Алекс Орлов - Судья Шерман
Вот машина качнулась и стала ложиться на бок, чтобы облететь холм.
– Огонь! – не своим голосом заорал Рино, и шесть стволов одновременно зашлись дробным грохотом, спеша растратить весь запас смертоносного груза.
Пули били в обшивку и отскакивали, оставляя вмятины, а если везло, дырявили корпус и впивались в двигатель, нанося машине тяжелые увечья.
Поняв, в какой попали переплет, пилоты дали полный газ, однако было уже поздно. Из выхлопных труб стали вырываться языки пламени и жирный, раскрашенный черной копотью дым.
Машина начала падать. Вскоре она коснулась брюхом верхушек деревьев, и лопасти, словно ножи, стали с треском сечь зеленые ветки. Наткнувшись на прочные стволы, винты разлетелись вдребезги, а корпус вертолета, пробивая ярус за ярусом, достиг наконец основания джунглей. Рев его подбитого двигателя умолк, и было слышно, как изливающиеся с листьев капли влаги барабанили по искореженной машине.
– Надо к нему спуститься, – сказал Лефлер, – может, найдем для себя что-то полезное.
93
Пробираться к вертолету пришлось через сплошной заслон из тонких лиан ядовито-зеленого цвета. Ножи легко рассекали их ломкие стебли, роняя на землю яркие соцветия.
Отчасти Лефлеру было даже жаль, что приходилось рубить такую красоту. Осыпавшиеся цветы имели чудесный аромат, немного дурманивший и напоминавший запах меда.
– Вон он, я его вижу, – сказал Миетта и нетерпеливо заработал ножом.
Теперь лианы переплетались с кустами, которые были очень прочны, и требовалось ударить ножом несколько раз, чтобы перерубить прутик в сантиметр толщиной.
Миетта до того разгорячился, что скинул перчатки, и тут же вскрикнул, напоровшись на колючку.
– Что с тобой? – спросил его Годар.
– Укололся.
– Надень перчатки и не снимай. Здесь полно змей.
Словно в подтверждение его слов, с ближайшей ветки свесилась небольшая и очень тонкая змея. Она была такого же ярко-зеленого цвета, что и окружавшая ее листва, поэтому была почти незаметна.
– Вот, смотри. – Годар протянул палец, и змея тотчас атаковала, ударив острыми зубками в перчатку.
Наконец десантники пробились через густые заросли к своему охотничьему трофею. Он лежал на боку и уже не дымился, залитый водой с потревоженных им ветвей. Следящие антенны были полностью раздавлены, а стволы пулеметов оказались согнутыми в дугу. Оборванные лианы и листва покрывали его закопченную поверхность, и машина больше не казалась опасной.
Тем не менее, соблюдая осторожность и с автоматами наперевес, Рино с одной стороны, а Годар с другой обошли вертолет вокруг и обнаружили, что кабина пуста.
Пилоты сбежали.
– На восток пошли – туда, откуда прилетели, – сообщил подошедший Эль-Риас.
– А может, просто подальше от нас, – сказал Шелдон. – Они были уверены, что мы сюда придем.
Тем временем забравшийся в кабину Годар стал искать хоть какую-то навигационную информацию. Так ничего и не найдя, он выбрался обратно.
– Все сняли, сволочи, и утащили с собой. А компьютер совсем издох, даже аварийные тесты не выдает.
– Что сделано, то сделано, – подвел итог Лефлер. – Теперь пора сматываться, пока не начало темнеть. Нам еще нужно найти место для ночлега.
И снова группа построилась в походный порядок и, вгрызаясь в плотную завесу зарослей, стала пробиваться на север, туда, где, по мнению Рино Лефлера, протекала река.
94
Тропа, пробитая в джунглях всего пару часов назад, затягивалась буквально на глазах. Лианы пускали новые побеги, деревья и кустарники заливали ссадины клейким соком, а раздавленных насекомых волокли в свои шумные дома бригады суетливых муравьев.
Пайп Фэндлер шел впереди группы своих солдат и фиксировал любые изменение в тонком настроении леса.
Задрали ли антилопу ушастые мухтары, залила ли вода нору красного барсука – обо всем этом лес сообщал своим обитателям и гостям, если те вели себя уважительно.
Отряд шагал довольно быстро, но к группе нарушителей пока не приближался. Фэндлеру не хотелось повторять ошибок его коллеги Яхо, которого Пайп втайне считал предметом для подражания. Яхо хотел победить красиво, но не учел, что в группе плохо подготовленных нарушителей может оказаться один феноменальный стрелок. Быть может, какой-то сумасшедший, которому везло, но от этого он не становился менее опасным.
