Александр Афанасьев - Отягощенные злом, ч. 1
С теорией и практикой экстремизма ее познакомила Малена. Красавица полька, на тот момент вероятно одна из первых красавиц Петербурга. Ее отец, дворянин, граф Священной Римской Империи, прозорливый человек отправил ее в столицу из Польши с тем, чтобы оградить от дурного влияния польских националистов и дать ей подобающую профессию. На юридическом факультете Малена познакомилась с Дарьей, дочерью высокопоставленного чиновника, которой хотелось «чего-то этакого». Беда в том, что и самой Малене хотелось «чего-то этакого», и с переездом это желание не пропало, наоборот — усилилось. Так — две красивые девушки начали искать приключений.
Начали они, как водится с разночинцев. То есть — интеллигентов, если выражаться на современный, англоязычный манер. В Санкт-Петербурге их было немало — но восторг по поводу бравых, откровенно вызывающих речей, произносимых в студенческих кабаках и бурсах — быстро сменился горьким разочарованием. Молодые разночинцы были безденежными и постоянно клянчили деньги у них, ни к чему не годными, они плохо одевались, и от них пахло козлом. Воспитанных в приличных семьях девушек, привыкших к вниманию — буквально коробило от развязных манер разночинцев, от их слабости к алкоголю, от неумения и нежелания пользоваться столовыми приборами, от мелких краж, которые они совершали в богато обставленной квартире на Мойке, которую Даша и Малена снимали вскладчину. С разночинцами они порвали почти одновременно — по разным причинам. Малена порвала со своим, потому что они пошли на дискотеку (за ее счет) на выходе к ним пристали какие-то, и кавалер красавицы Малены едва не обоссался от страха. Он что-то бессвязное бормотал сначала нападавшим, а потом, когда появился казачий патруль — то и казакам, и все это было настолько мерзко, что и не выскажешь. У Даши было еще хуже — она переспала с парнем, который запросто цитировал Бакунина с любого места — а потом выяснилось, что он «голубой» — то есть содомит, и хуже того — обслуживает богатых содомитов за деньги. Таким образом — она стала посмешищем всего учебного заведения.
Немного погоревав, Малена предложила обратить внимание на бунташных поляков, колония которых имелась в Санкт-Петербурге — но это тоже не кончилось ничем хорошим. Поляки шлялись по злачным местам, пили горькую, произносили бунташные речи — но на этом все и заканчивалось. Хотя нет, не заканчивалось — почему то они решили, что Даша и Малена согласны обслуживать всю их веселую компанию как бесплатные проститутки.
Поляки — они тоже были слабые. И еще они были под надзором полиции. Закончилось все вот чем: в веселой компании созрел план ограбить банк и на следующий день после зарождения сего плана, освещающий компанию осведомитель донес об этом в полицию. Полицейские — узнав, что в деле замешаны дочери высших чинов — сочли нужным наведаться в Министерство юстиции и сообщить родителю одной из влиятельных чиновников, что его доча связалась с подозрительными в политическом отношении субъектами — которые еще и намереваются ограбить банк, и полиция, в связи с этим — намеревается произвести аресты. Дарье пришлось пережить несколько неприятных дней — отец в ярости отобрал ключи от квартиры и сказал, что дочь будет ночевать только дома. Совместными усилиями — мать и дочь уговорили отца семейства отпустить беспокойную душу на покаяние... то есть в собственную квартиру. Не последним аргументом, которым маман убедила хозяина дома, был тот, что если дочь будет жить с ними — то так никогда и не выйдет замуж. А отец все-таки хотел добра дочери, да и этих паразитов арестовали, кого осудили, кого в административном порядке выслали. Потом он будет кусать локти за проявленную слабость — но будет слишком поздно...
Так две красавицы снова оказались одни в квартире в центре имперской столицы. У них было много идей, много времени, квартира и почти нечем заняться — в девятнадцать лет убийственное сочетание.
И тут Даша познакомилась с Магометом.
Тут надо сказать, что в Санкт-Петербурге было достаточно арабов, достаточно турков, достаточно других мусульман. Дело в том, что Империя большей частью расширялась мирным путем, не уничтожая, а интегрируя в себя местные элиты и местные народы. Частью соглашений с ними — было признание местных элит элитой и вхождение ее на равных в элиту Империи. Даже грузинскую и польскую элиту — и там и там из-за самопроизводства военного сословья в дворянство дворян было непропорционально много, до десяти процентов от общего количества населения — даже их признали равными. Оттого молодые грузинские князья смущали своими титулами девушек в ресторанах — просто в Грузии было слишком много князей. Местные элиты — часто обживались в Петербурге, при дворе, покупали здесь дом или апартаменты, начинали на лето переезжать из южного Константинополя в Санкт-Петербург вместе с двором. И конечно, старались отдать своих детей в русские университеты в Москве или Санкт-Петербурге для того, чтобы они получили такое же образование, как и русские сверстники — аристократы. Для мусульман — была Казань, где был старый, с традициями, уважаемый светский университет, где можно было учиться светским наукам, оставаясь в полностью мусульманской среде, на земле ислама — но он то, как раз популярностью и не пользовался. Такой университет есть и в Константинополе, в Багдаде — но им хотелось, чтобы дети получили полностью светское образование в светском городе.
