Евгения Лифантьева - Орк-лекарь
Мне стало завидно, но что поделать — кроме Миллинитинь, оставались другие пострадавшие. Заклинание работало безотказно, и вскоре все, кроме меня, избавились от оставленных огнем метин. А мне неудержимо захотелось прилечь рядом с Миллинитинь. Нет, не потому, что она — одна из самых красивых девушек, которых я видел, а просто потому, что ноги уже не держали.
Выручил, как всегда, старина Дравар. Все-таки гномы — удивительные существа, способные думать о насущных потребностях в самом неподходящем для этого месте. Таинственное подземелье, мертвый город, окруженная дворцами площадь, а посреди нее сидит бородатый дядька и помешивает кашу в котелке. Картина сюрреалистическая, но было именно так. Когда выяснилось, что не нужно срочно заниматься зельевареньем, огненный маг огорчился, что зря кипятил воду.
— Почему зря? Очень даже не зря! — не согласился мастер Дравар.
И, пока я занимался лечением ожогов, быстренько сварил из остатков того зерна, что я брал для кур, и пары кусков вяленого мяса наваристый кулеш, от запаха которого все на время забыли о том, зачем, собственно, лезли в подземелье.
Первым опомнился рыцарь Валис. Облизав ложку, он притворно-ворчливо произнес:
— Интересно, что ж мы наверху пообедать не догадались?
— Дык как-то не до того было, — пожал плечами мастер Дравар.
Он дочиста выскоблил котелок и вздохнул:
— Хорошо, но мало. Что этот черепок на семерых?
Маню гном не посчитал, хотя и ему досталось — Миллинитинь поделилась с ним своей порцией.
— И когда еще поесть удастся? — отозвался Убуш-ага. — Под землей хорошей еды нет, под землей только змеи живут и невкусные мокрицы.
Я не выдержал:
— Да кончайте вы ныть! Посмотрим, что тут интересного, да вернемся. Мы же сюда не жрать залезли!
— Вернемся? — с ужасом спросил мастер Дравар. — Как? А огненные нити?
— Не бойся, рудокоп, теперь они для тебя не страшны, — магистр Таралит не упустил момент прочитать очередную лекцию. — Огонь воздействовал лишь на остаточные следы Хаоса, имевшиеся на твоей коже. Скажи спасибо, что ты сам не нес в себе Хаос. Иначе ты вообще не смог бы пройти через завесу. Боюсь, изменение ауры не может скрыть присутствие деструктивных устремлений личности.
Гном выпучил глаза:
— Чего? Какие устремления?
— Попробую объяснить этот парадокс, — магистр даже встал, чтобы удобнее было рассказывать. — Надеюсь, я правильно понял принцип идентификации, по которому действует система защиты подземного города. Во-первых, выявляются любые влияния Хаоса. Видимо, создатели этих заклинаний немало знали о нем и относились к нему резко враждебно. Во-вторых, основным критерием, определяющим право того или иного существа пройти через завесу, является очень своеобразное энергетическое плетение, которое обязательно должно присутствовать в его ауре…
— Чего? — еще больше запутался гном. — Какое, к шакалам, плетение? Кто что плел?
Меня разобрал смех. С помощью Асаль-тэ-Баукира я давно разобрался в том, что произошло. Точнее, мертвый маг объяснил, причем гораздо доступнее, чем магистр Таралит.
Строители подземного города пришли в этот мир из какого-то другого, поглощенного Хаосом. Они были опытными магами и считали главным, что отличает разумное существо от зверя, стремление к знаниям. Как оно, это стремление, отражается на ауре, я так и не понял, но знак «жаждущего знаний», что самое забавное, оказался у каждого из нас, даже у Мани, хотя тот был вроде бы зверем. Магистру Таралиту понадобилось лишь усилить его. Поэтому-то мы все прошли магический «фейсконтроль», который установили бывшие хозяева подземелья.
«Интересно, а что, за тысячу лет рядом со входом не появилось ни одного достаточно любопытного орка, гнома или человека?» — удивился я.
«Хе! — хохотнул мертвый маг. — Тут главное — пропорции. Жажда знаний должна быть главной страстью существа. А многие ли живые могут похвастать этим? Живым нужно другое — удовольствия, богатство, слава, власть… И не только живым, но и многим духам. Тот же Шерик, который владел долиной добрую тысячу лет… к сожалению, сейчас его уже ни о чем не спросишь, но наверняка он добирался до лестницы. Эманации Хаоса беспрепятственно проникли в подземелье, так что и дух мог… Но спуститься сюда, в город, он не смог. Подозреваю, именно это заставило его обратиться к Хаосу. Мало кто догадывается о том, что есть дороги между мирами. Такой глупый дух, как Шерик, вряд ли бы сам додумался, не знай он о существовании подземного города».
