Шаг вперед - два назад - Ибикус

Фома больше не маячил перед домом, да и в поселке я его не встречал. Однако его исчезновение напрягало. А время шло медленно. Никогда еще так медленно не тянулись дни. Была середина апреля и снег таял. На санях ездить стало трудно, на колесах еще не возможно. Верховые ездили, конечно, но в основном народ перемещался пешком. А у меня была мечта, отправить Фому в портал одного… Увы, не осуществилась моя мечта. Появился Фома и не один. Увидел я его возле сельской управы с каким-то мужиком, а вскоре признал этого мужика. Савелий! Вот оно что! Значит, пошла игра ва-банк…

Воевать с законной властью я не стал, поэтому, когда появился пристав и потребовал, чтоб мы с Ольгой явились в управу, к винтовке даже не притронулся. Мы с ней оделись, я взял ее «вольную грамоту», и вместе с приставом отправились в сельское «УВД», не знаю, как тут оно правильно называется. В кабинете находился урядник, Савелий, Фома и два солдата, вместе с нами стало восемь человек. Кабинет был большой, разместились все. За большим столом сидел урядник, возле стола рядом сидели Фома и Савелий, а нас с Ольгой посадили напротив них. Остальные разместились ближе к дверям.

- Поступили сведения, что ты, Максим Савельев, укрываешь беглую крепостную и сожительствуешь с ней, - обратился ко мне урядник. – Знаешь, что положено за укрывательство.

«Интересно тут поставлен допрос, - подумал я. – Даже не попросил назваться: ни меня, ни Ольгу. Прямо к делу приступил без всяких прелюдий».

- Не знаю, что положено за укрывательство беглых крепостных, - раздраженно сказал я, - но я никого не укрывал, а Ольга является моей женой. Она действительно была, крепостной, но отпущена на волю и у нее есть «вольная грамота».

С этими словами я вручил ее уряднику.

- Это подделка! - подскочил на месте Фома.

Савелий удивленно таращил глаза. Урядник внимательно изучал «грамоту».

- Грамота настоящая, - сказал урядник, уставившись на Фому недобрым взглядом. – Подпись светлейшего мне видеть доводилось.

Фома беззвучно открывал рот, видно не ожидал такого оборота. Хорошо постаралась в свое время Вера Павловна.

- Знаешь эту женщину? – спросил урядник, обращаясь к Савелию.

- Жила у меня в имении в прошлом годе, - ответил он. – Говорила, что вольная, но никакой грамоты при ней не было…

- Я тебе говорила, что грамота у меня есть, - подтвердила Ольга. – Просто у меня с собой ее не оказалось…

- Документ должен быть всегда с собой, - назидательно сказал урядник.

- Так получилось, - вздохнула Ольга.

- Когда светлейший дал «вольную»?

- В девятнадцатом году.

- Все правильно, - сказал урядник. – За какие заслуги вольная, спрашивать не буду…

- Фальшивая грамота! – взвыл Фома.

- Молчать! – рявкнул урядник. – В железо его!

Солдаты тотчас подхватили Фому и увели. Мы с Ольгой тоже поднялись, полагая, что вопрос исчерпан. Не скрою, у меня нервы были на пределе, а у Ольги руки дрожали. Я хотел забрать документ, но урядник не отдал.

- Грамота пусть пока здесь побудет и вы из села никуда, - сказал он.

Я пожал плечами, и мы с Ольгой двинулись к выходу. Похоже, пока мы выкрутились, но на долго ли? Впрочем, нам осталось переждать недели две. У урядника появились сомнения в подлинности «грамоты». Если бы не подпись «светлейшего», столь мастерски сделанная Верой Павловной, в железо взяли бы меня и Ольгу. Свободно я вздохнул, только выйдя из управы. Чтоб удостовериться в подлинности «грамоты» надо снарядить гонца в Питер, но наступила распутица… Едва ли урядник рискнет отправлять своего человека в столицу.

А по дороге домой нас с Ольгой нагнал Савелий.

- Максим Тимофеевич, - окликнул он меня.

- Слушаю вас, - неохотно обернулся я, вовремя сообразив, почему он меня так назвал.

Я же для него князь, сын секунд-майора Тимофея Юрьевича. Хотя… наверняка он уже рассекретил всю нашу компанию. У Фомы-то ведь, почти, на лбу написано, что никакой он не князь, да и как мог взять князя в железо какой-то урядник.

- Поговорить бы надо… - продолжил Савелий.

- Говорите.

- Ну не на улице же!

- Хорошо, идемте с нами, - неохотно согласился я.

Ольга смотрела на него почти со страхом, но Савелий старательно отводил взгляд в сторону и усмехался. Мне это не понравилось, но лучше уж вести беседу дома, чем на виду у всех. Савелию, видно, есть что сказать. В доме мне, по любому, сподручней разговаривать… Савелий разделся и прошел в комнату, не ожидая приглашения. Эта бесцеремонность наводила на мысль…

- Ну, говорите, - хмуро сказал я.

- Как поживает батюшка ваш, Тимофей Юрьевич, - хитро улыбаясь начал он.

- Хорошо поживает, - терпеливо ответил я. – Вы только это хотите узнать?

- Ладно, - вздохнул он, - давайте начистоту. Я знаю, что никакой вы не князь, а «вольная грамота» у вашей Ольги, фальшивая. Урядник, он не дурак, и рано или поздно до истины дознается, значит надо вам отсюда уходить. Мне почему-то млится, что моя усадьба как раз по пути. Или я не прав?

- Ну, допустим… - осторожно ответил я.

- Так вот, Максим Петрович, - торжественно изрек Савелий, и, я отметил, что он правильно назвал мое отчество, - вам нужно какое-то время пожить в моей усадьбе. Так?

- Было бы неплохо, - ответил я, еще не понимая, куда он клонит.

- Так я всей душой готов принять вас! Только и мне от вас кое-что нужно.

Ну вот, кажется ситуация проясняется. Осталось узнать, что хочет этот прохиндей, правда,