Александр Бауров - Белая звезда
Кип-де-Зул что-то прошептал, и прямо из стола поднялся магический экран, толщиной не больше былинки.
Некромант продолжал думать. Экран повисел так какое-то время и осыпался вниз. Но вот там, в глубине этого морщинистого лба какая-то сила взяла верх, и он снова вызвал систему связи, сообщив, что ему нужно видеть Синката.
Сумеречного мага не было в Бооссе, в это время он ехал из небольшого предместья столицы Кревланда, где не так давно встречался с уважаемым в этих местах отшельником, могущественным чародеем Аджитом. Тот был могуч и мудр, как Белые маги севера. Сам пережил последнюю «войну стихий», при этом не старел, как нойоны. Покинув Зейлот за несколько лет до произошедшей катастрофы, Аджит стал самым влиятельным из уцелевших сумеречных. Синкат уважал его.
Неожиданно черное кольцо на пальце стало теплеть. Его вызывали, и, судя по тому, что жжение, не переставая, усиливалось, дело было срочное. Остановив коня, маг сошел на обочину. Вбил в землю отвязанный от седла широкий кол, вставил перстень в подходящее для него отверстие. Перед ним заклубился стаах. К счастью, Синкат ехал старой, почти заброшенной дорогой и мог не опасаться большого числа докучливых зевак-орков.
Картинка не складывалась, и он успел осмотреться. Внизу, под тем перевалом, что пересекал молодой чародей, стекала небольшая речушка, то тут, то там поднимался дым орочьих селений. Шел первый месяц лета, в эти несколько дней расцветали даже суровые орки, и варвары становились, казалось, чуть мягче и добрее. «Насколько же здесь красивее, насколько лучше, чем в посыпанных вулканическим пеплом землях нойонов, — неожиданно для себя подумал маг. — Там только два цвета: черный и серый. Города обессмерченных — лишь жалкая бутафория. Слепок с настоящих живых эрафийских городов, уродливый и жалкий, как маска покойника».
Тут из облачка стааха сложился тонкий мерцающий экран, и он узнал Кип-де-Зула, одного из некромантов, посланных Темным кругом в Кревланд для предвоенных магических изысканий.
— Моё почтение тебе, сын сумрака, — начал старец, — ряд дел неотложной важности вынудили меня обратиться к тебе в столь срочном порядке…
— Я к вашим услугам, почтенный Кип-де-Зул, — вежливо ответил Синкат.
Некромант начал с того, что налаживать контакты с орками стало очень сложно. Они мстительны и недоверчивы, не хотят отдавать мертвых со своих кладбищ для исследований. Недолжным образом обслуживается его темный храм. Например, они даже отказываются давать подводы для вывоза отработанного материала на юг.
Наш местный вождь — Брудерлинген — слишком много на себя берет, — говорил некромант, — лучше уж ты через верхушку орков в Бооссе осадишь его, чем мои жалобы достигнут Агону! Тогда многим зеленокожим придется стать материалом моих исследований!
«Вот расфуфыренный индюк, — думал Синкат, — говорит так, будто в Агону сидят хозяева мира, а Арагона и эльфов уже нет и в помине. Вот из-за таких хвастунов и проигрывают войны. Хвастаться тем, что можно вырезать нерадивых союзников, может только идиот, к тому же Брудерлинген очень перспективный вождь».
Обо всем этом он подумал, Кип-де-Зулу же ответил, что подробно расскажет орочьему королю о самоуправстве в Дрегонспире.
— Ты знаешь, новый король не чета предыдущему. Он не позволит вассалам распоясаться. Не так давно, как ты слышал, он разбил отряды крутобокого Корлака у долины Сизуэн, хотя у Крага Хака было пять тысяч воинов против пятнадцати, отлично знавших свою местность. Теперь у бывшего короля Гирда не осталось ни одного крупного союзника. Поверь, в таких условиях Брудерлинген не будет противиться. Мир и доходы ему дороже опасной славы очередного мятежника!
— И ещё одно, Синкат, чуть не забыл, — жестом извинился за свою неловкость некромант, — ты не знаешь кого-либо, кто разбирается в магии перевоплощения и иллюзиях лучше меня? Это большой секрет, но у меня жуткие проблемы. Не могу воссоздать кое-что ценное для Терминаса. Необходим мастер перевоплощения, готовый поделиться своими навыками, я же со своей стороны в долгу не останусь… Ты один из немногих доступных сейчас сумеречных, и у тебя большие связи… Ты мог бы найти могучего мага, ничем не обязанного Тамикзалле. Ты выручишь не только меня, а многих весьма влиятельных лиц, отличающихся редкой для нас благодарностью…
Синкат даже чуть вспотел. Он боялся, что чем-нибудь выдаст свою крайнюю заинтересованность внезапной просьбой некроманта. Ведь это тот самый повод, что позволил бы послу Дасу покинуть Агону! Тот вел собственное расследование взрыва острова Зейлот, страшной трагедии, в которой погибли его родители. Но Дас никак не мог вырваться для разговора. Конечно, Синкат мог и сам организовать его визит сюда. Но трое сумеречных в одном месте, среди которых двое — Аджит и Дас — могучие чародеи, чуть ли не сильнейшие из оставшихся в живых, — Моандор непременно узнал бы об этом. И тогда от подозрений не отвертеться. На память лез тот эльф из подземного каземата Колдсоула, который мечтал убить себя. Прямое недоверие нойонам грозило гибелью. Поэтому сумеречный маг продолжил так удачно складывающийся разговор.
