Дмитрий Шидловский - Ритер
Но на одной ярости далеко не уедешь. Нужен был план, как защитить себя от посягательств этого негодяя и выбраться на свободу. Сдаваться Таня не собиралась. И как только буря эмоций в ней улеглась, а мозг восстановил способность работать спокойно и четко, выход был найден. От радости на лице девушки даже появилась блаженная улыбка. Она и не рассчитывала одним выстрелом убить двух зайцев, защититься и отомстить за обиды. Теперь, как ей казалось, это стало возможным.
– Ну, иди сюда, мой дорогой, – тихо прошептала Таня. – Ты мне даже поможешь.
До слуха девушки донеслись тяжелые шаги. Двери распахнулись, и в комнату ввалился наместник. Он был всё еще в той же тоге, что и на пиру. Глаза подернулись пеленой от хмеля, а на губах блуждала довольная, похотливая улыбка. Как только он вошел, двери сразу захлопнулись.
– О мой повелитель, – воскликнула Таня, падая ниц, – благодарю тебя, ты спас меня!
Она вскочила, подбежала к несколько ошалевшему наместнику, кинулась ему на грудь и залилась слезами. При этом ей пришлось нагнуться, что, наверное, выглядело комично. Впрочем, Таню это сейчас не волновало.
– Если бы ты знал, как меня мучили в доме этого проклятого Леодра, – причитала она. – Как надо мной издевались. Ты вырвал меня оттуда. Благодарю тебя!
– Что ты, детка, – пробормотал наместник, несколько смущенный столь бурным проявлением чувств.
– Я так мечтала о тебе, – выла Таня. – Я так хотела тебя.
– Ты меня хотела? – опешил наместник.
– Да, с дня первой нашей встречи. Но меня похитил этот подлый купец.
– Что же ты не сказала этого там, на торгу? – удивился наместник.
– Я не смела, – выдохнула Таня.
– А зря, – хмыкнул боярин. – Может, уже тогда я бы смог увезти тебя. Я, вообще-то, девками не очень интересуюсь. Но ты мне глянулась. – Его рука скользнула по Таниной спине и застыла на ягодице. – Ну ладно, чего лясы точить. Снимай с себя эти тряпки и приступим.
Вздрогнув от омерзения, Таня вырвалась из его объятий и воскликнула:
– Не время, мой господин. Ты в страшной опасности. Хвала богам, что ты сумел разгадать коварный замысел Леодра.
– Коварный замысел? – нахмурился воевода. – Ты о чем?
– Он со своими сообщниками задумал лишить тебя твоего поста, – яростно зашептала Таня. – Их план включает в себя много всяких подлостей. Одна из них – вчерашний пир. Они хотели опорочить тебя перед всеми гостями, заставить насиловать меня перед всеми. Этим они хотели показать, что ты безвольный правитель, которым можно вертеть, как хочешь. Более того, они рассчитывали, что, ослабленный длительным пиром и вином, ты потерпишь любовную неудачу, и люди будут потешаться над тобой.
– Гм, я об этом подумал, – почесал в затылке наместник. Он, кажется, начал медленно трезветь. – С кем еще сговорился Леодр?
– Я не знаю, мой господин, – вздохнула Таня. – Я лишь случайно подслушала их разговор о том, как они хотят опорочить тебя и лишить поста. Кто был сообщником проклятого купца, я не знаю. Я вообще мало кого знаю в городе. Я пришла сюда с торговым обозом, чтобы помочь нашему сельскому лекарю закупить лечебных трав. В тот же вечер, после того как ты увидел меня, меня похитили. Проклятый Леодр подкупил суд, и меня продали в рабство по ложному обвинению. После этого три месяца меня обучали тому танцу, который я исполняла вчера. И вот однажды вечером я совершенно случайно услышала, как Леодр хвастался кому-то, что он с моей помощью хочет опозорить тебя.
– Все это похоже на правду, – сейчас наместник выглядел уже совсем протрезвевшим. – Кто-то из людей Леодра был в этот момент на торгу и понял, что ты мне глянулась. Они решили воздействовать на меня через тебя. Поэтому тебя похитили, подстроили обвинение и продали в рабство. Благодаря тебе он и монополию на добычу слоновой кости получил, и ославить перед князем меня пожелал. Это вполне в духе Леодра: пытаться одной стрелой двух зайцев убить. Он дорого заплатит за это.
Таня почувствовала, как ее грудь переполняет чувство небывалой радости.
– Значит, ты веришь, что обвинение было ложным? – воскликнула она. – Веришь, что меня осудили несправедливо?
– Это на каждом шагу бывает, – отмахнулся наместник. – Наши судьи продажны, хуже шлюхи.
– Но тогда прошу тебя, прикажи провести расследование и снять с меня обвинение, – взмолилась Таня.
