Сергей Анисимов - За день до послезавтра

Начало марта

Государственное унитарное предприятие городского электротранспорта Санкт-Петербурга предлагает Вам возможность получить профессию водитель трамвая (с 20 лет), срок обучения 3 месяца; водитель троллейбуса (с 20 лет), срок обучения 3,5 месяца. Средняя заработная плата водителей трамвая – 21 000 рублей, троллейбуса – 23 000 рублей.

Требуются реставраторы ванн (с обучением), з/п 25–30 тыс. руб.

Требуется ученик мастера по ремонту обуви, изготовлению ключей. Мужчина славянской национальности до 40 лет, без вредных привычек. Заработная плата от 20 тыс. руб.

Поликлинике № 99 требуется опытный хирург-ортопед, з/п от 7800 руб. Наличие сертификата обязательно.

С недавних пор Николай стал чувствовать себя заметно лучше, – комфортнее, если смотреть сквозь пальцы на неточность данного термина в его конкретной ситуации. Надо отметить, что сперва это вызвало у него даже какую-то озабоченность, но потом она уступила место спокойному удовлетворению. Трезво оценивая происходящее в собственной голове, сертифицированный доктор Ляхин решил, что это и к лучшему. Пара месяцев на реальном краю безумия или по крайней мере срыва – не сахар для человека даже с самыми крепкими нервами, а он таким не являлся абсолютно точно. Чего уж там. Однако в итоге не понадобился ни рекламируемый мамой в самых радужных тонах паксил («таблетки, покрытые оболочкой белого цвета, овальные, двояковыпуклые»), ни отечественный афобазол, который в целом ряде клинических ситуаций мог работать совершенно не хуже. Он обошелся. Стал выглядеть менее напряженно. К удовлетворению родителей заметно сбавил интенсивность спортивных и военно-спортивных занятий (исключением стал все-таки бег). Зато стал больше гулять по улицам, просто глядя по сторонам. Больше он стал и читать, причем все подряд, вплоть до книг, отмеченных памятью как «любимые» с детства, но не перечитываемые уже лет пятнадцать. Классическим в этом отношении примером стал затрепанный «Робинзон Крузо» сороковых годов издания – с подходящими к теме высказываниями Фридриха Энгельса в послесловии. Ударный курс весьма специализированного раздела физиологии. Весьма специализированного раздела инженерии. Короткие «обновляющие» курсы таких малопопулярных на северо-западе России языков, как шведский и японский. Знаете, как будет по-шведски «чистая совесть»? Это будет «samvetsfrid». Кто может произнести это простое слово верно с первого раза, тот просто молодец. Тот наверняка сможет связать единой грамматической конструкцией такие слова, как «franktirör», «tidsinställning», либо, на выбор, «sprängteknik»[19]. Смутно знакомый русским людям корень глагола «fysljera»[20] лез в такое предложение буквально сам собой, но тут уж ничего не поделаешь. Как и со всем остальным. Люди не обращали ни малейшего внимания на то, что в течение последнего года буквально перло из Николая Олеговича Ляхина во все стороны. Кто он, в конце концов, такой, чтобы остальные серьезно принимали в расчет его дилетантское мнение? Девушкам с Николаем скоро становилось страшно, потому что та загадка, которая скрывалась в его душе, оказывалась совершенно им неинтересной. Родители за младшего из своих детей искренне переживали и жалели его изо всех сил. Друзей у него теперь почти не было, а те, кто были, те не решали ничего. Терапия и журнальные переводы Николая потихоньку кормили, а поскольку зарабатывать деньги было тяжело, то необходимость упорного труда продолжала поддерживать его в хоть сколько-то социализированном состоянии. Работа, язык, бег, потом снова работа и снова язык. Затертые учебники деда, откопанные в дальнем углу антресолей и с тех пор стоявшие на полке просто для эпатажа. Бег. Готовность – и способность – без малейших колебаний прорубиться через компанию малолетних гопников, вздумавших зажать его в угол набережной на вечерней, почти ночной, пробежке. Прямо напротив изломанного, бурого кирпича знаменитого «Большого Дома». Samvetsfrid. Чистая совесть.

