Денис Бурмистров - Черный выход
– Ходу! – скомандовал Восток.
Когда Игорь с Гошей тянули Семена в «калошу», Фомин шепнул:
– За нами идут. Я видел одного.
Старцев перевалился за борт, бросил взгляд на спину отчима, так же тихо ответил:
– Попробую кое-что провернуть.
– Игорь! – не оглядываясь, окрикнул пасынка Восток. – Иди в кабину. Сейчас вдоль реки пойдем, нужны гайки.
«Калоша» вновь вышла к берегу реки Раздельной, что плутала по лесам и лугам Зоны. У воды был неестественный желтоватый оттенок, и Восток старался лишний раз не приближаться к ней. В воздухе стоял резкий кислый запах, от которого слезились глаза.
Где-то сзади раздался полный боли человеческий крик. Восток остановил «калошу» и привстал на сиденье, оглядываясь. Немец вновь забормотал молитвы.
Крик длился долго и надрывно, от него мурашки бежали по спине. Потом грохнул выстрел, и все прекратилось.
– Уходим, быстро, – отчим, казалось, был если не напуган, то озадачен. – Недалеко осталось.
Вперед они рванули даже с большей скоростью, чем было необходимо. Игорь только успевал бросать подходящие к концу гайки да предупреждать о подозрительных местах на пути.
У излучины реки Восток забрал в сторону, пролетел над остатками железнодорожных путей. По правую руку раскинулась уродливая «порченая земля», словно выплеснувшаяся из мертвого черного леса ядовитая лужа. Трава на ней была фиолетового цвета, вялая и покрытая белым налетом. На облезлых трупах деревьев поблескивали похожие на грибы наросты.
– Эй, ганс! – окрикнул немца отчим. – Твоя остановка!
Немец поднялся, в нерешительности теребя лямку рюкзака. Всю дорогу он только и делал, что записывал, наговаривал на диктофон и наблюдал, наблюдал, наблюдал. Казалось, его жажда исследований удовлетворяется слишком обильно, но он все равно оказался не готов к тому, что останется совсем один в таком месте.
– Мы за тобой вернемся, – пообещал ему Восток и сам же усмехнулся.
– Оставайся с нами, – посоветовал Эриху Гоша. – Думаю, там тоже будет на что посмотреть.
– Я должен проводить опыт, – внутри Фишера боролись страх и долг ученого.
– Эрих, я думаю, там, куда мы идем, этой «порченки» будет достаточно, – уверил немца Фомин. – Там, собственно, только она и будет.
– Да? – ухватился за спасительную соломинку Фишер. – Тогда я остаюсь. Опыт сделаю там.
– Кто бы сомневался, – бесцеремонно рассмеялся отчим, но тут же скривился, схватившись за больной зуб.
В район «Снежинки» вышли к вечеру, изрядно вымотавшись и проголодавшись. Уже виднелись торчащие среди деревьев заводские трубы, и Игорь предвкушал скорый привал.
И вот тут их ждал неприятный сюрприз.
Впереди раскинулся луг, начинающийся от прибрежных кустов Раздельной и упирающийся в густую лесополосу. Чтобы попасть к заводу, нужно всего лишь его пересечь, а он не широкий, с полкилометра. Только вот высокая, по грудь человека, трава шевелилась странно, будто под одновременным воздействием разнонаправленных воздушных потоков. Она колыхалась зелеными волнами, сталкиваясь и растекаясь, закручиваясь спиралью и расходясь в стороны до самой земли. Постоянное и непрекращающееся движение.
– Вот же сучье творение, – выругался отчим. – В прошлый раз такого не было.
Игорь не пропустил слова «в прошлый раз», но ничего выяснять не стал, оставив до лучших времен. Сейчас его действительно заботила открывшаяся впереди аномалия.
– Если обойти вон там? – Немец указал на кусты.
– Там река, ганс, – покачал головой Восток. – Там точно на «калоше» не пройдем.
– Я не Ганс!
– Да по хрен.
– Лесом тоже не обойти? – спросил Игорь.
Восток лишь пожал плечами, хмурясь. Лес ему явно не нравился.
– Давайте оставим тут «калошу», попробуем пройти пешком по берегу, – предложил Семен.
Никто не успел ничего ответить на это, как внимательно рассматривающий луг Гоша удивленно сказал:
– Чего вы паритесь-то? Вон же там пройти можно.
– Где? – подняв брови, оглянулся на него Восток.
– Да вот же тропинка, – Чесноков перегнулся через борт и показывал прямо в шевелящуюся стену травы.
Семен хмыкнул, Игорь честно пытался разглядеть названную тропинку. Отчим прокомментировал:
– Ваша обезьянка, по ходу, поплыла головой.
– За словами следи! – рявкнул Старцев.
– Не надо так его называть, – сказал угрожающе Игорь.
Однако отчима, казалось, это нисколько не испугало. Он отмахнулся от них, как от назойливых мух, указал рукой вниз.