– Это еще зачем? – скривился наместник. На его губах снова заиграла противная улыбка, а во взгляде появилась похоть. – Ты моя рабыня, и мне это нравится. У меня на тебя большие планы. Говоришь, что хотела меня? Тем лучше. Ты познаешь со мной, что такое истинное наслаждение. Ты узнаешь, как я умею объезжать резвых кобыл. Но сейчас я должен заняться тем, кто замыслил худое против меня. Этого я никому не прощаю. Эй, кто там у дверей? – гаркнул он.
Двери открылись, и на пороге возник молодой воин, почти мальчик.
– Слушаю, господин, – поклонился он.
Взглянув на него, Таня даже вздрогнула, насколько облик этого стражника разнился с внешностью бойцов Ариса. Дело было даже не в молодости парня, не в изящном рисунке на его посеребренном нагруднике и не в физических данных, которыми явно не мог похвастаться этот юноша. Просто его лицо, манера двигаться и говорить были какими-то слишком не воинственными, если не сказать не мужскими. Парень скорее напоминал угловатую девочку-подростка, нацепившую доспехи и пытавшуюся играть воина.
– Никей, – повернулся к нему наместник, – поставь у этих дверей караул. Никого не впускать сюда. Никто, кроме воинов внутренней стражи и приставленных к ней служанок, не должен видеть ее. Пусть рабыню накормят и умоют. Ближайшие день или два я буду очень занят. Пусть она живет это время здесь. Когда я снова захочу ее, я желаю, чтобы на ней был вот этот костюм для танцев, эти украшения и точно такая же косметика.
– Слушаюсь, господин, – снова поклонился юноша.
Порывистым движением, подхватив подол тоги, наместник вышел из комнаты. За ним исчез и юный стражник, скользнувший по Тане на прощание безразличным взглядом. Вновь щелкнул запираемый засов. Девушка осталась в комнате одна.
Глава тридцать восьмая,
о страсти
Таня проснулась как-то сразу, рывком, будто что-то разбудило ее. Девушка приподнялась на локтях и осмотрелась. За окнами стояла непроглядная темень и лил дождь. В тусклом свете ночника комната выглядела мрачновато. Медью поблескивала посуда на обеденном столе. Разбросанные в беспорядке подушки все так же усеивали пол комнаты.
Услужливая память быстро прокручивала события вчерашнего дня. Таня вспомнила, как вчера, после ухода наместника, в комнату вошли три служанки. Одна из них, сама старшая, быстро набросала на листе пергамента Танин портрет, не особенно стараясь передать черты девушки, зато очень точно изобразив наложенные на ее лицо краски. Когда художница удалилась, за дело взялись две оставшиеся молодые рабыни. Они помогли Тане раздеться и отвели в ванную, где тщательно вымыли ее, растерли ее тело благовониями и надели на девушку короткую удобную тунику. Потом два женоподобных молодых воина внесли стол с фруктами и вином.
Порядком изголодавшаяся Таня набросилась на еду, а служанки с поклоном оставили ее, сообщив, что если «рабе нашего господина» что-либо потребуется, то она может вызвать их, позвонив в колокольчик у двери. Таня еще помнила, как, насытившись, прилегла на лежанку за шелковым пологом и принялась обдумывать, как ей сбежать из этого проклятого города. За этим занятием ее и сморил сон. Сказались волнения прошедшего дня и долгая бессонница.
Спала Таня, очевидно, достаточно долго, поскольку за окном наступила ночь. При этом настолько крепко, что даже не заметила, как кто-то вынес грязную посуду, поставил на стол новое блюдо с фруктами, кувшин и золоченый кубок, погасил все светильники, кроме единственного ночника, и удалился, накрыв ее покрывалом. Да и сама Таня чувствовала, что спала долго и глубоко. Обычно в таких случаях она просыпалась очень медленно, словно нехотя выныривая из прекрасного мира грез в суровую реальность. Но сейчас пробуждение было вовсе не таким, словно что-то и впрямь разбудило ее. Но что? Порыв ветра? Звуки дождя? раскат грома? Хотя ни грома, ни молнии больше слышно не было. Зато было жутковатое, пугающее чувство, что кто-то притаился в комнате и наблюдает за ней.
Содрогаясь от страха, Таня отбросила покрывало, встала с лежанки и подняла ночник высоко над головой. Комната по-прежнему казалась пустынной, но пугающее чувство присутствия кого-то чужого не проходило.
«Прямо как в детстве», – усмехнулась про себя Таня и, чтобы как-то успокоиться, шагнула к столу с фруктами. Она поставила светильник рядом с кувшином, отщипнула несколько виноградин, потянулась к кубку…
И как раз в этот момент кто-то очень сильный обхватил ее сзади, зажал рот и притянул к себе. От ужаса Таня дернулась и попыталась закричать, но все было тщетно. Таинственный незнакомец сжимал ее с невероятной силой, а из закрытого ладонью рта вылетел лишь жалкий стон. Осознав всю бесполезность сопротивления, Таня затихла, холодея от ужаса.
