Ахэнне - Mortal Kombat: Icedpath
Готовься к бою.
Щебень, точно ему бросили вызов, ринулся к Саб-Зиро, молотя его по лицу и рукам. Саб-Зиро уворачивался, но щебень — мокрый, мокрый, с него стекает вода — ловчее его.
Несколько крупных обломков угодили по шраму, прочертив сияющую линию боли.
Саб-Зиро подпрыгнул, с высоты около полутора метров метнул в недружелюбную "природу" сгусток льда.
— Не надо! — прокричал пепел.
(что за бред? Пепел не кричит… даже в Не-Мире!)
Саб-Зиро приземлился. Боевая стойка. Говорящий камень или танцующее солнце, он сразится. Не для того он ушел от Сарины, чтобы позволить избивать себя речной гальке.
Перед ним взметнулся гейзер.
(опять чертовщина?!)
Саб-Зиро приготовился ударить первым.
Струя воды сложилась в фигуру человека. Высокого, тонкокостного… и в фиолетовом костюме ниндзя.
— Реин! — с отвращением бросил Саб-Зиро.
Вот оно что. Посвященный Воды не помер вместе с его миром и преданно служит его Императору, а Император не в восторге, что назойливый Избранный Земли до сих пор живехонек… и поручил любимчику разобраться. Что ж, это логичней живого камня.
— Не надо, — повторил эдениец. Он с явным страхом покосился на голубоватое свечение рук Саб-Зиро. — Пожалуйста не надо!
— Трусишь, — Саб-Зиро приблизился к генералу армий Шао Канна. — Как твой хозяин позволил трусу стать генералом, а?
Реин ссутулился, напоминая провинившегося школьника. Он стащил с лица маску. Саб-Зиро поразился, до чего молодо, нет, по-детски выглядит этот безжалостный убийца.
Двуличен. Он — вода, что принимает любые очертания…
— Я не враг тебе, Саб-Зиро, — торопливо произнес Реин. — Пожалуйста, выслушай меня.
— О да. Будешь подбивать на бунт против Канна, вроде как Синдел, не так ли? Ты же мятежник, Реин… — язвительно сказал Саб-Зиро. — Вот незадача: пришлось потом поступить с точностью до наоборот, но на войне-как-на-войне, да, генерал?
Реин еще больше ссутулился. Он был выше Саб-Зиро, но сейчас казался маленьким и жалким. Он облизал влажные, поблескивающие, будто от специальной помады, губы:
— Я не виноват. Шао Канн заставил меня добить вашего товарища. Он бы убил обоих, если бы я ослушался. И… и Синдел, — он исподлобья взглянул на Саб-Зиро, потом на льдистое марево. — Я на твоей стороне.
Саб-Зиро подумал немного, потом погасил льдистое свечение.
— Почему я должен доверять тебе, слуга Шао Канна?
Внезапно Реин распрямился. Нерешительная растерянность выветрилась, словно Реин отшвырнул ее, как еще одну маску:
— Я — не — слуга — ему! — четко выговорил он.
(все смиряются, все служат — пока жертвоприношение не затрагивает до изнанки… ты тоже был Лин-Куэевским головорезом… до поры)
— Ладно, — вздохнул Саб-Зиро, потирая свежерассеченную щеку. — И что ты хочешь от меня?
Реин улыбнулся. Саб-Зиро опять подумал, до чего же юн — или выглядит подобным образом — генерал-бунтарь. Ему ведь не одно тысячелетие, а смотрится лет на семь младше Саб-Зиро.
Мальчишка… только в неосвещенной доле зрачков — древняя, неизбывная тоска.
Любовь — имя ей. Смерть — второе.
Реин вытащил из нарукавника обыкновенное зеркальце.
— Эта штука, — начал объяснять он, заметя недоумение Саб-Зиро, — поможет тебе выбраться из данной части Не-Мира. Иначе ты никогда не отыщешь своих спутников, понятно?
Саб-Зиро кивнул. Еще бы. Он покамест гнал от себя сию малоприятную мысль. Пока Сарина была ближе.
(здесь нет Богов, но есть Шао Канновские генералы с зеркалами-ключами)
Он усмехнулся. Реин виновато заморгал. Он явно опасался грозного воина Земли.
— Ты ведь собираешься попросить что-то взамен, — утвердительно сказал Саб-Зиро.
— Да, — шепотом ответил Реин. Разумеется. Даром ключи от темниц не раздаются. Вообще, даром — только самоубийство в розницу, да предательство в фольговых пакетиках. — Шао Канн захватил не только разум Синдел. Он держит ее в плену, он приковал ее… ну, как многих.
— Я знаю, — произнес Саб-Зиро.
