Александр Лидин - Льды Ктулху
Как он попал в мой сон? А может, это всего лишь плод моего воображения? Нет, что там говорил Григорий Арсеньевич о снах — сны, порожденные Ктулху…
Василий шагнул к столу и замер в еще большем удивлении. Григорий Арсеньевич раскладывал пасьянс, только карты у него были мудреные, длинные — колода Таро. Какое-то время Василий безмолвно стоял и наблюдал.
Неожиданно Григорий Арсеньевич перестал выкладывать карты и склонился над разложенным на столе узором. Только тут Василий заметил, что рисунки на картах необычные, да и масти… Никогда не видел он ничего похожего.
— Что ж… В месяц и год, когда Юггот войдет в дом Луны, настанет время, и воцарится над миром Ньярлатотеп, и на пятый год правления обрушится на мир Хастур Неизрекаемый, на Страну Восходящего солнца… А это ты, Василек, — Григорий Арсеньевич оторвался от карт и уставился на Василия. — Рад, что ты зашел, садись… А я вот, видишь, картишками балуюсь.
— Где… Где я? — только и смог выдавить Василий.
— Да ты присаживайся, присаживайся, в ногах правды нет, — махнул рукой Григорий Арсеньевич, Василий повернулся. И в самом деле, рядом с ним стоял стул, но секунду назад его не было. Василий был в этом совершенно уверен. Однако теперь ему ничего не оставалось, как последовать приглашению своего учителя. И только когда он сел, Григорий Арсеньевич продолжил: — А насчет того, где ты… Ты в Р'льехе, в тронном зале Ктулху Великого и Ужасного.
— В тронном зале… Но как я попал сюда?
— Во сне. Знаю, ты и раньше бывал тут, но это было всего лишь случайными визитами. Теперь же ты здесь по моей просьбе.
— По вашей…
— Да. Я хотел поговорить с тобой… хотя бы во сне. Уж не знаю, когда теперь нам придется свидеться, — и тут Григорий Арсеньевич хитро подмигнул Василию, словно говоря: «Это я так, для посторонних ушей… ну ты же понимаешь…» — Там, на крыше, времени не было, да и произошло все слишком быстро.
— Почему вы не взяли меня с собой? — в лоб спросил Василий. — Вместо меня вы могли спасти любого…
Григорий Арсеньевич нахмурился.
— Не о том пошел разговор… не о том… — пробормотал он себе под нос. — Ну да ладно… В первую очередь, Василек, — тут его голос стал громким, и было видно, что говорит он так специально, чтобы его услышали невидимые зрители, — должен ты мне слово дать.
— ?
— Слово о том, что скажешь своим, что подземный лабиринт и город погибли под обвалом. От этого, если ты помнишь, зависит жизнь моя и еще нескольких твоих товарищей, — произнося последнее слово, Григорий Арсеньевич поморщился, словно у него зуб болел.
— Конечно, — не задумываясь, кивнул Василий. — Ну а дальше-то что?
— Вот для того, чтобы это узнать, я и разложил этот пасьянсик.
— И что вышло?
— Ничего хорошего. Будущее, как обычно, туманно и неопределенно, но некоторые детали я могу тебе открыть и даже кое в чем смогу помочь. Стране нашей предстоит тяжелое испытание, но до этого мы еще встретимся… Вот тебе ключ. Что он открывает? Он от одной шкатулки, которая хранится… Впрочем, когда шкатулка окажется у тебя в руках, сам поймешь. Это все, чем я смогу тебе помочь в будущем… Ну, пока мы не придем к новому соглашению с… — и тут Григорий Арсеньевич замолчал, потому что, стоило ему заикнуться о новом договоре, свечи, расставленные вокруг стола, потускнели и тьма, казалось, надвинулась со всех сторон. — В общем, это все.
Василий взял ключ — странный ключ, с тремя бороздками, торчащими в разные стороны, кажется, бронзовый, украшенный странной, старинной резьбой, в которой явно прослеживались восточные мотивы. К кольцу ключа была привязана длинная прочная веревочка. Покрутив ключ в руках, Василий не придумал ничего лучше, как надеть веревочку на шею и потом спрятать ключ за пазухой.
— Вот так… Береги его. Содержимое шкатулки окажет тебе неоценимую помощь.
— Но я хотел бы понять… — робким голосом начал Василий.
— Да, да, — с улыбкой подался вперед Григорий Арсеньевич. — Задавай вопросы. Я тут специально для того, чтобы ответить на них, — он покосился куда-то во тьму. Василий проследил за его взглядом, но ничего так и не разглядел. — Спрашивай…
— Катерина… она была из этих…
— Нет, к слугам Ктулху она отношения не имела. Она была обычным человеком, как мы с тобой, но родственные связи… Ты же понимаешь, родственники — это такая вещь… Их же не выбирают.
