Алекс Орлов - Двойник императора
Небоскребами Гринбурга.
— Не знал, что ты такой лихой водитель, — заметил Йонас Пештель, покосившись на спидометр.
— Сейчас семь двадцать, Ион. С восьми до половины девятого самый клев. Если пропустим кормежку белого карася, привезем домой только лягушек, — пояснил Соринен.
Редкие машины проносились навстречу, спеша в город из живописных сельских районов.
— Хорошие здесь места. Я с удовольствием пожил бы за городом, — сказал Пештель. — Может, я так и поступлю, когда сменю работу.
— Ты собираешься сменить работу, Ион? — удивился Соринен. — Нашу работу?
— А почему нет, Джек. Я уже двадцать пять лет
На этой службе. Надоело.
— Думаешь отпустят?
— А почему нет? Я человек маленький, особенно ничего не накопал. Интересного никому рассказать не могу
— Начальство может посчитать иначе, — возразил Соринен. — Вспомни Спайка-Космонавта. Уж насколько безобидным он был человечком, однако контора решила иначе. Спайку — пулю, вдове и детям — страховку и пособие.
— Спайк был не таким уж и безобидным. Он участвовал в устранении Шакала и Гарри-Птенчика. Из той бригады не осталось никого. Кого-то нашли и убрали люди Шакала, а об остальных позаботилась контора.
— Ну ты нагнал страху, Йонас, — деланно поежился Соринен. — Ты столько знаешь, что и тебя
Не пожалеют.
— Смотри не проворонь этот поворот, а то, как в прошлый раз, уедем на фермерские участки.
— Не дрейфь, теперь я выучил эти места, как свои пять пальцев. Целый месяц карту дорог штудировал.
Показался знакомый поворот, и, мягко качнувшись, машина свернула на грунтовую дорогу.
— Постой, ты хочешь ехать к Западной бухте? — спросил Пештель.
— С чего ты взял? Поедем через пляжи к избушке смотрителя, как в прошлый раз. Или ты не хочешь?
— Да нет, поехали, — согласился Йонас Они проехали еще три километра и, обогнув домик экологического поста, остановились в двадцати метрах от берега.
— Какая же красота, а, Ион? — совершенно искренне произнес Джек Соринен, вдохнув набегавший с озера ветер.
Запах водорослей, плеск волн и легкий шелест листвы заставляли забыть о работе и превращали Джека в живого, чувствующего человека.
— Джек, не спи, потом надышишься! — подогнал Соринена Пештель. — Давай разворачивай снасти, сейчас карась пойдет!
— А если не пойдет?
— Пойдет-пойдет, куда он денется?
В считанные минуты рыбаки расставили рогатки и разложили телескопические удочки. По воде уже расходились круги — кормящаяся рыба поднималась из глубин к верхним, теплым слоям озера, богатым планктоном.
— По два крючка делаем? — уточнил Пештель.
— Давай по два, чтобы, когда карась пройдет, не менять глубину.
Рыбаки поставили раскладные стульчики и, положив удочки в рогатки, перевели дух.
Поплавок на удочке Йонаса дернулся, но едва он протянул руку к удочке, поклевка прекратилась.
— Дразнит, гад, — прокомментировал Соринен.
— Не говори.
Рыбаки помолчали, потом Йонас сказал:
— Послушай, Джек, у меня в рюкзаке фляжка.
— У меня тоже… — не отводя взгляда от волнующегося поплавка, ответил Джек.
— Ну так сходи.
— Сам сходи.
— Да у меня сейчас клюнет.
— У меня тоже сейчас клюнет.
— Хорошо, — согласился Пештель. — Кто первый вытащит рыбу, тот не идет.
— Не идет, — согласился Соринен.
В этот момент поплавок на удочке Йонаса ушел под воду, а само удилище согнулось, едва не достав до воды.
— Подсекай, Ион! — не своим голосом закричал Джек, забывая про все на свете.
С поджатыми от напряжения губами Пештель водил добычу из стороны в сторону, то отпуская леску на трещотке, то наматывая ее на катушку. Джек с большим сачком наготове кричал, суетился и давал дурацкие советы. Наконец рыба подошла к берегу, и Соринен ловко подцепил ее сачком.
Первой добычей оказался полуторакилограммовый экземпляр рыбы-полицая, получившей свое название за чередование белых и синих полос на плавниках. И хотя карась был вкуснее, для начала рыбалки и такой результат считался нормальным.
Согласно уговору, Соринен отправился за спиртным, а Пештель заменил насадку. Затем положил удочку в рогатку и, посмотрев влево, не увидел поплавка и самой удочки Джека.
— Эй, твоя удочка, Джек!
Заметив пропажу, Соринен бегом вернулся к берегу, но было уже поздно — неизвестная рыба, тянувшая удочку, была уже далеко.
