Андрей Левицкий - Нашествие. Москва-2016
— Артёма, — повторил доктор, внимательно глядя в глаза Кира. — Ар-те-мей Азенбаг.
— Что?! — прохрипел Кирилл и осекся. Сказать, что он удивился — значило обозвать Эверест холмом. Он просто офигел, охренел по полной программе. Замер, разинув рот и вытаращив на доктора глаза. Веснушчатый толстяк только что назвал имя и фамилию олигарха!
Доктор, увидев реакцию, разволновался. Он задышал громче, потер руки. Быстро оглянувшись, сунул Киру стакан с подноса и сказал:
— Здаро.
Потыкав Кира пальцем в грудь, продолжал настаивать:
— Здаро!
— Я не Здаро, — прошептал Кир, машинально поднося стакан к губам.
— Пай… Пей! Здаро!
Вархан прижал ладонь к донышку стакана и резко наклонил его, заставив Кира залпом выпить содержимое.
В голове вспыхнуло солнце. Свет полился из глаз, сделав все вокруг очень резким, ясным, отчетливо видимым. Жидкость раскаленной до звездных температур плазмой стекла по пищеводу в желудок, где вспыхнул костер — сотни, тысячи ревущих костров… Вспыхнули и погасли. И солнце в голове погасло, но свет его не исчез. Сознание прояснилось, звуки стали громче, краски насыщеннее, мозг заработал как новенький, хорошо смазанный мотор.
— Кир, — негромко произнес Кирилл, ткнув себя пальцем в грудь.
— Кыр, — сказал доктор. — Кыр здаро.
«Здоров» — понял Кирилл. Он хочет сказать, что я уже здоров. Или просто так здоровается?
— Ар-те-мей, — сказал доктор. — Был знат Ар-те-мей Азенбаг? Лазарич?
— Артемий, — поправил Кирилл. — Артемий Лазаревич.
— Лазарич! Был знат Лазарич?
— Да, я его знал.
Глаза доктора блеснули, он наклонился ниже, внимательно слушая.
— Кыр был знал Артемий, — раздельно повторил Кирилл. — А ты… Имя? Как звать? Я — Кир, ты?.. — украдкой оглянувшись, он коснулся пальцем груди доктора и сразу убрал руку. Я — Кир, ты…
— Явсен, — доктор еще добавил что-то вроде «пеор» или «пеон». Не то фамилию назвал, не то свое звание.
— Явсен Пеор? — переспросил Кир. — Ты — Пеор?
— Пеон, — поправил доктор. Он похлопал себя по груди, повторив несколько раз: «Явсен… Явсен…», затем потыкал пальцем вокруг, говоря: «Пеон, пеон, пеон…»
Кирилл понял это так, что «пеон» — не фамилия или второе имя Явсена, а звание, должность или статус, и в лагере есть другие пеоны. То есть — ученые?
— Можно мне еще? — спросил он и потянулся к стаканам на подносе, но доктор отвел его руку. Потер выпуклый лоб, пошевелил губами и спросил:
— Где Артемей Лазарич? Кыр знат где Артемей?
— Кыр знат, — ответил Кирилл. — Зачем Явсену Артемий?
Доктор замер, уставившись на него. Снова пошевелил губами и забормотал:
— Беда… опасно… важно… Важно! — он кивнул. — Много. Много важно Артемей. До Артемей. Идет до Артемей. Кыр идет Явсен до Артемей? Помоч. Помоч Явсен до Артемей. Будет валд… — он насупился, пытаясь подобрать слова. — Бузбарос ест валд! Валд… — Явсен широко развел руками. — Валд! — ткнул пальцем в змею на своем медальоне. — Бузбарос. Валд — Земла. — Он показал одну ладонь, затем вторую. — Валд — Териана. Териана, Земла — быхх! — Явсен свел ладони вместе, потер ими друг о друга. — Земла, Териана. Беда! Помоч!
Доктор снова оглянулся, когда на другом конце прохода появились его помощники с носилками.
— После. — Он похлопал себя ладонью по губам. — Явсен здес после.
Помощники быстро приближались, доктор начал привставать, и Кир спросил шепотом:
— А мои вещи? Рюкзак… — он руками изобразил рюкзак, показал себе за спину, повел плечами.
— Клум? — спросил доктор.
— Там катана, ну, меч, и лэптоп. Главное — катана!
— Клум им града манкурат. Манкуратня. После.
Он повернулся навстречу помощникам, которые положили носилки рядом с мечущимся на матраце раненым. Женщина пристально посмотрела на Кирилла и перевела подозрительный взгляд на доктора. Лишь сейчас Кир заметил, что у обоих помощников на ремнях висят ножи, а у этой тетки еще и пистолет в кобуре на боку. А вот у Явсена оружия не было.
Пеон, значит? Он вроде где-то читал… Ну да, у Джека Лондона в «Сердцах грех» — там пеонами называли зависимых крестьян, не рабов, но и не свободных, то есть «пеон» — это, кажется, вроде сокращения от какого-то испанского слова, «пионажа», что ли. И еще — манкураты, манкуратня. Почему-то Кирилл выделил эти слова из других, чем-то они ему не понравились. И тоже показались знакомыми.
