что святоши.
Я его убивать не стал, да и солдат не тронул, поэтому оставив их парализованных лежать у ворот, сами отойдут от действия паралича, если их раньше какой доброхот не прирежет, направился в сторону местной тюрьмы, где сейчас заправляли святоши. Выживших бунтовщиков освобожу, да заодно поспрашиваю о тех святошах, кто знает письменность магов.
Как оказалось даже далеко идти насчёт языка не потребовалось, очередной смешанный патруль попался. Накинув на них плетение паралича, я оттащил старшего святошу в сторону и начал проводить дознание старым и любимым способом. Когда кувалда расплющила последний локоть, я услышал ответ на свой вопрос:
— Магистр Дилон знает языки… он лучший — прохрипел святоша и умер. Наверное от огорчения.
Добив патруль, и святош и армейцев, я отправился дальше. У следующего патруля я узнал адрес этого Дилона и, уничтожив ещё четыре патруля, добрался до роскошного особняка, где четыре дня назад проживала семья одного купца, который вместе с этой семьёй отправил на костер, поделившись с церковниками неправедно нажитым, и Дилон, получил этот дом в качестве подарка от епископа. Охрана была, но я легко её перебил, что мне пяток обычных солдат святого войска, и прошёл в дом. Старичок магистр обнаружился мною в своих апартаментах на втором этаже в постели. Был он не один, его отогревали по бокам двое рабов, мальчик и девочка лет двенадцати на вид.
— Извращенец чёртов — вздохнув, пробормотал я и схватив старика за ноги сбросил на пол, изрядно того напугав, отчего у него остановилось сердце. Запустив его с помощью «малого исцеления», я прогнал детей из спальни и, устроив голову старика в приборе по скачиванию памяти, стал ожидать окончания процесса.
Когда закончил, убрал кристаллы, где находилась его память, в карман, духам-библиотекарям будет интересно в них покопаться, я стал допрашивать старика. Тот особо и не сопротивлялся, так что я узнал, что святоши тоже не дураки копить магические книги, демонстративно сжигали они только всякий хлам. Узнав где всё это хранился, этот Дилон был там старшим архивариусом и специалистом, свернул ему шею и покинул особняк. Пока я час возился с Дилоном, на улицах произошли перемены, большое количество патрулей, стало носиться туда-сюда с факелами в руках, и появилось просветление на горизонте. Вот-вот наступит рассвет.
Выйдя на улицу, я побежал в сторону храма, где в подвалах и находился архив, как общий для всех святош, так и тайный, о котором знало не так уж и много людей. Всё же по пути я свернул в сторону тюрьмы, бунтовщикам нужно помочь. Магией и огнестрельным оружием я очистил всё вокруг этого комплекса зданий и проник внутрь, дальше всё пошло как снежный ком. Я освобождал всех тех, кто сидел в клетках и камерах, кто разбегался, кто начинал мне помогать. Пришлось и целительской магией поработать, над более чем пяти десятками людей, которых пытали, у них отрастали отрезанные ноги-руки, всё что удалили или выкололи, выжгли, и они голодные, с горящими ненавистью глазами присоединялись к нам. Палачи занимали их места и вопили, когда уже их начали пытать. В общем два час террора, и тюрьма была очищена ото всех местных служащих. Пришлось и на улице поработать, куда были стянуты все войска в городе. Потеряв более двух тысяч солдат и святош, мои воздушные лезвия резали всех без разбору, да и камикадзе помогли. Четверо из тех, что не хотели жить и горели мщением, были использованы мной как брандеры. Я увешал их амулетами защиты, выдал магические мины, и те побежали к святошам и армейцам, не обращая внимания на стрелы и дротики а, ворвавшись в их ряды, подрывали мины. Это унесло ещё около полутора тысяч жизней карателей. Я не знаю точно, что сподвигло эту четвёрку на подобное решение, вроде у них у всех семьи были казнены включая мылах детей на их глаза, но их решение я уважал и помог его исполнить.
Сам я тоже поддался всеобщей ненависти к карателям, поэтому организовав оборону из тех, кого освободил, стал собирать конструкцию во внутреннем дворике тюрьмы. Рядом стоял взявший на себя обязанности командира моей охраны кузнец, которого я несколько недель назад первого подбил на бунт и с интересом смотрел, что я делаю. Уже все знали, что я маг, и довольно спокойно меня воспринимали, помогаю и хорошо. По кузнецу скажу так, его держали в отдельной камере как подстрекателя и пытали, собирая сведенья обо мне. Так что, вылечив его, включил в свой отряд. Сломать его не успели, он был буквально пропитан ненавистью к святошам. Именно они им в основном и занимались
