Василий Головачев - Укрощение зверя
– Замолчи! – Черный Вей стукнул зонтиком в пол с такой силой, что в нем образовалась дымящаяся ямка. – Ты не справляешься со своими обязанностями! Идея спрятать Врата в храме Спасителя хороша, но и она не принадлежит тебе. Если здесь появятся дружинники Витязей, я с тебя живьем шкуру сдеру!
Острие зонтика устремилось к Хрисанфу, метнуло извилистую дымную струйку, которая вонзилась в уморь на груди старика.
Хрис отшатнулся, покрываясь слоем искр.
Балабонов опустил зонтик, оперся на него, сгорбился, словно сам постарел на три десятка лет сразу.
– Помощнички, мать вашу!.. Мне нужно знать, что задумали волхвы. Мои агенты молчат, то ли их выявили и уничтожили, то ли они сбежали. Кто их заменит? Где молодые, сильные и умные ученики, способные решать любые задачи? Почему мы работаем только с отребьем, с быдлом, хамьем и бандитами?
– Потому что их легче всего купить и подчинить, – хладнокровно сказал Дехкоев. – Выбирать не из кого. В милиции работают практически одни дебилы и бандиты, вы же знаете.
По губам Хрисанфа скользнула ехидная ухмылка:
– Это говорит о том, что вы очень хорошо поработали с народом, наместник. По статистике, уже больше трети москвичей – русофобы. Москва стала городом «новых рашенов», хорошо прикормленного плебса и быдлячества. Чего же вы хотите? Все идет хорошо! Господин будет доволен! А помощники найдутся. Не справится один – отыщем другого.
Балабонов поднял бровь, разглядывая неожиданно разговорившегося старика, покачал головой:
– Надо же, ты, оказывается, философ и действительно способен думать! Забавно. Может, возглавишь мою аналитическую службу?
Хрисанф сверкнул волчьими глазами, сделал постное лицо.
– Прошу прощения…
– Да нет, ты прав, старик. Превращая людей в стадо, мы и в самом деле сужаем потенциал собственных замыслов. Однако это не наша забота. Господину виднее. Дождемся его выхода. Итак, вы считаете, что Врата отсюда переносить не стоит?
Дехкоев и Хрис переглянулись.
– Я не верю, что волхвы вычислили точные координаты бункера, – сказал Дехкоев. – Об этом подвале не знает ни патриарх, ни монахи… кроме тех, кому мы доверили охрану.
– Я закрою бункер дополнительным заклятием, – буркнул маг. – Но мне нужна ниргуна.
Балабонов прошелся по угрюмому каземату, покачивая зонтиком, размышляя о чем-то. Остановился, сунул руку в карман пиджака, вытащил плоскую флягу синего стекла, с двумя горлышками, протянул старику.
– Учти, это последняя, береги ее до прихода Господина, не трать на девок.
Хрисанф жадно схватил флягу трясущимися руками, вгляделся в жидкое пламя, вихрящееся внутри, прижал к груди. На щеках его проступил старческий румянец. Свою ниргуну, поддерживающую жизненные процессы и омолаживающую организм, он давно израсходовал и готов был отдать все, что имел, за изумительное чувство силы и молодости, которое дарил глоток жидкости. В сказках не зря эта жидкость называлась «живой водой».
– Я отблагодарю, наместник! – Хрис попытался поцеловать руку Балабонова. – Я все сделаю! Завтра же пришлю пару классных телок, будете довольны!
Замминистра вырвал руку, брезгливо вытер ее о пиджак, бросил взгляд на спутника.
– Вечером доложишь об уничтожении рунописца. Он у меня как гвоздь в заднице! Если он успеет восстановить Володарь…
– Не успеет, – пообещал майор.
Балабонов раскрыл зонтик, поднял над собой. Волна холода прянула от него во все стороны. Зонтик завибрировал, раздулся парусом, охватил тело Алексея Ридигеровича черной пленкой, и генерал исчез.
Двое нелюдей в бункере с Вратами молча смотрели на то место, где он стоял. А Лик Беса смотрел на них мрачно и угрожающе.
Глава 26
Нападение
Как оказалось, название поселению – Сундаковка – дали друзья его основателя, знаменитого путешественника Виталия Сундакова. Второе его название – Славянский Кремль – не в полной мере, но отвечало форме и содержанию подобного рода сооружений. Не было только крепостной стены, окружавшей древние крепости-кремли, а в остальном все было по-настоящему.