Под руководством Явсена помощники переложили тяжелораненого на носилки, подняли и унесли. Доктор тоже ушел, взяв поднос и стул, Кир проводил его взглядом. Он пока мало что понимал. Очень это все неожиданно и странно. Но ведь Явсен точно спрашивал про Артемия Лазаревича Айзенбаха, ведь так? Если предположить, что это не ошибка, что Кирилл не перепутал имя олигарха с какими-то другими словами из языка варханов или из русского, просто неправильно заученного доктором… Вдруг тот хотел сказать «артель» или «артикль», «лазарет» и «айсберг»? Да нет, глупость, понятно, что Явсен имел в виду именно бывшего работодателя Кира. Доктор знает про того и хочет с ним встретиться. «Кыр идет Явсен до Артемей», а? Ладно, пусть Кыр идет — но почему этот Явсен заговорил про Айзенбаха именно с Кириллом?
Потому что, когда отравившегося Кирилла притащили в лазарет, доктор быстро определил: раненый не из орды, а местный. Но не выдал. Почему? Потому что у него какие-то свои интересы. Ему нужно увидеть Артемия Лазаревича. И доктор предположил, что кто-то из местных его знает. Может, если выдавалась возможность, он любому попавшему в лагерь москвичу задавал такой вопрос? В конце концов, представляет ли он, сколько людей в Москве? И что шансы на то, что кого-то из попавших именно в этот лагерь судьба сводила с Айзенбахом, ничтожны?
Хотя, может, не так уж и ничтожны? То есть случайно столкнуться с приятелем олигарха, конечно, нелегко, но если Айзенбах довольно известная личность, то встретить человека, который мог бы назвать адрес центрального офиса «Старбайта», гораздо реальнее. Тогда выходит — доктор в курсе, что собой представляет Артемий Лазаревич… Но откуда?
И как это все связано с тем, что именно олигарх хотел выкрасть информацию по эксперименту, в результате которого началось нашествие? Да не просто выкрасть, он желал еще и стереть все данные из лабораторных компьютеров? В который раз Киру вспомнились слова Якова Афанасьевича: «Какая-то игра там велась, большая игра».
Он потер виски. Слишком мало данных, трудно понять логику, остается только предполагать. Куча вопросов. Явсен сам по себе или представляет какую-то силу? Может, всех пеонов? Или только часть? И кто такие эти пеоны? Зачем Явсену встречаться с Артемием? Какие вообще у него цели?
Как он может помочь Кириллу?
Что самому Киру надо?
Сбежать. Отсюда надо сбежать, прежде чем его раскроют, — а ведь рано или поздно раскроют, причем скорее рано. Доктор не может держать Кира в лазарете долго, помощники вот-вот поймут, что тот здоров, тетка вон уже косит с подозрением. А может, наплевать на доктора и сделать ноги этой же ночью? Если Кира пока что принимают за вархана, то передвигаться по лагерю он может относительно легко. Но выпустят ли его за периметр?
Под навесом показались трое рабов в ошейниках, со скованными ногами: веснушчатая девушка с короткими русыми косичками, сильно хромающая пожилая женщина и крупный усатый мужчина. Лицо его показалось Киру смутно знакомым. Писатель какой-то, что ли? Вроде раньше это лицо часто маячило в Сети на сайтах, связанных с фантастикой, а теперь его подзабыли, вышел из моды. Звеня кандалами, рабы собирали накрытые крышками железные горшки, стоящие возле некоторых матрацев — в том числе возле того, на котором лежал Кирилл, ведь первые пару дней он не мог ходить. Вообще-то варханы отправляли естественные нужды где-то за проломом, в кремлевском дворе, но некоторые раненые не могли туда доковылять.
Рабы выносили горшки наружу, возвращались, ставили их возле матрацев и брали другие. Кир натянул одеяло до плеч и лег на бок, спиной к проходу. Этим троим он ничем помочь не мог и смотреть на них не хотел, особенно на усатого, который являл собой совсем жалкое зрелище.
Вдалеке от лагеря виднелись остатки дома: фасадная стена с просветами окон торчала из груды обломков. Там на третьем этаже он прятался с мальчиком Костей и его мамой, где-то там, возможно, до сих пор лежит лэптоп…
Над изломанной верхней частью стены что-то блеснуло. Словно две крошечные искорки мигнули — и пропали. Кир прищурился, глядя в том направлении, но искры больше не возникали. Услышав шарканье ног прямо за спиной, он натянул одеяло на голову.
А ведь Явсен может быть шпионом. Вдруг он просто хочет выведать у Кирилла, где найти Артемия Лазаревича, который зачем-то нужен варханам? Может, так, а может, и нет… В любом случае, у Кира свои планы. Надо немного поспать. Потом дождаться ночи. И ночью, при помощи Явсена или нет, бежать отсюда.
