Дэвид Дрейк - Флот
— Доверьтесь… — глаза Джайо сузились. Внезапно его палец уперся в меня. — У нас посторонний.
Стоявший внизу Диледда услышал.
— Постойте, сэр, — осмелился он возразить. — Вы знаете, кто она. И она согласилась оставаться с нами, пока… ух…
Возникшее столкновение на помосте, проецируемое на экран, привело собравшихся в чувство Постепенно восстановилась тишина. Я ощутила, как ночной бриз прополз по моей коже.
— Это смешно, — отчеканил Восмайер. Но тут же засомневался: — Хотя… у нас нет ничего, кроме ее слова.
Торсков шагнул ко мне.
— Давайте быстро разберемся с этим, — потребовал он. И вполголоса добавил: — Это должно утихомирить их, показать, что мы владеем ситуацией. Иначе они будут препираться до рассвета и ничего не решат.
— Боюсь, они вас не послушают, — печально заметил Восмайер.
Торсков обратился ко мне:
— Извините, миледи Монье. Придется через все это пройти.
Он громко произнес, перекосив лицо в усмешке:
— Итак, вы собираетесь поведать нашу историю.
Взгляды снизу из толпы давили на меня, почти с физической силой. Я кивнула.
— С вашего позволения, — ответила я. — Я хочу записать и представить правду о вас и ваших делах.
— Нам бы могло это пригодиться. Надеюсь, это действительно будет правдой.
Я изобразила улыбку.
— Тогда я надеюсь на ваше исчерпывающее интервью.
— Может быть, позже. На кого вы работаете? Объединенные новости? Гильдия?
— На себя. Я свободный художник.
— И надеетесь продать свои творения большому дистрибьютору. Ясно. Как вы услышали про нас?
— Новость о вашем прибытии обошла весь Беллегард. Я приехала в Алисон по горячим следам.
— Вот как? Не думал, чтоб слух прошел вне этой планеты. Разве какое-нибудь маленькое сообщение. А вы из внепланетарной системы?
— Нет, нет, — вмешался Восмайер. — Миледи сказала мне, что она из Вестландии.
Торсков поднял брови:
— О? Откуда позвольте узнать?
— Ну, ну… — Моя улыбка сделалась натянутой. — Я не люблю оседлую жизнь. Я бродяга.
— Но ведь вы где-то родились и выросли, — вкрадчиво проговорил Торсков. — В каком городе? Я хорошо знаю многие.
Тишина и подозрительные взгляды сосредоточились на мне.
— Уануотер! — выпалила я.
После секундной паузы он покачал головой и промурлыкал:
— Уануотер, а? Странно. Судя по выговору, вы не оттуда, или из любого другого места в Вестландии — да и вообще на Беллегарде. Что на это скажете, миледи?
Я отступила на шаг. Темное лицо Восмайера застыло. Прыгнув, он схватил меня сзади за руки. Омниграф со стуком упал на сцену.
Шум в толпе напомнил мне столкновение арктических льдин.
Джайо жестом усмирил толпу.
— Надо расследовать это, — сказал он. — Нет ли среди нас женщины, готовой произвести обыск?
— Я служила в военной полиции, — заявила одна, присоединяясь к нам.
Обыск был быстрым и умелым. Передатчик находился в медальоне на моей шее. Она вытащила его и раздавила каблуком.
— Я не пользовалась им. — Голос прозвучал неожиданно пискляво. — Это только для безопасности. Чтобы вызвать помощь, если… ситуация выйдет из-под контроля.
— Ну, разумеется, — ядовито заметил Восмайер.
— Вы записывали нас, — сказал Джайо. — И в уме и своим устройством. Теперь они будут точно знать, кто и что намерен делать.
— Постойте, вы не можете с ней расправиться! — рявкнул Дилледа.
— Конечно, нет, — ответил Торсков. — Мы не толпа линчевателей.
Это замечание утихомирило гневные выкрики Его перекосило.
— Но вы создали нам проблему, миледи.
— На кого вы шпионите? — резко спросил Восмайер.
— На… на Совет, — запнувшись, призналась я. — Они подозревали…
— И наняли… свободного детектива. — Торсков остался невозмутим. — Откуда вы на самом деле, Монье?
— Терренев, — сдавленно проговорила я.
— Да это, в общем, не важно. Важно, что мы под подозрением. И виновны в заговоре и подстрекательстве к мятежу. Правительства не склонны позволять отдельным личностям заниматься внешней и военной политикой. Когда завтра вас не будет на связи, Совет поднимет Флот и нас арестуют для расследования.
Торсков обернулся. И выкрикнул в перепуганное скопище.
— Если только мы не отправимся немедленно! Это наш единственный шанс. Вы со мной?