Магомет — правильно был Мухаммед, имя Пророка, но по-русски его все звали Магомет — был из совсем новой части Империи, из Персии. Он поступил в университет как сын погибшего полковника шахской гвардии — русские подбирали таких, брали под свое крыло, восстанавливали уничтоженную в кровавом безумии персидскую элиту. Для студента он был уже взрослым — двадцать пять лет — но Дашу привлекло не это... точнее не совсем это. Дело в том, что он был мужчиной. Не щенком — переростком, не «мужчиной» — а мужчиной, настоящим, всегда берущим судьбу в свои руки и не раздумывающий, как поступить в том или ином случае. Он был взрослым, по-настоящему взрослым, даже в чем-то взрослее, чем отец. Эта взрослость, биография — читалась в его глазах — и девятнадцатилетнюю девушку это привлекало как муху — привлекает мед.
На самом деле ей просто не повезло. Была в Санкт-Петербурге, городе столичном, и потому изнеженном и гедонистичном еще одна категория людей, которых с полным правом можно назвать настоящими мужчинами, и у которых биография — в глазах. Если вы выйдете на Невский... то в недорогих заведениях, можно увидеть молодых людей, одетых неприметно и скромно, но в то же время никогда не садящихся спиной к витрине и никогда, даже во время разговора меж собой или с дамами — не перестающими осматриваться. Типичные их приметы — это бутылка кваса вместо пива, или безалкогольной Балтики и пейджер вместо мобильного телефона. Ни один профессионал не будет носить постоянно с собой мобильный, даже приобретенный на другое лицо — а пейджер позволяет безотлагательно принять сообщение в случае срочного сбора, который для этих парней может быть в любую минуту. Когда то и я был таким же... правда, по Невскому особо не шлялся, ибо была у меня тогда дама сердца, жившая в доме с четырьмя рубежами охраны.
Это морские котики. Люди — лягушки. ПДДС — подводно-диверсионные силы и средства. С ними не связываются самые отпетые хулиганы, самые отмороженные «гости столицы» — несмотря на секретность, их прекрасно узнают и сразу сворачивают в сторону.
Остальные более заметны. Это и военные моряки... конечно, наглецы еще те, плюс у них всегда есть возможность скрыться от обесчещенной девушки в Кронштадте, вымолив себе направление в Гельсингфорс или на один из островов ЦМАП[61] или даже напроситься в какой-нибудь дальний поход... но зато у моряков больше денежное довольствие и они более обходительны, так как на корабле, в дальнем походе хамство неприемлемо. Среди них много дворян, отпрысков очень родовитых фамилий, не то, что среди сапогов[62]. Есть Гвардия — отобранные части, там больше половины — дворяне, отпрыски знатных и родовитых фамилий. Есть части особого резерва — прежде всего шестьдесят шестая десантно — штурмовая дивизия, другие части. Есть ударные соединения морской пехоты — да и обычная морская пехота неплоха... конечно, с морскими диверсантами не сравнить, но тоже ничего. Да и гражданские... в Санкт-Петербурге жили и учились не только прожигатели жизни, завсегдатаи кафе-шантанов, гуляки, прожигающие жизнь. Были нормальные парни, дельные, которые могли стать инженерами, купцами, чиновниками, с нормальной работой, с семьей, с домом. И любой из перечисленных людей — конечно, не был «голубым», обслуживающим извращенцев, слабаком, готовым бросить свою девушку в беде, подонком, обворовывающим женщину, дарящую тебе свою любовь... вот только есть женщины... точнее даже не так. Есть в жизни женщин, особенно красивых женщин такой период, когда ее просто тянет к подонкам. К подонкам, которые выступают против, которых тянет выехать на встречную, плюнуть на общество, бросить ему вызов, совершить преступление. Некоторым — удается перебеситься без последствий — они выходят замуж и становятся прекрасными хранительницами очага. Некоторым — таким как Юлия, например — мимолетное болезненное увлечение определяет всю будущую жизнь: так пособница террористов и осведомитель британской разведки стала лучшим агентом, который когда-либо был у русской разведки, а потом и управляющей одной из спецслужб. А некоторым... некоторых, увы, эта воронка затягивает на самое дно. Судьба зла.