Страну трясло. Веселье лилось с телеэкранов таким бурным потоком, что выслушать относительно серьезные новости удавалось вовсе не каждый день. Две трети вновь выходящих на экран отечественных кинофильмов (начавшийся пять лет назад бум все не спадал) были комедиями разной степени искрометности. Подавляющее их большинство было явно ориентировано на умственно отсталых людей, страдающих от неэффективности существующих схем ноотропной терапии. Какой-то год назад любое англоязычное агентство новостей, говоря о России, обязательно взахлеб рассуждало о выборах. «Путин обязательно, несомненно изменит Конституцию», «Путин тиран и сделает все для сохранения своей тирании…» Смешно звучит, но его уверенная победа в 2012 году действительно оскорбила многих. Потом была пауза, – а потом началось по новой. «Мы не можем иметь никакой надежды на изменение им избранного Россией курса все большего отхода от принципов политических свобод…» Это тоже незачем повторять: это тоже слышал каждый человек, который читает или новости на английском, или отечественные «Новую газету», слушает «Йэху Москвы» или… Хватает у нас информированных источников, более чем хватает. На радость нам, страдающим от засилья ненавидящих демократические ценности опереточных злодеев. Вы знаете, что уже в отношении 2 марта 2008 года в английском языке практически не употребляли слово «выборы»? Только «передача власти», только «смена режима», на худой конец «имитация выборов» или «пародия» на них. Что уж говорить про последние выборы, про 2012 год. Здорово, да? Происходящее в Грузии или происходившее десяток лет подряд в Туркменистане – это не слишком хорошо, конечно, но такова воля их народов. А вот в России – это да, это на самом деле возмутительно. Какие выборы, что вы? Откуда у них выборы…

Все это было не так уж серьезно: Россию ругали всегда и будут ругать всегда, в его возрасте пора бы уже привыкнуть. Заявление представителя кровавого тоталитарного режима о том, что дважды два есть четыре, воспринимается в мире просто как еще одно текущее доказательство прогнившей, бесчеловечной сущности варваров, проживающих между исконно германскими и исконно японскими территориями. Гораздо более серьезным было другое: то, что и на самом деле являлось правдой. Обвинения в дикости. Которой полно. В ксенофобии. Которая лезет из всех щелей: то, что каждые 50 лет кто-то пытается эту страну завоевать, не оправдывает ее сегодняшних жителей ни в малейшей мере. Самые настоящие, но при этом какие-то тупые нарушения законности на тех же последних выборах: с раздачей отгулов за предоставление в профком открепительных талонов с места прописки. И обещанием «лишить премии» неподчинившихся. Обвинения в безудержном, практически африканском разгуле коррупции. В уникальной для Европы способности жить среди грязи и гадить себе под ноги каждую минуту. То, как красивые, прекрасно одетые русские девушки швыряют себе под ноги окурки перед входом в автобус или маршрутку, не переставало Николая ужасать. Дикость и грязь – именно они, по его мнению, были самым страшным в России. Коррупция, все остальное – это было уже только следствием.

Все это было правдой, отрицать которую было сложно: на это хватало нервов только у самого твердолобого патриота. Из тех, кто бесповоротно и непоколебимо уверен, что наш Большой театр – лучший театр в мире, МиГ-29 – идеальный истребитель, а ленинградское мороженое – самое вкусное. Из тех, кто уверен, что Катерина Тэтц – шпионка или, во всяком случае, наймит неких «Врагов России». Начиная с больших букв «Вэ» и «Ры».

С достаточной степенью громкости имя Катерины Игоревны Тэтц впервые прозвучало около трех месяцев назад, и прозвучало оно в таком контексте, что значительная доля граждан России испытала ощущение, которое принято определять словом «оторопь». Случившуюся с ней историю Николай помнил прекрасно: в какой-то мере этому способствовало то, что вылезшая на верхние строки всех возможных лент новостей фамилия показалось ему знакомой. Редкая как есть (немецкая? корейская? еврейская? – этого он так и не понял), ее фамилия была на слух почти такой же, как у известного питерского микробиолога – одного из лучших лекторов, каких Николаю приходилось встречать в жизни. Случайное совпадение, конечно. Совпадением было и то, что Тэтц тоже была преподавателем университета – только не «Павловского», а МГИУ – Московского государственного индустриального. Впрочем, наверняка он запомнил бы эту историю, и не будь у нее дальнейшего развития. Как запомнил десяток других, таких же по оставляемому в душе осадку. Как на всю жизнь запомнили их миллионы и десятки миллионов «россиян» разного возраста – от пенсионного до предпризывного. Суд над водилой, в машину которого врезался несущийся на огромной скорости по мокрому шоссе автомобиль губернатора одного из регионов. Тюремный срок женщине, которая посмела ударить носимым в сумочке ножом насилующего ее ублюдка. Совсем недавний суд над офицерами внутренних войск, вернувшихся из Чечни, и закончившиеся месяцами ранее процессы, в ходе которых сроки получили армейские офицеры, защищавшие своих земляков от рабства. Не надейтесь, суки, мы не забыли. Мы запомнили это на всю жизнь.