Дмитрий Казаков - Перезагрузка
Явившееся из «джунглей» создание покрутилось на месте и затопало прочь, сотрясая землю тяжелыми шагами. Удалилось налево, и проход, куда оно втиснулось, казалось, сделался шире, чтобы пропустить порождение зарослей.
– Не стал связываться, амбал травянистый, – сказал Илья и неожиданно громко икнул.
– Кто тут амбал и кто травянистый? Сейчас я вам! – донесся резкий голос из того тоннеля, куда они намеревались свернуть, и мгновением позже оттуда выбрался человек.
Он напоминал одновременно пионера освоения Дикого Запада и свихнувшегося туриста-бэкпекера: широкополая шляпа, в руке ружье, за спиной потрепанный рюкзачина, к которому приторочена раскладная удочка, одет в джинсы и кожаную куртку, и это несмотря на лето, а на ногах – «казаки».
А еще он был таким же, как Андрей, обреченным на подвиги «героем».
– Это мы не вам, – удивленно сказала Лиза. – Тут приходил… один, большой такой.
– Все так говорят, а думают недоброе. – С загорелого лица под шляпой на них свирепо глядели маленькие синие глаза, похожие на две сапфировые бусины. – Ничего, я не одному придурку уже показал, что со мной нужно разговаривать вежливо, хе-хе-хех. Вы откуда такие будете?
Взгляд его, обращенный на Андрея, чуть смягчился – «пионер» догадался, что имеет дело со своим.
– Из Нижнего Новгорода, – ответил Соловьев. – А вы местный?
– Чего стоя разговаривать, давай-ка присядем. – Синеглазый огляделся, затем подошел к древесному обломку и со всей силы ударил по нему ногой, так что внутри раздраженно загудело. – Порядок, хе-хе-хех, а то тут есть такие хитрые придурки, что любят прикидываться всем подряд.
Стащив рюкзак, он извлек из него литровую бутылку виски и с приятным хрустом открутил пробку.
– За знакомство, – сказал «пионер». – Меня Петром кличут, а вас как?
Андрей назвался, отхлебнул теплой, резкой на вкус и слабо пахнущей торфом жидкости.
– А разве можно пить среди всего этого? – спросила Лиза, водя рукой туда-сюда.
«Джунгли» вокруг продолжали жить своей жизнью, из зарослей доносились приглушенные удары, словно кто-то, накрывшись одеялом, рубил дрова, изредка долетали недовольные взвизги.
– Если не пить, то с ума свихнешься, – авторитетно заявил Петр. – Пей, красавица! Тару не задерживать!
Илья сделал из бутылки солидный глоток, и даже Рашид подержал ее в руке.
– Ну вот, выпили, хе-хе-хех, теперь можно и поговорить. – Синеглазый довольно потер руки, будто собирался впарить встречным путникам «самоеуникальноетолькосегоднясоскидкойпредложение». – Я, как хозяин, начну. – Он залихватским движением сбил шляпу на затылок. – Брожу я по этому безобразию, что раньше Минском было, второй месяц, и вижу разное, да все нехорошее…
Байки, посыпавшиеся из Петра, как горошины из дырявого мешка, выглядели странно даже на фоне всего остального, что творилось в мире после катастрофы – «замороженные» люди, способные тем не менее есть и заниматься сексом, маскирующиеся хищники, что в состоянии прикинуться чем угодно, от футбольного мяча до автомобиля.
Андрей насторожился, когда Петр начал рассказывать про «некое место, которое не место, а вообще не пойми чего», которое перемещается по городу, появляясь то тут, то там.
– Пытался я туда пробраться, посмотреть, что там за ерунда, – рассказывал синеглазый, оживленно жестикулируя и не забывая прикладываться к бутылке. – Пропердолило меня как девственницу на групповухе, так что я едва живым уполз, хе-хех. Около Дроздов это было…
Из дальнейших расспросов стало ясно, что «Дрозды» – это водохранилище на северо-западе Минска.
– Ну а теперь вы, – сказал Петр, с видом исполнившего свой долг человека складывая руки на груди.
Илья решил не ударить в грязь лицом и наплел такого, что Андрей несколько раз с трудом удержался от смеха. Откровенно вроде бы и не соврал, но «дополнил и украсил» правду так, что она скончалась в страшных мучениях, а их поход превратился в сплошную пальбу во все стороны.
– Что же, тоже нехило, хе-хе-хех, – сказал Петр, когда бритоголовый выдохся. – Ладно, пора мне…
– Э, погоди-ка, а что там дальше? – спросил Андрей, вытаскивая карту.
Через минуту выяснилось, что синеглазый уроженец Минска ни разу плана родного города в глаза не видел и ориентируется по нему настолько плохо, что вообще не ориентируется. С трудом отыскал улицу Филимонова и сказал, что если на юго-запад, то лучше по ней двигаться, а потом к железной дороге, и «как повезет».
