Неуязвимая - Anne Dar
Мы ещё немного помолчали, как вдруг, не предупреждая, он запел таким завораживающим баритоном и такими нотами, которых я от него не могла ожидать:
«Где-то под небесами прозвучал горн,
раскрылся для звука того купол земной
и в океан жизней отплыл первый чёлн -
я слышал, как он проплывает рядом со мной,
я видел, как он уносит моих дорогих,
я чувствовал, как он несёт не моих,
меня же не взял он, оставил блуждать
по пустоши мира. Из пепла восстать
едва ли сумеет рухнувший мир:
кто не артефакт, тот его смастерил,
кто глух для Атак, тот цель для того,
кто ищет себе материал с топором,
кто выжил, хотя для Атак уязвим,
тот траппером стал – клыки отрастил.
И нет в этом мире теперь никого,
кто б новые правила переборол.
Едва ли, едва ли спасётся сей мир:
и пусть Уязвимый ты, Неуязвим,
хоть траппер, хоть клык, хоть артефакт -
ты будешь бороться с начала и до конца,
а значит познаешь не раз и не два
слова: «Всё во имя, но не тебя.
Ты будешь блуждать, проблуждаешь всю жизнь,
найдёшь ценность там, где не водится их,
ты будешь один, ты будешь вдвоём,
ты будешь… А после… Все мы умрём.
И будут над нами взрастать и цвести
цветы.
На звёзды сквозь них однажды посмотришь и ты».
Этой ночью я засыпала с одним желанием: ещё хотя бы один раз послушать, как Конан поёт эту странную, завораживающую песню.
Глава 27
Утром меня выманил из уютного сна сильный аромат жаркóго. Проснувшись, я увидела Лив и Кея жарящими на костре каких-то птиц.
– Откуда это? – сев, я поёжилась от ощутимой прохлады. Утро было ранним, около шести часов, лучи солнца ещё не проникли в глубину леса.
– Конан уток подбил, – отозвался Кей. – Он обнаружил рядом небольшую речушку. Сейчас пошёл к ней вместе с Дэвидом и Талией, чтобы пополнить запасы воды.
Я осмотрелась по сторонам. Тонкий, Сомнение и Крик всё ещё спали, пихаясь между собой и тем не менее не отстраняясь друг от друга ни на сантиметр. Айзек спал неподалёку от них. Мускула и Волос не было видно. Рейнджер сидел под высоким молодым клёном.
Взяв две алюминиевые тарелки, я положила в них по две утиные ножки и направилась в сторону раненого траппера.
– Как прошла ночь? – первой начала я, протянув Рейнджеру одну из двух тарелок, после чего присела рядом с ним. – Плечо не беспокоит?
– Боюсь, оно меня беспокоить будет ещё долго. Рана слишком свежая, – взглянув на меня, пояснил он, при этом слегка приподняв одну бровь. – А как твоя ночь?
– Кошмаров с участием убитого моими руками траппера не снилось, если ты об этом.
– Я не об этом. – Наши взгляды пересеклись. – Данн-старший тебе песни пел?
Мне не понравилось столь бесцеремонное вмешательство, хотя, с другой стороны, я ведь не могла заткнуть всем уши и запретить слушать пение Данна-старшего.
– И что? – отведя взгляд в сторону, сдвинула брови я и коснулась пальцами своей порции жареного мяса.
– Запудришь себе мозг, и выживать станет сложнее.
– Ешь, пока не остыло, – раздраженно огрызнулась я.
В ответ мой собеседник хмыкнул и едва уловимо улыбнулся одними уголками губ. Я же продолжила раздраженно размышлять о том, что никому не позволю пудрить свой мозг. И этому трапперу с добрыми глазами в первую очередь.
Внутри коалиции произошла какая-то размолвка: Крик и Сомнение не поделили между собой что-то, из-за чего стали идти отдельно друг от друга, хотя прежде были неразлучны. Впрочем, к обеду их померил Тонкий, явно знающий подход к этим двум непростым личностям. Рыжеволосая Крик хотя и была помладше, демонстрировала гораздо более бойцовский характер, чем Сомнение. Невооружённым глазом было заметно, что эти девушки совершенно противоположны по темпераменту, и тем не менее они дружили даже несмотря на некоторые разногласия и общую непохожесть. Вот зачем я потащилась в этот лес: найти Кею компанию. Хотя бы одного друга. Пусть ругаются и мирятся, спорят и делятся тайнами, мечтают вслух и отпускают дурацкие шуточки. Да и не только Кей в этом нуждается. Лив явно необходимо проветрить голову: она слишком сильно привязалась ко мне, буквально зациклилась на моей персоне. Мне самой не помешало бы нормальное человеческое общение с кем-то помимо моих младших сестры и брата. Поэтому я так сильно надеюсь на то, что мы всё же не угодим в гнездо сумасшедших пчёл на пути к манящему мёду.
До полудня мы шли без остановок, а после получасового привала не останавливались ещё семь часов. Остановившись же у подножия цепи невысоких на первый взгляд, но громадных как для перехода, так и для обхода гор, я попыталась понять, что мы будем делать дальше. Прежде Конан с Айзеком утверждали, будто мы сможем пройти под горами, что сильно сэкономит наше время пути до города, но каким образом мы будем это делать, они не уточнили.
Попив воды и отдышавшись, я подошла к братьям Данн, желая прояснить план наших дальнейших действий, но Айзек, не заметив меня, отошел к подозвавшему его Мускулу, поэтому я в итоге осталась в компании Конана, с которым на протяжении всего прошедшего дня ни разу не контактировала. Тот факт, что я в итоге подошла к нему первой, мне не понравился, поэтому мой тон соответствовал хмурости моего выражения лица:
– Мы дошли до этой горной цепи, оставив в десяти милях отсюда перевал, через который изначально планировали двигаться. Что дальше?
– Дальше проход под горой.
– Я не вижу входа.
– А если так? – с этим вопросом Конан развернул меня за плечи и вытянутой рукой указал куда-то вперёд, прямо на скалу. В следующую секунду я увидела узкую расщелину, зияющую темнотой, которую можно было рассмотреть только с определенного ракурса. Расщелина была искусственной, её явно сделали люди и под человеческие габариты: два метра высотой на два метра шириной. – Прежде в этих горах велась добыча горных пород, отсюда и каменоломня. Конкретно этот проход был сделан с расчётом на экстренные случаи вроде обвалов во время шумных работ. Проход сквозной: зайдя здесь мы уже завтра выйдем с другой стороны горной
