Коллектив авторов - Русские против пришельцев. Земля горит под ногами! (сборник)
– Лэвченко? Вызови его сюда, – сказал Ковзик.
Две минуты в кают-компании было абсолютно тихо. Потом у входа появился молоденький рябой матрос.
– Завтра, – сказал ему Ковзик, – пойдешь с ным на операцию, – и указал на меня пальцем. – Инструкции получышь у Тимофеева.
На этом совещание закончилось.
Ну фотографии космического корабля захватчиков вы все видели. Не обижайтесь, кисы мои, но это надо было смотреть вживую. Кому повезло (или не повезло?) быть тогда в Питере – те видели. Впрочем, вас теперь хрен чем удивишь, а питерцев – уже тогда было хрен чем удивить. Так вот эта темно-красная плоская хрень с синими прожилками ни разу не была, как бы сказал Ковзик, эстетичнова моему глазу и ублажающая моему взору. По цвету она очень похожа на сырую баранью ногу. Как выглядят инопланетяне – загадка. Вот бы посмотреть, какие они из себя – если у них даже тарелка такая.
Но – извините, батюшко Ковзик не растерялся, и корабль сшибли ракетой. Я бы лично предпочел, чтобы ракетами стреляли по Мерилин, но Ковзик их мудро приберег, отправив минировать антенны нас с Левченко.
Сирота Левченко и вправду оказался неподконтрольным. Едва мы ступили на сушу, как к нему откуда-то из-под ржавой бочки шмыгнула розовая тварь, пробралась под куртку и впилась между лопаток. Левченко зажмурился и упал. Я подхватил его и опустил на землю. Сел рядышком, облокотился на рюкзак со взрывчаткой и стал ждать. Левченко очнулся через полчаса, скромно себе под нос сказал: «С-с-сука такая» – и потопал в том направлении, каким шел до этого.
Я доложил Ковзику по сотовому, что в наших рядах прибыло.
Это нас и спасло. Мы едва-едва закончили минировать здания. Я выскочил из торгового центра на Балканской площади. Левченко – из спортзала какой-то школы на Ржевке. Мы не успели толком отбежать, как в Питере внезапно потемнело. Котлета цвета сырой баранины медленно опускалась на город.
Удар. Это Мерилин разнесло в клочья.
Я стоял поодаль и смотрел на торговый центр. Стекла вылетели фонтаном, а затем из окон повалил белый туман.
– Прощай, Норма Джин. Хотя я тебя совсем не знал. От молодого человека в двадцать втором ряду, который видит в тебе нечто большее…
Мне бы в тот исторический момент цитировать что-то из Пушкина про падение самовластья. Или что-то из французских классиков про великие идеалы гуманизма и стойкость человеческого разума к дремучим заблуждениям. А еще лучше – ничего не цитировать, а бежать на хер от осколков и ядовитого пара подальше. Но я, извините, делал то, что делал. Окажитесь на моем месте, кисы мои, будете цитировать, что хотите.
Мерилин разнесло в клочья. Инопланетный корабль прекратил снижаться и неуверенно повис над городом. А затем Ковзик выстрелил по нему крылатой ракетой.
И огненные осколки полились на наш многострадальный город. Вскипала вода в заливе, горели дома, плавился асфальт. Но по мне – что-то уж очень много народу уцелело. Из тех, кого не жалко. Солисток группы «Сестры Малдера», например. Кто циник? Сам циник. Ну а дальше – вы в курсе. Питер проснулся. Потом мы разбудили Москву. Вашингтон. Нью-Йорк. И тут же расслабились.
В конце полагается мораль, вы считаете? Не. Черта с два. Был бы здесь Лева – он бы, наверное, высказался. А я помолчу. Без меня хватает козлов, которые берутся делать офигенно смелые выводы. Например, что раз уж у нас такие захватчики, то давайте мы как-то станем поустойчивее, что ли. Будем отдавать грудных детей в детские дома. И воспитывать правильным образом. Психика у таких ребят будет – кремень. Все червяки зубы поломают.
Я все же считаю, что… Нет уж, делайте выводы сами, взрослые вы мои кисы. Я для себя сделал. Вот недавно ко мне в дверь постучали две девушки с добрыми глазами. Они носили платки, а в руках у них была книга. Я знаю, в этой книге есть одна фраза. Вот точная цитата: «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня». Вы знаете, я захлопнул дверь.