– Весьма обнадеживает, – сказал Рашид, когда нацепивший рюкзак Петр утопал в ту сторону, откуда они пришли. – О Аллах, каких только персонажей не встретишь в этом мире.
С первой поляны вскоре попали на вторую почти такую же, а когда впереди обнаружилась третья, Андрей заподозрил, что их водит кругами, несмотря на то, что солнце исправно светит в правую щеку.
– Или они все здорово похожи, или какая-то хрень замутилась, – проговорил Илья. – А, шеф?
– Я ничего не чувствую, все в порядке, – подал голос Рашид.
Проходы между пятачками «джунглей» были такие узкие, что шагать приходилось, едва не обдирая бока. Обзор заплетенные вьюнами и лианами деревья закрывали напрочь, путешественники видели только небо.
– Давай еще немного, – сказал Андрей. – И если опять…
Через полсотни шагов снова очутились на поляне с обломком ствола посредине, но этот оказался куда ниже предыдущих, а на его плоской верхушке выросло нечто похожее на актинию.
– Все-таки не одна и та же, – сказала Лиза с облегчением.
Андрей подумал, что обломок запросто может трансформироваться, пока никого нет рядом, но эту мысль оставил при себе – даже если дела так и обстоят, то сделать они ничего не смогут.
Сам выдохнул, только когда «джунгли» остались по бокам и за спиной, а впереди показался обычный городской двор: кирпичная девятиэтажка, лавочки у подъездов, припаркованные автомобили.
– О, клево, – заметил Илья, выразительно постучав подошвой по асфальту. – Реальная тема!
Чтобы она стала еще более реальной, попытались отыскать табличку с адресом. Когда преуспели, выяснилось, что до названной Петром улицы всего ничего, каких-то сто метров по прямой.
За углом наткнулись на сидевшую у стенки «гориллу», та при виде людей вскочила, зарычала и бросилась наутек.
– У-лю-лю! – заорал Илья ей вслед. – Стой, скотина мохнатая!
Но тварь не послушалась и исчезла из виду.
Пройти эти сто метров оказалось непросто – сначала преодолели полосу «пустыни», затем пришлось обходить заросли металлической травы, что не желала гнуться даже под подошвами.
– Вот она, улица Филимонова, – сказал Андрей, когда они все же выбрались на проезжую часть. – Можно пойти дальше, но я предлагаю на сегодня закончить и остановиться вон там, у берега.
Прямо впереди, если верить карте, находился один из каналов все той же Слепянской водной системы, а если верить глазам, то заполнявшую его жидкость можно было пить. Время клонилось к вечеру, а встал очень рано, да и побегал неплохо еще до рассвета, так что ноги гудели, а спина периодически «вспоминала» о тяжести объявившего себя богом толстяка в белом костюме.
Таком же белом, как туман, что висит над зоной трансформации.
– Ну, давай остановимся, – неохотно протянул Илья, никуда с утра не ходивший.
Палатку поставили на самом берегу, в нескольких метрах от прозрачной воды. Укатившееся на запад солнце ухнуло в облака, издалека донеслось предупреждающее громыхание.
– Какое у нас, интересно, сегодня число? – спросила Лиза, помешивая варившуюся в котелке овсянку.
– Сейчас посчитаем, – сказал Рашид, потирая верхнюю часть лобового щитка.
Когда прикинули, вышло, что на дворе тридцатое июня и что через несколько часов наступит июль.
Почти за два месяца они добрались от Нижнего Новгорода до Минска, прошагали не одну сотню километров. Надежда отыскать место, где все осталось как раньше, давно исчезла, растаяла как дым, но Андрей не собирался останавливаться – да, он устал, но пока не доберется до разгадки всемирной катастрофы или хотя бы не попытается добраться, на месте сидеть не будет…
– Да, я думал в натуре, что меньше прошло, – Илья озадаченно поскреб в затылке.
Поужинали, и бритоголовый отправился мыть котелок – сегодня была его очередь. Лиза забралась в палатку, зажгла свечку и принялась то ли зашивать что-то, то ли разбираться в вещах.
– Мне кажется, я все ближе к тому, чтобы вновь стать человеком… полностью, – сказал Рашид, веточкой постукивая по тлеющим углям.
– Ты должен радоваться. – Андрей глянул на «колдуна», пытаясь понять, к чему тот затеял этот разговор.
– Должен, но не получается… Интересно, я ведь наверняка вспомню все, что со мной было раньше, но, думаю, там будет все слишком сложно и больно для такого существа… для того, кем я был.
Соловьев пожал плечами:
– На то она и жизнь человеческая, чтобы в ней всего было намешано.