«А что же мы? Такие уж бессребреники?»
«Ну, во-первых, господин магистр постарался, а во-вторых, видимо, так судьба сложилась, но все бывшие духи, ставшие твоими спутниками, не лишены жажды знаний. Удовольствия или власть они уже испытывали. А сейчас в этом мире их держит лишь интерес к жизни».
Мысли Асаль-тэ-Баукира показались мне не то чтобы ошибочными, но немного странными. Это что же получается: для того чтобы залезть в таинственную дырку, нужно всего лишь сгорать от любопытства? Так просто? Никаких сложных ключей-заклинаний, никакой входной платы? Прямо как у Толкиена: «Скажи „друг“ и входи».
«А я? Я-то — не дух? А Маня — вообще волк», — я попытался найти нестыковки в рассуждениях мертвого мага.
«Ты твердо в этом уверен?» — хихикнул мозголом.
«В чем? В том, что Маня — волк? Ну, не совсем земной волк, конечно, но местное животное, хищное…»
«Ты — не совсем не дух, а Маня — не совсем волк», — сказал Асаль-тэ-Баукир.
Я уже научился угадывать эмоции, которыми окрашены слова мертвого мага. Сейчас он думал совершенно серьезно. Что еще за новая загадка? Кто же тогда я, если не живое существо?
Впрочем, поразмышлять об этом мне не удалось. Эльфийка быстро пришла в себя. У меня даже возникло подозрение, что Маня каким-то невероятным способом умудрился восстановить ее силы. Апа-Шер как-то оговорилась о том, что верховые звери способны отдавать часть своей жизненной энергии всадникам. Поэтому волкам часто разрешают лежать у постели раненых. Однако старуха говорила об этом как о мужской тайне, в которую орчих не посвящают. Я очередной раз позавидовал эльфийке. Что есть в ней такого, от чего даже боевой зверь начинает млеть, таять и превращается в мягкий воск?
А Миллинитинь неожиданно бодрым голосом поддержала меня:
— Вправду, господа, для того чтобы пообедать, можно будет найти другое место и время! Вам что, не интересно посмотреть город?
— Дык, жутковато как-то, девка, — ответил ей Убуш-ага. — Старые люди тут жили, а потом пропали. Куда пропали? Почему? Может, тут где-то страшное зло гнездится, что их пожрало?
— Вот как будто зла ты не встречал, шаман, — насмешливо возразила эльфийка.
— Раньше зло было знакомое. Жадные духи, едящие жизнь, — давние враги. Хаос тоже уже не в новинку, — не очень уверенно сказал Убуш-ага. — А что тут? Видать, страшное, раз хозяев прогнали!
— Так давайте посмотрим! — прервал спор рыцарь Валис.
Глава 32
А гном, ни слова не говоря, засунул котелок в мою сумку. Дескать, мы попользовались, а таскай сам, орк! Я хмыкнул, но ничего не сказал. Чем больше разговоров — тем дольше мы будем тут торчать.
В первом от лестницы доме мы нашли лишь роскошно обставленные комнаты. Гном сначала восхищался искусством, с каким сработана мебель, украшениями на стенах, мозаичным полом, но потом устал охать. Остальные смотрели равнодушно. Да, мастера здесь жили отменные — каждый, даже самый простой предмет вроде стула или кровати покрыт узорами. Резьба, инкрустация, позолота… На стенах — картины, изображающие странные пейзажи. Изломы горных цепей, вершины красны, как кровь, а небо над ними — зеленое, как листва. Долины, затянутые дымами, переливающимися под лучами багрового солнца. Черные, без листьев, деревья, тянущие изломанные ветви к зеленому небу, полному то ли огромными орлами, то ли драконами. Кажется, что эти летучие твари несутся прямо на зрителя. «Эскадрилья пикирующих бомбардировщиков», — пронеслось у меня в голове. Похоже на кинохронику начала Великой Отечественной. Неспешно плывущие по небу черные кляксы фашистских самолетов, тяжелых и пузатых, словно обожравшиеся стервятники, и одинокая зенитка где-то внизу…
Жутковатый, словно больной мир…
Впрочем, так оно, наверное, и было. Эти картины, наверное, были воспоминанием о родной планете тех, кто построил подземный город. Но Хаос не наступает вмиг, он постепенно меняет и землю, и ее обитателей… Те, что были вынуждены покинуть родину, уже не помнили, наверное, какой она была до прихода Хаоса.
«Глянь вон на тот пейзаж с птицами, — обратил на себя внимание Асаль-тэ-Баукир. — Видишь темное пятно внизу справа? Похоже на демона Хаоса. Знаешь, но мне кажется, что миры Хаоса — все на одно лицо».
«Не может быть! — удивился я. — Ведь Хаос — это отсутствие застывшей формы?»
