Мария Симонова - Одержимые бессмертием
Я понимал, что начинаю походить на параноика: дожил, нашел кого бояться – старика и девчонку! Если бы не тот браслет…
* * *По ощущениям скафандр очень напоминал броневой комплект «Брук-9», только там в плечевые сегменты было встроено оружие. И к броне не полагался ракетный двигатель.
Лучевик мне пришлось убрать в дурацкий карман на бедре, во второй карман я насыпал гранат. Крупное оружие решил не брать: уж больно оно неудобно в невесомости, к тому же техперсонал на станции должен быть мирный, ведь чужие здесь уж сотни лет как не ходят. В случае чего спецслужбы можно тут же вызвать через портал. Как раз этой возможности я надеялся их в скором времени лишить.
К сожалению, коминс пришлось вдеть в скафандр прямо на руке – я просто понятия не имел, как среагирует он на пребывание в вакууме, и решил не рисковать. Утешением могло служить лишь то, что на запястье скафандра имелся его допотопный прообраз – громоздкие часы с ручным компьютером, на который я скачал все самое необходимое из того, что может пригодиться на акции.
Еще в скафандре имелся медблок – впрочем, на Земле я уже примерял космический прикид и остался не в восторге: тяжеловат, комплект с двигателем за спиной давит или перетягивает на сторону, а в режиме усиления батареи быстро садятся. Что же касается медблоков – пришлось их перед вылетом опорожнять, чистить и заново накачивать лекарствами. Был мне лишний повод вспомнить Жен – ее это работа, она бы обеспечила нас медпомощью по первому классу. Я же просто ввел свой обычный аптечный набор: стимуляторы, обезболивающие – то, что меня, в общем-то, всегда устраивало.
Мне просто не хватало ее. Порой до физической боли. Я отдавал себе отчет, что это слабость, боролся – и боль утихала, затаивалась до времени, уступая место глухой тоске, и вот ее уже было не прогнать ничем – ни наркотой, ни алкоголем. Пытался, знаю.
Словом, к чему это я: мое мнение о неудобстве космического прикида теперь радикально изменилось – в невесомости скафандр казался не более тяжелым, чем выходной костюм, если добавить к нему шлем с забралом. А когда мы вышли из шлюзовой камеры «на улицу», сразу выявились достоинства собственного двигателя: дави кнопки на брюхе и перемещайся в пространстве, куда тебе надо – вправо, или влево, или, если желаешь, кувырком. Самое сложное во всем этом было научиться тормозить.
Команда моя при выходе выглядела напуганной, поначалу и я внутренне напрягся – ракетное топливо мы заливали в ангаре из цистерны, двигатели скафандров я потом проверял, но на самой малой мощности. Если бы тогда рвануло, то меня пришлось бы собирать по ангару и закладывать в инфинитайзер по кускам. И все равно, как ни испытывай, по-настоящему убедиться в надежности старых космических технологий можно было только сейчас, на практике.
Вроде бы – тьфу-тьфу – пока все шло нормально, только у пирата барахлил левый поворотник. Я посоветовал не пользоваться им: мол, себе дороже, а в случае чего внучка его развернет куда следует.
Мои спутники сейчас были как трое близнецов: лица скрыты под тонированными забралами, очертания фигур скрадываются скафандрами. А я – четвертый. И все равно каждый был сразу узнаваем – по реакции, жестам, по самой манере двигаться, несмотря на то, что двигаться в таких условиях приходилось учиться заново.
Я освоился довольно быстро, потом пришлось подождать, пока научатся летать остальные. Сложнее всех было Андрюхе – что поделаешь, не привык он давить на кнопки. Я даже отбуксовал его подальше от корабля, чтобы система защиты не приняла его ненароком за злонамеренный метеорит.
Катерина поначалу явно одеревенела в своем скафандре, но, глядя на Андрюхины метания по звездным полям, вроде бы отошла, задвигалась и даже немножко порезвилась. Пират особо крутиться не стал – сообщил мне по связи о своей неполадке и завис, с тревогой следя за внучкой, окончательно потерявшей страх и выделывающей в пустоте круги, как щенок на пленэре. Еж осторожно маневрировал, отлетая с ее пути.
Похоже, все пообвыклись. Не команда, а группа дошкольников на познавательной экскурсии. А я – строгий воспитатель. Пастух. Нет, и за что мне такое наказание?..
Я согнал их в кучку и велел лететь за мной. Ежа поставил замыкающим.
Мы тронулись к станции, по пути я еще раз объяснил им, кому что предстоит делать: Ежу быть наготове и помогать, когда кликну, остальным не отставать, не мешать и слушаться беспрекословно.
Потом я о них забыл – мы сближались со станцией. Ощущение было странным: она все увеличивалась и увеличивалась в размерах, но я никак не мог ее достигнуть: сознанию не хватало ближнего пейзажа, каких-то привычных в любом пути сравнительных ориентиров – полей, огородов, облаков, рекламных плакатов, проносящихся мимо, на худой конец, просто столбов с указанием километража.