— И все же… Мы были такими же пришельцами, как и фашисты, почему нас пощадили? Из-за того, что мы были спутниками Катерины?
— Ну, это одна из причин, хотя и не самая важная. Боюсь, что у Ктулху свои замыслы относительно наших судеб… по крайней мере, твоей. Он ведь бог, а следовательно, ему ведомо не только прошлое, но и будущее.
— И что он задумал?
— А я откуда знаю, — в беспомощном жесте развел руками Григорий Арсеньевич.
— А пророчество колдуньи?
— Оно исполнилось. Как там было сказано?
— «Найдешь Судьбу, но не распознаешь… Спасешь Судьбу, но не ублажишь… Испытаешь Судьбу, но не решишься…»
— Ты не решился остаться с ней…
— Подождите… подождите… — возразил Василий. — Я-то тут при чем. За меня все решили вы. Это же вы говорили с тем уродом и выторговали мою свободу.
— А ты бы согласился до конца жизни гнить в подводном подземелье?
Василий задумался. А, в самом деле, если бы ему предложили выбирать, какое решение он бы принял? Да, наверное, отказался бы от жизни в городе, сокрытом глубоко под водой. Ведь самое главное было то, что он знал о существовании этого города, точно так же, как и о том, что город рядом со станцией «Красный полярник» никто не разрушил. А раз так, у него всегда будет возможность вернуться. Ведь он точно знает, где и что искать.
— Пожалуй, нет, — покачал головой Василий. — Окажись я в таком плену, я, наверное, умер бы от тоски.
— Вот-вот, — поддакнул Григорий Арсеньевич. — Значит, я все сделал правильно.
— Но остальные… Они ведь тоже имели право… Тот же Ким, фельдшер… Кстати, а Кошкина?
— Думаю, она была приставлена к Катерине неспроста. Я еще не разобрался в деталях, но выходит так, что Катерина Ганская, сама того не подозревая, является некой узловой фигурой шахматной партии, которую затеял Ктулху. Этакая пешка, которая в любой момент может стать ферзем. Поэтому слуги и оберегали нас. Поэтому мы не встретили ни одного Старца, а ведь эти твари, пусть даже и деградировавшие, много опаснее слуг. Но тебе еще предстоит встреча с ними.
— ?
— Извини, большего сказать не могу.
— Тогда последний вопрос. Почему слуги не напали сразу? Они ведь могли изначально оставить город темным и уничтожить всю экспедицию на подходе!
Григорий Арсеньевич пожал плечами.
— Замысел Ктулху мне неведом… Хотя уверен, в свое время все разъяснится. Пока же тебе не стоит забивать всем этим голову. Пусть тайны подземного города останутся под землей, иначе ты вольно или невольно можешь проболтаться там, наверху. А я уже говорил: мне не нравится, когда убивают заложников, особенно когда я один из них, — и вновь занялся перекладыванием карт.
Какое-то время они сидели молча. Василий терпеливо ждал.
— Итак, предположим, ты Дубовый рыцарь. Тогда в прошлом у тебя дорога и «Разрушение», в настоящем неопределенность и «Дурак», ну а в будущем дорога, «Колесница» и «Свершение».
— А поточнее? Что все это значит?
— Пророчество всегда приблизительно. Только боги знают, что случится завтра, людям этого не давно, мы лишь можем получить подсказки.
— А ведь сперва вы раскладывали другую колоду.
— Заметил! — улыбнулся Григорий Арсеньевич. — Ты прав, но та колода — Таро Ктулху — ничего не скажет о судьбе отдельно взятого человека. Она может рассказать лишь о том, куда катится мир…
— Ну и куда же он катится?..
— Ах, Василек, — печально произнес Григорий Арсеньевич. — Тебе это знание не пригодится. Если ты узнаешь лишнее… Впрочем, не узнаешь, — и Григорий Арсеньевич заговорщицки подмигнул Василию. — Ладно уж, иди. Время нашей встречи подошло к концу.
— Но у меня еще много вопросов… — начал было Василий. — Вы же сказали, что на них ответите…
— Всему свое время… К тому же ты уже задал свой последний вопрос.
Лампы вокруг стола начали гаснуть.
— Всему свое время.
— Но, Григорий Арсеньевич…
— Береги ключ, Василек, береги ключ…
И весь мир вокруг погрузился во тьму…
* * *Пробуждение было неприятным.
Василий уже давно заметил, что после каждого ментального посещения тронного зала Ктулху возвращение в мир реальный не сулило ничего хорошего. Во-первых, головная боль, во-вторых, ломота по всему телу, словно накануне он занимался тяжелой физической работой, к которой его организм был совершенно не приспособлен. И еще это отвратительное ощущение, что в глаза попал песок. Василий принялся изо всех сил их тереть, но облегчения это не принесло. Потом, смирившись, он откинулся на спину и так и остался лежать с закрытыми глазами, пытаясь сообразить, что с ним случилось и где он сейчас оказался.
