Война - Алексей Юрьевич Булатов
Карлу явно понравилась идея, которую озвучил Ганс. По крайней мере, это отвлекло его сейчас от мыслей, которые крутились в его голове. Так как он начал живо обсуждать с Гансом, к их обсуждению присоединялись все, кто прибывал в столовую по мере того, как просыпались. Мне стало скучно от этого живого обсуждения, как провести выходной, и я решил прогуляться. Выйдя из столовой, я пошел в сторону платформы, по которой мы приехали. На платформе сейчас не было составов, так как вчера все были разгружены и отправлены, и я пошел по цеху, который сейчас был безлюдным и пустым. Цех напоминал поле боя после войны. Тут и там стояла техника в полуразобранном состоянии, с выложенными железками по кругу. Тут было очень много техники, которой я даже и не видел на картинках, но была та, о которой я знал…
После завтрака все рванули на берег пруда, который вчера мы с Гансом определили как место для отдыха. Я не знаю, как тут отдыхали до нас, возможно, потому что вода была очень холодной, берег был еще не освоен в этом году. И только вторая неделя теплой погоды сейчас и сподвигла для освоения этой территории. Вот чего не отнять у немцев, так это умение подготавливать площадки для отдыха, они подошли к этому вопросу с полной серьезностью. Где-то были найдены косы, и сейчас двое выкашивали траву от берега пруда по всей территории, где трава уже пробила песок, и начали портить пляж. Ганс с Карлом и еще двумя ребятами занимались оборудованием тарзанки. Фредерико с помощниками подготавливал место для приготовления шашлыка. В общем, жизнь на берегу старого пруда просто кипела, и все преображалось. Мне тоже нашлось занятие – мне поручили вопрос организации навеса и стола, и сейчас мы с тремя солдатами пошли в лес, для того чтобы спилить необходимый материал. Доски мы планировали взять с разобранных щитов, которыми укрывали привезенную технику. Спилив несколько некрупных сосен, мы нарезали стойки и вкопали их, потом, соединив перекладинами, мы обшили досками, собрав навес и стол. Получилось неплохо и даже не криво, и сверху мы все это обтянули брезентом цветом хаки. К тому моменту, когда у Фредерико уже была готова первая партия шашлыка, мы подготовили место, где этот шашлык можно было с большим удобством кушать.
Рядом на песчаном пляже ребята растянули волейбольную сетку, которую смастерили из маскировочной, и уже собирались играть в волейбол.
Как только мы закончили импровизированный шатер, его тут же начал накрывать Ганс. Карл же предложил провести испытание получившейся тарзанки и спросил про добровольцев. Добровольцем выступил Август:
– Я буду первоиспытателем, но у меня есть условие, что я хлопну 100 грамм для храбрости.
Никто не возражал против того, чтобы налить Августу, и он, хлопнув, разделся до трусов и взобрался на сидушку рогатки-тарзанки. В тот момент, когда ребята его оттянули за углы сиденья на всю длину пружин и выпустили, я понял, как я вернусь в Родное и кто будет вторым после Августа испытывать эту тарзанку.
Август взлетел метров на 5 ввысь, и, пролетев метров 15, плюхнулся в воду где-то посередине пруда, вынырнув из воды, он показал обе руки двумя пальцами вверх, демонстрируя, что ему очень понравилось. А тем временем я подошел и попросил:
– Можно я буду следующим?
– А тебе тоже нужно 100 грамм? – шутливо спросил меня Карл.
– Нет, Карл, мне не нужно, просто жарко, хочу искупаться.
– Ну так никто не против, давай раздевайся и забирайся в сидушку.
Я разделся до трусов, стараясь не думать, как я буду выглядеть в Родном, вылетев из ниоткуда в одних трусах. Интересно будет, конечно, увидеть глаза Ганса и ребят, когда я растворюсь в воздухе, я явно испорчу им выходной день. Я даже злорадно ухмыльнулся от этой мысли. Я сел на сидушку, которую смонтировали из деревянного сидения. Август, который к этому времени уже подплыл к берегу, начал давать советы:
– Йежи, ты сгруппируйся, как только окажешься в воздухе, прижми колени к груди, и так до самой воды, улетишь дальше, чем я. Я не сообразил сразу и потерял много скорости вначале.
Я послушался Августа, и, когда меня отпустили и сработали пружины, я приподнял ноги и прижал их к груди. Короткая перегрузка сдавила мне грудь, и я совершил переход в Родное…
Глава 11. Путь домой
Сначала я подумал, что переход мне не удался, так как ничего не изменилось: я, пролетев 25 метров, плюхнулся в пруд и ушел на глубину. Вынырнув из воды, я глянул на берег. Все-таки я вернулся в Родное: не сразу, но я понял, что люди на берегу – это не немецкие солдаты и рабочие, а обычные отдыхающие, которые расслабляются на берегу пруда. Берег был другим. И первое, что бросилось в глаза, – это количество отдыхающих, которых было тут очень много. Два столба, на которых собрали тарзанку, тут тоже были, но похоже, что не использовались по назначению, так как были обнесены забором из сетки-рабицы. Я поплыл к берегу, наблюдая за народом, который был вокруг. Видимо, никто не придал значения тому, что я неожиданно приземлился на воду неизвестно откуда. Скорей всего, для тех, кто лежал на берегу, мое появление было воспринято так, как будто я просто плюхнулся из воды в воду, как тюлень или кит. И никто не придал этому какого-то значения. Я живо представил себе лица Ганса и солдат, которые с недоумением стоят сейчас около тарзанки, выглядывая, куда же я улетел. Скорей всего, они придут к выводу, что я плюхнулся где-то в лесу на другом берегу, и пойдут меня искать. А не найдя, подумают, что не заметили, как я вошел в воду, и будут считать меня утонувшим. В общем, выходной я им точно испортил.
Выйдя на берег, я задумался, что мне делать дальше. Судя по всему, за послевоенный период город Люблин сильно разросся, и сейчас я был практически в центре города. Так как в том времени, из которого я прибыл, этот пруд был в пригороде.
На пляже было много полотенец, на которых лежали девушки и молодые люди. Были группы из молодых людей, которые пили пиво и просто отдыхали. В общем, это был обычный теплый день