— Какая наглость, — только и сказал Соринен.
— Ничего страшного, Джек. Возьми мою запасную, — попытался успокоить напарника Пештель.
— Ты не понимаешь, Ион, дело не в удочке, а в принципе.
С далекого противоположного берега неосторожно мигнул солнечный зайчик.
«Тоже мне, профессионалы…» — подумал Пештель.
«Убью уродов!» — решил Соринен.
106
Солнце поднималось все выше, и Бонапарт Кларк, всегда страдавший от жары, начал снимать ботинки.
— Ты чего, купаться собрался? — оторвался от бинокля его напарник Дик Фарроу.
— Ага, купаться, — невесело отозвался Кларк.
В собственном поту.
— Прекрати, Бонн, это у тебя нервное. Вон с озера какой холодный ветер дует, а ты изнемогаешь от жары.
— Не надо меня лечить, доктор. Смотрел бы лучше в оба.
— А чего там смотреть? Ну приехали, ну разложили удочки.
— Ну, например, что пьют?
— Ничего не пьют. Наверное, только после первой рыбы пить будут.
Следом за ботинками, Кларк снял носки и повесил их на куст.
— Уау! Бонн, вот это перец!
— Чего ты там увидел? Эй, придурок, да ты вообще в другую сторону смотришь!
— Понятно, что в другую, — не отрываясь от бинокля, подтвердил Дик Фарроу.
— Небось баб голых увидел, — предположил Кларк.
— Пока еще не голых. Пока еще рано для купания, но «телки» одни и стесняться не будут.
— Посмотри для разнообразия на клиента, — напомнил Кларк.
— А у тебя что, сегодня выходной? Сам смотри…
Возразить было нечего, и Бонн Кларк поднял свой бинокль.
На противоположной стороне действительно ничего не происходило. Вернее — ничего интересного для Кларка и Фарроу. Рыбаки оставались на месте и, кажется, поймали первую рыбину. Соринен отправился к машине. «За выпивкой…» — угадал Кларк.
Неожиданно шеф сломя голову побежал обратно. Бони перевел бинокль на Пештеля. Тот что-то кричал и указывал на воду. Бони поводил биноклем и увидел оранжевую ручку удочки, уплывающей к середине озера.
— Вот придурки, — злорадно усмехнулся Кларк. Ему было приятно, что его шеф, корчащий из себя безгрешного профессионала, упустил удочку.
— Сам придурок, — отозвался Дик Фарроу, думая, что оскорбление относится к нему.
— Да я не тебе. Брось своих баб и посмотри, как два крутых шпиона упустили удочку
— Что? — обернулся Дик.
— Старина Джек упустил удочку. Ее утащил какой-то карась, не имеющий даже капральских погон.
В глубине леса громко застрекотала сорока. Кларк и Фарроу тут же опустили бинокли и переглянулись. Затем, не говоря ни слова, достали пистолеты и начали осторожно выбираться наверх.
Тревога оказалась не напрасной. По едва заметной тропе к берегу озера шли два человека в егерской форме. Их карабины были перекинуты через плечо, и было заметно, что люди прошли по лесу много километров.
Кларк вздохнул и, достав из кармана глушитель, начал наворачивать его на ствол. Когда он уже прицелился в первого егеря, тот неожиданно остановился и сказал своему товарищу:
— А может, зайдем к Тому? У него всегда есть холодное пиво, там и искупаемся. А здесь, — махнул егерь в сторону Фарроу и Кларка, — сплошные кущи.
— Ну давай, — согласился второй егерь, и, развернувшись, они пошли вдоль озера.
— Может, это парни Пештеля? — предположил Фарроу
— Сбегай спроси, — пожал плечами Кларк, свинчивая глушитель.
— Ты зря так шутишь. Они могут тихонечко вернуться и посворачивать нам головы.
— А зачем? Если они нас выследили, то поймут, что сейчас мы стрелять не будем. Только идиот может положить клиента на глазах у своего отдыхающего начальства.
— Думаешь, они это поймут? — засомневался Дик Фарроу.
— Они-то поймут, а вот ты — вряд ли.
Агенты вернулись на наблюдательный пост и снова занялись своими делами.
Дик Фарроу начал наводить фокус на компанию загоравших девушек, а Бонн Кларк возобновил наблюдение за Сориненом и Пештелем.
Рыбаки сидели на раскладных стульчиках и неспешно беседовали, не забывая поглядывать на поплавки своих удочек. На большом куске фанеры, положенном между рыбаками, лежала закуска и стояли две бутылки, но из-за высокой травы Кларк, как ни старался, разглядеть этикетки не смог.
— Все! Все, все, все!.. Оно началось!.. — неожиданно возликовал Фарроу.