— А что, проблемы так уж велики? Ведь вы сильный чародей, я лично едва ли могу вам помочь, недостаточно опытен в таких чарах!
— Я сожалею об этом, — всплеснул руками старик, — но все же подумай, у тебя обширные связи, куда больше моих. Уверен, ты можешь помочь мне выйти из этой переделки, не оконфузившись!
«Мягкие обороты старческой речи, такая податливость… Он весь словно воск», — насторожился Синкат. Сомнения настигли его: а вдруг все это изощренная ловушка?
— Ну что вы, я прекрасно понимаю, просто, думаю, мне самому стоит убедиться в серьезности проблемы. Понять, что стоит делать. Видите ли, те, к кому мне придется обратиться, очень заняты и влиятельны, а я даже толком не могу объяснить, в чем нуждаюсь. От меня отмахнутся, как от мухи!
Синкат не хотел этого говорить, но в последний момент решился. Он знал манеру Колдсоула, там не было добра и зла, и ради поставленной цели всегда легко жертвовали своими…
«Никогда не позволяй, чтобы твоя нравственность была препятствием к великим свершениям, — вспоминал он завет Моандора. — Великие слова. Если это ловушка, то Кип-де-Зула будет легко расколоть!» Синкат не понимал мотивов интриги между истинными, но чувствовал: за просьбой некроманта скрывается что-то ещё. Он начинал привыкать к тому, что о многом, происходившем не так давно в Колдсоуле, опасно даже думать.
— Ну что же, это легко устроить, я готов принять тебя в любое время, — угодливо прошипел некромант.
— Ближе к концу недели, — Синкат делал вид, что усиленно думает, некромант делал вид, что переживает, — мне надо ещё уладить один вопрос для Крага Хака, может пригодиться и ваша помощь!
— Все, что пожелаете, — раскланялся Кип-де-Зул.
— Итак, до встречи, я свяжусь с вами через три дня.
Стааховый экран затрепетал на ветру. Лицо Кип-де-Зула побледнело, рассыпалось в пыль, и она быстро рассеялась. Синкат вытащил кол из земли, прикрепил к седлу. Тронул коня, тот встал на дыбы и рванулся вперед.
Думал он в тот момент не о некроманте, не о нойонах, не об интригах и грядущей войне. Он думал о ней. О той девушке, которую ни разу в жизни не видел и о которой так много знал. К которой так стремился…
Это случилось два года назад, когда ему поручили дело нового агента Михаэля Торнтона. Смелый разведчик людей был схвачен адептами нежити в Карне и доставлен в Терминас — для испытаний. Моандор не хотел отдавать этого достаточно осведомленного эрафийца в руки потрошителей Тамикзаллы, ради своих темных знаний готовых изрезать его на куски.
Вскоре Торнтон ненадолго оказался в Колдсоуле под покровительством Синката. Магу сумрака предстояло проследить все его реальные родственные связи. Он узнал, что Торнтоны небогатый род, отец Михаэля погиб во время краткого, но кровавого конфликта с эльфами больше десяти лет назад. Осталась мать-вдова на королевской пенсии, старший сын Михаэль и младшая дочь Аделаида. Синкат не понимал, как это произошло, но с первого взгляда через астральное око эта девушка завладела огромной частью его жизни.
Не служение делу его отца Гуннара, не обучение у мудрого и жестокого Моандора, не война, а эта хрупкая девушка с голубыми глазами овладела его мечтами о будущем. Он знал, что она служит первой фрейлиной взбалмошной принцессы Эльзы и имеет прямой доступ в покои короля. Знал, как зачастую неоправданно жестко относятся к ней члены семьи Грифонхатов. Синкат знал, что за Аделаидой пытались ухаживать многие придворные и знаменитые рыцари, но был уверен — девушка сохранила девственную чистоту. И самое удивительное было в том, что за эти два года Моандор не узнал о его тайном увлечении, а если и узнал, не подал виду. Только Михаэль мог навести на мысли о ней, а этого сумеречный чародей не допускал в присутствии могучего учителя. Синкат ради неё был готов пойти против закона нойонов. Готов рискнуть многим из-за любви к человеку, которого никогда и не видел. «Разрази меня гром — если повезет, и Дас сможет вырваться, тогда и я буду свободен от Моандора! Если Белые маги и правда повинны в гибели Зейлота, что ж, поделом, на них выльется ярость таких чудовищ, как Нагаш и Моандор. Я же вырву Адель из этого огненного водоворота. Увезу на край света, и чем бы ни кончилась война, победители не будут искать две песчинки в море искореженных судеб. Мы заживем где-нибудь в небольшом замке в отрогах Великого хребта или на островах далекого Карна. Никогда холодные золотистые глаза Моандора не увидят её!»
