Служба по расчету - Алекс Хай
— Удивительная человечность для Персидской фурии, — не удержался я.
— Тихо ты! — испуганно шикнула Кати. — Но да, я думала, что она сразу отправит меня восвояси.
— И что теперь?
— Теперь она официально потребует меня на службу в Спецкорпус. Моя семья выразит протест. И закончится это… на заседании Совета регентов. Потому что когда столкнутся интересы Спецкорпуса и семьи с императорской кровью, итоговое решение будет за Советом.
То есть за моим дядюшкой Федором Николаевичем. Да уж, интересный расклад.
Когда мы миновали овальный зал и очередной пост охраны, Кати обернулась к Константину.
— Прошу прощения, вы не могли бы дать мне пару минут наедине с Алексеем Иоанновичем?
Константин кивнул, и мы подошли к лестнице.
— Слушаю, Катерина.
— У меня есть еще одна просьба. Я всерьез боюсь за свою безопасность.
Я сразу понял, к чему она вела. Ну ж нет, дорогая. Одно дело — просто сопроводить тебя до Михайловского замка в целости и сохранности. Другое — укрывать в своем доме, подставляя всю мою семью. Скандал поднимется такой, что даже повторение Великой Триады быстро забудется.
— Катерина, я не смогу укрыть тебя у себя в особняке. Ты ведь понимаешь, что начнется.
— Я не прошу гостеприимства Анны Николаевны! Но может у вас есть какая-то квартира или другая недвижимость, которой вы не пользуетесь и которую с вами не связывают… Я просто хочу дождаться решения Совета вдали от семьи. Я боюсь, что они просто вывезут меня куда-нибудь. Или быстро обвенчают. Они на это способны, Алексей! Тем более сейчас, когда я открыто пошла против них. Отец и брат не потерпят неповиновения. Наверное, живи мы в другие века, меня и вовсе бы убили за такое…
С убийством чести она, конечно, перебарщивала, и все же ее и правда могли срочно выдать замуж за того же великовозрастного Владимировича. Задурманят сознание, вывезут в ближайшую церковь… Очнется уже по дороге в новый дом, с кольцом на пальце. Так что опасения Кати не были так уж и беспочвенны.
И все же свою семью вмешивать я в это не хотел. Да, когда вскроется, что я помог, небольшой скандальчик будет. Но неприязнь коснется меня лично, да и там историю можно повернуть по-всякому, к тому же я быстро окажусь в Спецкорпусе и надолго пропаду с радаров. Так что Кати придется скрываться не у нас.
— У меня есть идея, — я прислонился к мраморной вазе, что украшала балкон лестницы. — Раз решение примет император, точнее, Совет от его имени, то, полагаю, будет справедливо, если время до вердикта ты проведешь под покровительством императора.
Кати нахмурилась.
— Я думала об этом. Но это сложно организовать… Пока все утрясем, договоримся… Это же придется решать через Министрество двора.
— Можно сделать, как обычно в нашем с тобой случае, — улыбнулся я. — Мы просто завалимся в Зимний. Точнее, сначала в Малый Эрмитаж. Ты же дружишь с великой княжной Мариной Федоровной?
— Ну, мы не близкие подруги, все же она помладше…
— Я тоже младше, и тебя это не остановило.
Катерина стыдливо опустила глаза и заломила руки.
— Тебя я сначала хотела просто использовать. Влюбить в себя и решить вопрос за твой счет. Еще брат велел поддерживать с тобой контакт после вечеринки у Салтыковых, потому что ты ему… интересен. Это потом мы с тобой действительно подружились, и я выбрала помогать не Павлу, а тебе… И сейчас я даже не знаю, останется ли у меня семья после того, что я сделала.
Вот это было признание! Что ж, от Кати в самом начале нашего знакомства я и не ожидал искренности. Влюбиться тоже не влюбился, но стал сопереживать. И не забыл, что она и правда слила мне, что именно Павел вложил в руку Виктории проклятый бокал, который меня отравил.
— Что ж, благодарю за откровенность, — сказал я.
— Я тебя не обманывала. Лишь сначала скрыла мотивы, пока не узнала тебя лучше.
— Знаю. Поэтому сейчас я отвезу тебя в Малый Эрмитаж. Великая княгиня Елизавета Александровна — дама сочувствующая и взгляды имеет довольно современные. Она не откажет тебе в приюте. Ты окажешься на нейтральной территории и под охраной Зимнего.
На глазах Кати проступили слезы.
— Спасибо, Алексей. Я правда не знаю, как тебя благодарить.
— Прикроешь мне спину на службе, когда до этого дойдет, — ответил я. — Поехали прямо сейчас. Я позвоню кузену Андрею и предупрежу.
Присоединившись к Константину, мы втроем спустились на первый этаж. Катерине заметно полегчало, хотя она явно переживала, что семья Федора Николаевича не захочет давать ей приют. Дела, конечно, внутрисемейные, но родней они Павловичам были дальней. Существовал риск, что Федор Павлович мог передать Катерину ее семье, но именно поэтому я хотел, чтобы сначала моя подопечная встретилась с его женой. Эта темпераментная дама южных кровей сможет отстоять девчонку.
И все равно наша многочисленная семейка полыхнет…
Попрощавшись с вахтером, мы вышли на крыльцо главного входа. Я принялся искать автомобиль Лаврентия, но в этот момент прямо к мостику, что связывал проезжую часть и остров, на котором стоял замок, с визгом подлетел большой черный внедорожник.
— Катерина! — Дверь распахнулась, и на мост буквально выпрыгнул разъяренный Павел Дмитриевич. — Так и знал! А ну быстро садись в машину!
Глава 24
— Господи! — охнула Катерина.
Я инстинктивно выступил вперед, закрывая собой девушку. Константин, на пальце которого, к слову, тоже красовался перстень с гранатом, шагнул, преграждая дорогу наследнику Павловичей.
Сам Павел Дмитриевич выглядел озадаченно. Он явно не ожидал увидеть сестру в моей компании. Но его удивление быстро сменилось яростью.
— Екатерина Дмитриевна, я требую, чтобы вы поехали со мной. На правах вашего брата и представителя главы семьи. А вы, Алексей Иоаннович, только попробуйте вмешаться! С вами будет отдельный разговор.
Ой напугал.
Кати поравнялась со мной и решительно уставилась на брата.
— Почтенный братец, прошу тебя сообщить родителям, что сегодня у меня приняли заявление на службу в Специальном корпусе. Я добровольно пошла на эту службу и отныне вверяю себя в руки государя.
— Ты и так в руках государя, идиотка! — яростно крикнул Павел. — Ты носишь его фамилию! И твоя служба — действовать в интересах семьи. В последний раз прошу по-хорошему. Садись в машину.
Даже интересно, что он сделает, если Кати