(Соня Блэйд… так звали девушку, ради коей майор Джэксон Бриггз ввязался в Смертельную Битву… Император обрек ее на участь живой статуи…)
— Он разгневан на Синдел, потому что она не завершила ее функцию, не до конца распахнула Портал, — продолжал разъяснять Реин, теребя фиолетовую маску и ртутно-серебристое зеркальце. — Он… он мучает ее…
Голос Реина осип. Саб-Зиро предположил, что именно так выглядел бы Смоук, сообщая, что плохо Рокси. Он скривился от данного сравнения, словно хлестнули узкой раскаленной бечевой… а потом обнаружил, что Реин давно напоминает ему Смоука — такой же худенький, слишком худой для воина, и волосы у Реина длинные, растрепанные, разве не платиновые, а темно-каштановые.
И, наверное, Реин был бы насмешлив и забавен — если бы вековечная боль, траур по не-умершей…
— Когда вы придете туда… ну, ты поймешь… ты понимаешь больше, чем большинство землян… — сбивчиво выталкивал непослушные слова Реин. — Пожалуйста, освободи ее. Только ты один в состоянии разомкнуть цепи Синдел, пожалуйста, пожалуйста… освободи ее.
Он умоляюще воззрился на Саб-Зиро, и тому померещилось — это Смоук молит его спасти Рокси.
(Ледышка… пожалуйста… ты ведь мой друг, правда?)
(да, конечно… ты пытался убить меня, но это — не ты… я никогда не доверял механизации, и она стала роком… но я — твой друг… навсегда…)
— Реин, — медленно выговорил Саб-Зиро. — Я обещаю, что освобожу Синдел. Обещаю.
Реакция последовала более чем бурная. Реин только что в пляс не пустился. Он поклонился Избранному Земли в характерно-учтивой манере.
"Хорошо еще на шею не кинулся", — Саб-Зиро сдержал уголок улыбки.
Реин всучил ему зеркальце:
— Дождись ночи. А остальное — сообразишь сам.
Потом была водяная воронка — и эдениец исчез.
— Очень мило, — вслух пробурчал Саб-Зиро. — "Дождись, поймешь"… А, ладно… чего взять с этих влюбленных! — он запнулся. Определение относилось и к нему, верно?
(нет… печально, но — нет…)
Сарина отпустила его. Вот и все, Посвященный Холода. Вот и все, перешагивающий…
Он выразительно махнул рукой вслед мятежному генералу Шао Канна.
Последние полтора суток троица Защитников Земли из Лю Кэнга, Китаны и Джакса взбиралась вверх по какой-то Богами забытой горе. После вызова Лю Кэнгом Света в Живом Лесу и золотого водоворота, их выкинуло сюда. Лю глубокомысленно изрек, что раз стоит гора… ну, в общем, не обходить же ее?
И они полезли.
Порыв холодного ветра заставил Лю поежиться:
— В Не-Мире просто обожают крайности. То жара, то холод…
— Если я скажу, что мне наш поход надоел, как сто тысяч чертей, то я ничего не скажу, — проворчал Джакс, плетшийся в хвосте.
Китана резанула веером заледеневшие склоны, сооружая некое подобие ступеней.
— Не-Мир ведет себя, как пожелает, — сказала она. Лю заметил, что ее кожа сделалась едва ли не цвета ее синего костюма. Он бы обнял ее… да только сам — температуры отбивной в морозилке. Да и эденийская принцесса опять-таки держалась лучше мужчин. — Одно верно: он очень редко предстает тем, что могло бы понравиться.
Пласт снега крупными хлопьями врезался в лицо Лю.
— Да уж, такая собачья погодка, разве что… — он оборвал фразу.
— Что? — Джакс попытался смахнуть хотя бы часть снежного слоя. Безуспешно.
— Ну, среди нас был только один, кому бы подобное нравилось, — хмуро закончил Лю.
Был. Вот именно. Странно, только теперь, в промороженном варианте Не-Мира, он вспомнил его… и была горечь вины. Все шагнут, не все минуют. Жаль.
— Оставь, Лю, — обернулась Китана.
Тему замяли.
Вьюга, тем временем, расходилась не на шутку. Если в первые часы альпинистских подвигов они попутно любовались отнюдь не безобразным (что редкость в аду) пейзажем — ледниками, бело-синими до зубной боли, отражающими любые лучи, расшвыривающими их во все стороны, то теперь путники уставились исключительно на собственные окоченевшие ноги.
— Черт, как же холодно, — Джакс подул на распухшие пальцы. Они потрескались, сочилась капиллярная кровь. Лю потер плечи. Он все время тер их, но особой пользы от этого не наблюдалось.
Воистину, лишь одному человеку на свете понравился бы сей очередной закидон проклятого измерения…
Снопы белизны ввинчивались в глазницы. Бесстрастно и жестоко. Вьюга хохотала, разбрасываясь горами кусучих кристалликов. Язвительные крупинки жалили больнее ос.
Защитники брели по колено в снегу. Давно стихли любые переговоры, они боролись за каждый шаг. Шагов, впрочем, становилось все меньше: ноги не держали их.
Китана резала скалистый лед. Но вееры озлобились на нее, ибо железо впитывает холод. Пальцы не гнулись. Она дышала на них, но саднящая боль усиливалась.