– Сделай красиво – спустись, покажи дорожку, – обратился он к Гоше. – А мы сзади, тихой сапой.
– Легко, – улыбнулся ему Чесноков, вставая со скамьи.
– Гоша, не надо, – попытался возразить Старцев, но Гоша скинул его руку, спрыгнул вниз. Оттуда сказал:
– Я действительно ее вижу.
Он замер на краю луга, нервно теребя бороду. Было видно, что за всей его бравадой он вовсе не уверен в своей правоте.
– Ты же реально оцениваешь, что никакая тропинка перед тобою нет? – с озабоченностью в голосе спросил Эрих.
Чесноков ничего не ответил, склоняя голову то в одну сторону, то в другую, словно что-то видел, но сам себе не верил.
– Гоша, вернись, – мягко сказал Игорь. – Сейчас решим как быть.
Гоша потер ладони, словно согревая руки, поднял голову на смотрящих на него с высоты людей. Задорно улыбнулся, махнул рукой:
– Давай за мной.
И шагнул в зеленое море.
Оставшиеся в «калоше» люди, затаив дыхание, наблюдали за бредущим внизу парнем.
Трава скрывала Чеснокова по грудь. Ему приходилось разгребать ее руками и привставать на цыпочки, чтобы осмотреться. Он снова находил, терял и снова находил какую-то призрачную путеводную нить, по которой беспрекословно двигался.
Игорь видел, как Гоша прошел между двумя вращающимися в разные стороны завихрениями на траве, взял левее и обогнул строго по краю одно из них. Остановился, посмотрел удивленно на Востока. Крикнул:
– Чего тупим-то? Двигай за мной!
Отчим только озадаченно крякнул и дал самый тихий ход, повторяя весь маршрут Чеснокова, поворот за поворотом.
Так и прошли луг – человек, прокладывающий путь по невидимым координатам, и «калоша», тяжелой тучей летящая над танцующей травой.
Когда платформа оказалась вне опасного участка, Чесноков картинно поклонился и вытянул руки вверх, чтобы его втащили обратно. Восхищенные Игорь и Семен легко подняли друга на борт. И переглянулись.
Чеснокова всего трясло, хотя он и старался этого не показывать, ладони его были липкие и холодные, а в глазах застыл страх, который невозможно скрыть развеселой улыбкой.
– Нечасто я такие фокусы видел, – признал отчим. – Каждый раз удивляюсь. Э, малой, ты, может, и дальше нас поведешь? Чего зря гайки тратить?
– Нет уж, – натянуто улыбнулся Чесноков. – Пока с меня хватит.
Он повалился на скамью, закрыл лицо рукавом куртки. Фомин хотел расспросить все ли хорошо, но Старцев жестом дал понять, что Гошу пока лучше оставить в покое.
– Вы сказать, что фокусы такие видели, да? – подсел к Востоку заинтересовавшийся немец. – Что вы иметь в виду?
К удивлению, отчим не отшил Эриха, а даже попытался что-то объяснить.
– Есть пацаны такие, которых Зона вроде как за своих пометила, – сказал он. – Они среди аномалий ходят, как архангел среди грешников. Их вроде как даже некоторые ловушки не трогают. Хрен его знает почему так происходит, но сам видел несколько раз. Так бы не поверил.
– А вы можете сказать?..
– Слышь, головастик, отвянь со своими расспросами, – кончился у отчима запас терпения. – Не ко времени, да?
Потом Восток хмыкнул и добавил:
– Вот и Ряба не пригодился.
– В смысле? – не понял Игорь, сидящий рядом.
– В смысле, что тут раньше «мясорубка» была. Ее если «открывашкой» не разрядить, не пропустит. Ряба той «открывашкой» и был. А то чего бы я этого упыря с собой волок?
И рассмеялся, словно хорошей доброй шутке.
У Фомина даже не нашлось слов, чтобы что-то ответить.
* * *Как бы ни выглядел Бердский завод железобетонных изделий специального назначения № 3 «Снежинка» раньше, сейчас он представлял собой печальное зрелище. Из-за каких-то происходящих в Зоне процессов земля под заводом просела, и в образовавшуюся чашу хлынула вода из ближайшей реки. Под водой оказались первые этажи цехов, ангар и корпус администрации завода. Ветер гонял мелкую рябь по темной стоячей воде. Тут и там пятнами плавала бурая ряска.
Группа расположилась неподалеку от чудом сохранившегося домика охраны, сжатого с двух сторон единственными уцелевшими пролетами забора. Сквозь широкий проем, в котором когда-то располагались ворота, в сторону завода уходила почти засыпанная песком асфальтовая дорога, теряющаяся в камышах.
Восток расположил лагерь так, чтобы быть на равном удалении и от хилой березовой рощи с подозрительно сочной зеленью, и от домика охраны, в котором «могла завестись всякая хренотень», и от озерца, от которого сам Бог велел держаться подальше.