Но, как говорил один мой знакомый шулер Гена Доплер, все когда-нибудь кончается. «И в первую очередь деньги», – добавлял он, но мысль о деньгах казалась сейчас явно неуместной, меркантильной и какой-то недостойной в открытом космосе, перед лицом Вселенной. Хотя не исключено, что и она, матушка, вращается за какие-то очень специальные деньги. А станции мы в конце концов достигли: необъятная лунная чаша энергоприемника, всегда направленная к звезде, показала изнанку, и мимо поплыл могучий ствол поддерживающей ее башни.
Скоро мне стало казаться, что я тихо падаю с этой башни головой вниз. Ладно, сейчас не до лирики. Летим вниз, обозревая по пути сие архитектурное сооружение.
Весь верхний сектор – приемник и преобразователь с сопутствующей аппаратурой, это нас пока не интересует: если его взорвать, шуму будет минимум, но и толк невелик – станция продолжит работать на запасенной энергии. Летим дальше. Минуем крупное утолщение ниже по стволу – конденсатор, то есть накопитель энергии, поступающей с верхнего яруса. Это уже теплее. Взрыв конденсатора способен обесточить станцию, причем в него необязательно подкладывать бомбу – он может взорваться и сам. К примеру, от переизбытка накопленной энергии. Тут важен подход со знанием дела. Горячо!
Я достиг расширения у основания башни – там должна была помещаться распределительная система, однако это уже не имело значения. Облетев вокруг, я нашел дверь.
Оставалось туда войти. И сделать это надо было без шума, по возможности оставшись незамеченными. Задачка, да? Для школьников младших классов, как любил говаривать Грабер.
Сделав знак спутникам следовать за мной, я направил свой полет к расположенному вдалеке круглому выступу, замеченному мною еще с высоты; он выделялся по цвету и выглядел сверху как небольшой железный фурункул, вздувшийся на теле станции, или одинокая металлическая заклепка. Не случайно, конечно, я ее заметил – кто ищет, тот всегда найдет. Важно знать, что искать.
На самом деле это был ремонтный робот-краб, в данный момент пребывающий в бездействии. Я отыскал на панцире щиток и без труда его вскрыл – помимо скопища проводов, здесь имелась панель с тумблерами и разъемами. Подсоединить его к моему ручному компу было делом элементарной техники. Теперь можно работать.
Для начала я отсек возможность исходящего и входящего сигналов: теперь для своего оператора, дежурящего где-то за пультом, этот краб так и будет отключенной единицей. А если его решат задействовать, пусть думают, что сломался.
Потом я стал разбираться, что там понапихано в его электронных мозгах. Информации оказалось вполне достаточно, она даже не была кодирована или хотя бы блокирована от посторонних – да здесь просто процветала беспечность! К чему засекречивать ремонтного робота, ползающего по поверхности космической базы, когда на эту поверхность вот уже несколько столетий не ступала чужая нога?.. М-мда. Если вообще когда-нибудь ступала.
Итак, по выданной роботом схеме я нашел ближайший служебный люк, через который можно было попасть внутрь станции, и снял сигнал, открывающий этот люк. Потом я убедился, что в рабочем арсенале краба имеется секатор для резки проводов и даже кое-что получше – топор для рубки… Чего?.. Понятия не имею – видимо, тех же проводов. Что, собственно, нам и требовалось. На всякий случай я велел ему продемонстрировать оба инструмента.
Панцирь разошелся, и из недр выдвинулись две раскладные членистые лапы: одна была вооружена секатором, другая крепко сжимала в клешне топор. Зрелище вышло не для слабонервных. Моя команда, зависшая вокруг краба, дружно от него шарахнулась, насколько это возможно в невесомости, а Еж даже выхватил пушку: молодец, реакции в порядке.
– Отставить, – уронил я, отдавая аналогичный приказ и устрашающим манипуляторам. Они убрались, после чего Катерине, чтобы вернуться, пришлось использовать двигатель – она в испуге оттолкнулась ногами и улетела довольно далеко.
Теперь самое главное. Я сосредоточился на дисплее, записывая роботу подробное задание по этапам: достигнуть башни, зайти в нее и подняться до уровня накопителя (судя по имеющейся схеме, там был специальный ремонтный транспортер). Дальше основное, не такое уж сложное, однако особо опасное: перерубить фидеры – сначала аварийный, он должен быть сейчас отключен, потом основной – на этом напряжение должно быть дай боже, возможно замыкание, робота может пристукнуть сразу, а может и нет, если у него надежные изоляторы, – в любом случае цель будет достигнута: конденсатор останется без оттока, и от переизбытка энергии его разорвет, как сверхновую, – ну, возможно, чуть послабее. Ха, надо же, я уже и думать стал космическими категориями! Впрочем, чему удивляться.