Гости с удивлением и восхищением рассматривали гостиный двор, построенный в стиле русского классицизма и шатровой архитектуры, деревянные дома с двускатными крышами и башенками, с резными крыльцами и отделкой. Постояли у колоколенки, у колодца с красивым навершием, прошлись по гаревым дорожкам, слушая гида, молодого паренька, увлеченного новым для него делом. Потом Георгий прочел им лекцию о Союзе общин, принимавшем активное участие в создании поселения, и Антон узнал много интересных подробностей о деятельности этой славянской организации.
К примеру, его удивило, что в общинах славянского типа никогда не было коммунистического равенства, всегда существовала субординация! Главенствующую роль в управлении общиной играли волхвы и старейшины Рода, а уж потом, за ними, по иерархической лестнице следовали старосты-лидеры (нередко – князья), воины (Витязи), ремесленники и работники.
Во-вторых, главными принципами социального устройства мира отцы-основатели общин считали принципы борьбы, силы, самостоятельности воли (родившийся работником мог подняться по иерархии высоко вверх), свободы поведения, жизненной активности, преодоления трудностей, персональной ответственности и – принцип неравенства как по рождению, так и по воспитанию! По философии волхвов, жизнь общинника должна была зависеть от многих условий, которые он выбирал сам, сообразуясь с принципом полезности вида деятельности для Рода. И только потом он должен был заботиться о себе.
Конечно, со многими положениями устава Союза общин хотелось поспорить, но гости делать этого не стали. Слишком резким был поворот их бытия, привязанного к реалиям российского социума, по сути управляемого наместниками Морока. Слишком высока ставка и чрезвычайно высока ответственность, возлагаемая на каждого, кто должен был выполнить миссию послов к Чернобогу.
Гостей покормили в гостином дворе, и каждой семье предоставили гостевые палаты с отдельными бытовыми блоками.
Антон обратил внимание на некоторые детали интерьера, похожие на фаллические символы, – ручки кресел, ножки столов и лавок, светильники да и купола башенок на строениях, и Георгий пояснил:
– Не пугайтесь символов жизнеделания, мы не слуги Морока, которые специально использовали культ и символику фаллоса для скачивания энергии в свою пользу. Фаллос всегда играл великую роль Жизненного Принципа, как и Коло – его женская ипостась. И лишь с приходом на Русь христианства эти символы стали ругательствами. Служители Христа, а по сути – Морока, намеренно исказили их смысл, чтобы Род наш не мог пользоваться силой древних ведических знаний.
– А охрана у вашего Кремля есть? – поинтересовался Антон. – В нынешние времена это актуально.
– Приходится кое-что учитывать, – уклончиво ответил Витязь.
До вечера они уединились в своих апартаментах: семья Громовых – в двухкомнатных, Пашины и Данила с Максимом – в однокомнатных палатах, переживая тягостное чувство неуверенности в завтрашнем дне и нежелание принимать предлагаемый образ жизни.
Валерия, к радости Антона, держалась хорошо, не жалуясь на резкое изменение устоявшегося в отсутствие мужа быта. Но было видно, что ее беспокоят мысли о будущем детей, и Антон старался больше заниматься с дочерьми, в силу возраста принимавшими мир таким, каким он им казался.
После ужина женщины с Катей и Дашей отправились на прогулку в сопровождении того же молодого человека, который принимал деятельное участие в их бытоустройстве, а мужчины собрались в отдельном тереме, где остановился Георгий.
Включили телевизор и молча выслушали сообщение диктора первого канала о «сбежавших преступниках», коими стали Антон Громов, Илья Пашин, Максим Бусов и Данила Ломов. За поимку или указание координат места, где прятались «преступники», обещалась награда.
Георгий выключил телевизор, глянул на молча сидевших друзей, усмехнулся.
– Поздравляю, вас объявили во всероссийский розыск. Крепко напугали вы халдеев Черного Вея, да и его самого. Теперь он вам и высунуться не даст. Стоит вам появиться в поле зрения его службы, тут же прихлопнет.
– Но мне надо на репетиции! – воскликнул Максим.
– Придется повременить.
– Меня же выгонят из театра!
– Не выгонят, мы найдем подход к твоему руководству, не волнуйся.
– Но я объявлен преступником!
– Наши юристы легко докажут несостоятельность этого обвинения. Но я думаю, после нашего похода к Мороку все изменится. Балабонов – Черный Вей не удержится в кресле замминистра. И ты продолжишь петь.
Максим хотел возразить, будучи уверенным, что его карьера висит на волоске и может рухнуть в одночасье, но посмотрел на спокойное лицо Данилы, у которого тоже были свои планы, и сдержался.