Первые робкие отклики окрепли. Вскоре они ревели.
Восмайер отпустил меня. Понурив голову, я стояла под зимней стужей их ненависти и искала убежище в своих воспоминаниях.
Прерия вздымалась серебристо-зеленым морем под весенним ветром, когда мы, держась за руки, вновь вышли из Обурга и прогуливались около реки. Там росли деревья с синими плодами, ронявшие на нас лепестки.
— Я скучала по тебе, — призналась я.
— А я — по тебе, — ответил Торсков. — Я все чаще подумывал вернуться сюда.
— Пока практические соображения не решили дело.
— Я приехал бы в любом случае.
— Вероятно, со временем, Джерик, не будем притворяться. Я рада, что нужна тебе для дела, которое способна исполнить. После будет видно.
Улыбка его получилась вымученной.
— Боже милостивый, ты способна дать отпор кому угодно. — Он глубоко вздохнул. — Ну, ладно. Я прибыл с планеты, о которой упоминал в последний раз, с Прокруста. Там вот-вот может случиться беда. Я разговаривал с людьми, включая одного из высших офицеров. Мы с ним нащупали подход к тому, что следует предпринять. Но нам потребуется помощь извне, от агента, которого нельзя расшифровать. Сдается, ты, именно то, что надо.
— Достаточно сумасшедшая, а? — Мурашки пробежали у меня по позвоночнику. — Ну, давай рассказывай.
…Позже, в комнате моего отеля в Алисоне, когда подступившие к окнам сумерки скрадывали беспорядок:
— Их будет несколько сот, Валя. Слишком много, чтобы сохранять тайну. Ты — журналист и знаешь, что утечка абсолютно неизбежна. Кто-нибудь окажется против или захочет получить награду, и донесет на нас. Но даже, если этого каким-то чудом не случится, как нам справиться с организацией дела, как обуздать прирожденных буянов, не привлекая внимания?
— Разве что собрать их вместе, под предлогом обсуждения их жалоб, неожиданно дать им шанс, и сразу же спровоцировать кризис так, чтобы не оставалось выхода, кроме немедленного бегства.
В моей кабине есть маленький проекционный экран. Сидя на койке, рассматриваю Прокруст, пока мы облетаем его. В свете ослепительного солнца планета выглядит бело-голубой, как раскаленная сталь. Тут и там из облаков выступают чернеющие вершины гор.
Открывается дверь. Войдя, Джерик закрывает ее.
— Время идти, — устало говорит он.
Я вскакиваю на ноги.
— Уже? — вырывается у меня.
Мы прижимаемся друг к другу, на что не осмеливались за время перелета.
— Боюсь — что так, — шепчет он мне на ухо. — Нас вызвал корабль Флота. Встреча произойдет через час. — Он пытается улыбнуться. — И нам больше не придется охранять недовольных, наблюдая как они поедают наши запасы.
Недовольные… — понадобилось несколько рейсов, чтобы доставить всех этих людей на орбиту. Любой, кто тем временем садился бы в очередной вагон в сторону города, мог сообщить в полицию, что это вовсе не сбор растений для ботанического сада в другом мире, как заявил сын Землевладельца при составлении плана операции. Да и не один сообщил бы — из страха, алчности или со злости. Так что большинство заставило меньшинство следовать с ними, добавив к своим преступлениям еще и похищение. Джерик запрограммировал свой домашний телефон так, чтобы известить командование о случившемся через три дня, когда нам предстояло оказаться вне пределов досягаемости. Послание заканчивалось просьбой прислать транспорт за нашими пленниками. И, естественно, за шпионом правительства.
Я вздрагиваю в его объятиях:
— Ты уверен, что это не военный корабль, который откроет огонь после совершения обмена?
— Я же уже сказал тебе, дорогая трусишка Наши отряды на планете. Уничтожить корабль было бы бессмысленным злом и настроило бы против весь Альянс. Старина Джайо знает психологию Флота. — Джерик делает паузу. — Ты бы лишний раз повторила в уме историю, которую должна рассказать.
Я на самом деле осуществляла наблюдение, получала деньги, изображала детектива, делая вид, что работаю на Совет Магнатов, хотя в действительности меня нанял другой младший сын Землевладельца, создавать себе политический имидж. Кузен Джерика не возражает, чтобы его считали глуповатым. Чего он хочет по-настоящему, так это заняться антропологическими и ксенологическими исследованиями, и Прокруст даст ему уникальную возможность.
Я прижимаюсь к мускулистой груди:
— Мне действительно нужно ждать два года, прежде чем вернуться?
— Минимум. — Губы Джерика прижимаются к моей щеке. Его руки стискивают меня, пока мне не становится больно. Я не жалуюсь.