Остановившись, сержант дотронулся до срубленной ветви. На этот раз срезы выглядели не такими размочаленными, как прежде, когда нарушителей гнал в джунгли только страх. Теперь они успокоились, и это было не так уж плохо. Воевать с отчаявшимися людьми было неудобно, а спокойный разум действовал, следуя логике. Но логику архидоксов Фэндлер знал не хуже, чем логику саваттеров. Хотя, пожалуй, саваттеры были более прогнозируемыми. Когда-то они с гонкурами были одним народом – это Фэндлер помнил хорошо, однако позднее саваттеры впали в ересь и ответственность за их возвращение к истинным идеям полностью легла на плечи гонкуров.
Оглянувшись, Фэндлер оценил состоянии своих семерых солдат и остался доволен: они выглядели как новенькие механизмы, только что выпущенные с оружейной фабрики.
«Однако мы надерем задницы этим архидоксам», – подумал Фэндлер, а затем пошел вперед и даже прибавил шагу. Пожалуй, он был слишком осторожен – с такими молодцами, как у него, можно было действовать более решительно.
– "Френдшип-один", ответьте «мотыльку», – прозвучало в ушах Фэндлера. Вмонтированная в шлем радиостанция давала идеальную связь, но случалось, не могла избавиться от тонкого, пронзительного свиста. Кодировщики уверяли, будто это помеха от декодирующей машины, однако коммандос это здорово злило, и они обещали при случае «объяснить умникам суть проблемы».
– Слышу тебя, «мотылек», – отозвался Фэндлер, сбавляя темп ходьбы.
– Иду на прослушку. Есть какие-нибудь пожелания?
– Да, есть. Получше прощупайте холм 6-18, у его основания есть несколько ям, возможно, нарушители там спрячутся.
– Вас поняли, «френдшип-один». Идем на холм 6-18...
На этом передача прекратилась, и исчез этот отвратительный шум.
«И никогда нам не добраться до этих инженеров, – подумал Фэндлер, – потому что мы всегда в поле, а они в провонявших боксах под землей».
Прошел час быстрого передвижения по чуткому лесу. Даже птицы перестали тревожно кричать, поняв, что затянутые в серую броню существа не приносят им вреда. Пернатые молчали, погруженные в свои заботы: строительство гнезда, поиск насекомых и дождевых червей – да мало ли у птиц занятий?
– Привал, – негромко объявил Фэндлер, остановившись в чаще дикого орешника.
Коммандос замерли, а потом стали осторожно оседать на землю, чтобы сержант ни в коем случае не заметил, что кто-то из них устал. Говорить об усталости в подразделениях охотников было не принято.
Поглядев на своих солдат, Фэндлер усмехнулся и снял шлем. Он сделал это специально, иначе никто бы не обнажил головы. Если командиру хорошо, то хорошо и всем остальным – это был основной закон охотников. Это был главный закон загонщиков дичи.
Фэндлер сел в траву и вытянул ноги. Хотя он не признавался самому себе, но ему было приятно отдыхать после двухчасового марша.
– "Френдшип-один", говорит «Главный», – прохрипел валявшийся на земле шлем.
Фэндлер точас поднял его и надел на голову.
– Слышу вас, «Главный», – ответил он.
– Только что у холма 6-18 был сбит «мотылек». Эти сукины дети распотрошили его из автоматов – в упор. Пилотам удалось уйти и связаться с нами. Так что немедленно выдвигайтесь к 6-18. Быть может, вы сумеете их перехватить.
– Есть, сэр! – ответил Фэндлер. – Если только ночь не застанет нас в пути!
95
Свою первую ночевку в джунглях Рино Лефлер и его бойцы встретили на поваленном бурей дереве, которое лежало на плечах своих собратьев и представляло наилучшую площадку для ночлега.
Чужаку, чтобы взобраться на этот ствол, требовалось преодолеть минное заграждение. А подняться как-то иначе было трудно, поскольку ствол находился на высоте не менее четырех метров.
Миетте досталось первым стоять на посту. И этим постом был широкий сук, торчавший в звездное небо. Часовой седел на нем верхом, положив ствол автомата на высохшую ветку. Получалось очень удобно.
«Не вижу почти ничего знакомого», – думал Миетта, глядя на звезды. Он и раньше плохо знал звездную грамоту, а сейчас растерялся совсем. Видимо, слишком далеко завез их мистер Смайли, чтоб ему было так же хорошо...
С приходом темноты по земле между деревьями заструился холодный воздух. Он спускался с больших ветвей, копился в низинах и, собрав воздушную влагу, мутнел, становился дымчатым туманом. Где-то там, в его толще, двигались тени, но, когда Миетта пытался их рассмотреть, они превращались в мрак.
Неожиданно слух часового уловил движение, затем негромкий сап и царапанье коры. Это не было похоже на вражескую угрозу, однако Миетта перехватил автомат поудобнее и стал вглядываться в темноту – туда, где висели две кислотные мины.
