Василий Звягинцев - Билет на ладью Харона

Вот для присмотра за Маштаковым он и направил сюда полсотни своих людей во главе с нашим Фаридом. Кстати, — вспомнил Тарханов, — он в Петрограде торговой фирмой владеет. Под фамилией Насибов. Там тоже можно его связи отследить…

— Не наша забота, — перебил Сергея Чекменев. — Не отвлекайся.

— Информацию о нашей акции Фарид получил через пятнадцать минут после ее завершения. Тут я промазал, — самокритично признал Тарханов, — два их поста наблюдения расшифровал и обезвредил, но что-то упустил. Но они все равно не успели. Наша схема прикрытия сработала четче.

Так вот, поднял он своих орлов по тревоге, заодно прихватил местных, которые в тот момент в лагере оказались. И вперед. За час доехали, за второй — город блокировали, начальника УГБ захватили, выяснили, что «объект» туда не поступал и местные контрики понятия не имеют, что почем.

Догонять неизвестно кого и неизвестно в каком направлении Фарид не счел разумным, предпочел провести акцию устрашения. Захватить гостиницу «Бристоль» и предъявить властям ультиматум. Четыреста постояльцев в обмен на Маштакова и прибор.

— И ты им второй раз игру поломал…

— Не только я. Тюрьму и полицию с разбегу взять он не сумел, вот и пришлось Фариду больше половины своих войск еще и на их блокаду выделить. И темп потерял. Но все ж таки в основном я, — не стал скромничать Тарханов. — А если совсем точно, то не второй, а четвертый, нью-йоркские события учитывая, а захват Маштакова и бой в гостинице за два эпизода считая.

— Не многовато ли для одного человека, как полагаешь? С теорией вероятности мало согласуется.

— Как судить. На войне теория вероятности для конкретного человека не слишком много значит. В массовом масштабе — другое дело. Там, в Израиле, действительно маловероятная случайность произошла, а дальше, если уж я стал этим делом профессионально заниматься, так просто логика событий.

Мог, конечно, сам на КМВ не поехать, все Кедрову доверить, но, как куратор, принял именно такое решение. То же и в гостинице. Мог уклониться, но не стал. Так что тут скорее закономерность, чем случай…

— Ладно, убедил, — решил не вдаваться в философские тонкости Чекменев. — И много еще на Кавказе таких баз и лагерей?

— Думаю, достаточно. Подробно мы об этом пока не говорили, но можно понять, что не один и не два… Суммарно не меньше чем на дивизию потянет.

— Вот мудаки, — выругался Чекменев, имея в виду контрразведчиков и военных начальников Кавказского округа и всех российских спецслужб сразу. — Чем они там вообще занимаются? Проморгали, ну пусть теперь сами и расхлебывают. Я им помогать не намерен.

Правительственные органы очень ревниво относились к ведомствам, подчиненным Великому князю, и изо всех сил добивались того, чтобы их влияние не выходило за пределы Москвы и Московского военного округа.

То, что происходило между ними, нельзя даже назвать соперничеством между равновеликими структурами, борющимися за авторитет и влияние на одном и том же поле. Фактически ведь разведуправление, которым руководил Чекменев, являлось обычной штатной структурой армейского уровня, и то, что оно незаметно превратилось в подобие полноценного Министерства госбезопасности, де-юре нарушало и Конституцию, и другие писаные и неписаные соглашения и традиции.

Разумеется, это вызывало в Петрограде нескрываемое раздражение и соответствующие реакции.

Тарханов уже сталкивался с моментами, когда государственная контрразведка охотилась на спецназовцев князя с не меньшим азартом, чем на настоящих преступников, стоило им только засветиться на «чужой» территории.

Соответственно, и отдел спецопераций, которым уже две недели руководил Тарханов, и «печенеги», составляющие его ударную силу, отвечали коллегам тем же.

Вот почему, собственно, Сергей так стремительно убыл из Пятигорска, прихватив с собой пленника. В противном случае он вполне мог оказаться на положении подозреваемого, а то и обвиняемого. В чем угодно — в незаконном ношении оружия, а главное — его применении, в самоуправстве, да хоть бандитизме, наконец, если подвести под это определение акцию по захвату и вывозу в Москву профессора Маштакова.

А из второй столицы, как в свое время с Дона, — «выдачи нет».

— Хорошо, тут мы их сделали. Теперь — дальше, — выпустив пар, сказал Чекменев. — Мне вчера Розенцвейг насчет вашей беседы с «Кулибиным» излагал, принципов действия «Гнева» и еще какого-то эпизода с тобой лично. Я не все понял.

Что Розенцвейг мог своему старому приятелю и коллеге сюжет и фабулу оперативного мероприятия изложить так, чтобы тот не понял, Сергей не поверил. А если бы даже такое паче чаяния случилось, то Чекменев заставил бы его десять раз повторять, пока не вник бы в суть вопроса.

Значит, опять желает выслушать иную трактовку и составить собственное мнение.

Что ж, можно, скрывать ему нечего, только сам он, наверное, из рассуждений Маштакова понял как бы не меньше, чем израильский разведчик.

У того и жизненного опыта на десять с лишним лет побольше, и образование инженерное или физическое имеется, раз именно ему историей с «Гневом Аллаха» заниматься поручили.

Вадим, тот сразу начал конструировать какие-то свои гипотезы, вон, догадался, как углубить и расширить его воспоминания о визите в другой мир, самому же Тарханову все это казалось если не ерундой, то такой же трудно постигаемой вещью, как, скажем, математический анализ или, прости господи, топология.

Он как-то пролистал подобную книжку. Четыре страницы букв, цифр и символов, потом одна-единственная доступная фраза: «Из чего с очевидностью следует…».

Ага, с очевидностью!

Сергей пересказал Чекменеву все, что запомнил и понял, но от собственных трактовок воздержался.

Счел нужным только добавить, что, по мнению Ляхова, мир, в котором он оказался, расположен где-то после 1968 года, поскольку последний «орден комсомола» датирован именно этим годом и связан, очевидно, с пятидесятилетием успешного, в том варианте, большевистского переворота.

— Допустим, допустим, — хмыкнул Чекменев. — Интересно бы было посмотреть. Вдруг да удастся и из этого какую ни есть пользу извлечь. Ладно, побеседуем еще и с профессором, и с твоим приятелем. Не ошиблись мы с ним, в очередной раз убеждаюсь.

— Да уж. Они там не только машинку для допросов изобрели, там и еще что-то намечается…

— В плане прокурорской дочки?

— Дочка и сам папаша — другая статья. Хотя Вадим их уже практически перевербовал.

Они с доктором еще одну штуку дорабатывают. Я так понимаю, для составления психологической карты личности. Якобы может заменить отдел внутренней безопасности и управление кадров в одном лице.