Александр Голодный - Нож разведчика. Добро пожаловать в ад!

Мелькнула мысль…

– Я быстро не могу. Я в станице, не в городе. Мне нужно время, хотя бы два часа. Тут даже такси не вызвать!

– Не буду настаивать на спешке, но знайте – длительное ожидание не способствует хорошему настроению. И не делайте глупостей. Как бы вы ни были хорошо подготовлены, но ни один боец не продержится против десятка вооруженных людей. Особенно, если его близких используют, как живой щит. Сумеете ли вы навести оружие на свою дочь, Ратный?

Возникшая пауза ждала ответа, но Сергей молчал. Он не видел выхода… В голове цвиркнул сверчок.

Тон собеседника чуть-чуть изменился, словно появилась нотка сочувствия:

– Перезванивайте мне каждые полчаса, Сергей Владимирович. Просто чтобы я был в курсе, что вам дороги жизни ваших женщин. И не задерживайтесь.

Короткие гудки, навалившееся безнадежное отчаяние… и снова настойчиво цвиркнул сверчок. Серый.

Тихим шепотом Ратный произнес:

– Спаси их, брат. Пожалуйста.

Расширились и снова сократились зрачки. Изменившие цвет, наполнившиеся жестким холодом глаза не сулили ничего хорошего врагам, вставшим на пути бойца Подполья.

Рука Серого сжала трубку второго сотового телефона. Надо звонить друзьям.

– Да, Владимирыч!

– Константин, беда. Светлану и Ольгу взяли в заложники.

– Что?!..

– Это хозяева тех, кого мы уничтожили. Мне срочно необходимо оружие. Автомат и пистолет. Не забудь патроны.

– Владимирыч, еду! Куда привезти?!

Серый на мгновение прикрыл глаза, прикидывая маршрут. Он еще ни разу не был у брата дома, но общая память дала нужные сведения:

– Замороженная стройка метров за триста от кольца, справа. Проезжаешь кольцо, уходишь вправо, пересекаешь трамвайные пути…

– Все, я понял.

– Да, у тебя есть крепкая веревка? Метров пятнадцать-двадцать?

– Буксировочный фал. Двадцать метров, в багажнике.

– Хорошо. Действуй, боец.

***

Отточенное чутье агента-нелегала дало тревожный сигнал во время второго звонка ликвидатору. Что-то изменилось. И не здесь, в уютной двухкомнатной квартире. Наемники работали как единый слаженный механизм, не расслабляясь и не теряя бдительности, заложницы, разделенные охраняющим, смирно сидели на разных углах дивана. Изменение коснулось тона отвечающего на звонок Ратного. Пропала надломленность, в коротких ответах почувствовалась жесткость и целеустремленность. Впрочем, это изменение поведения прогнозировалось, как имелось и соответствующее лекарство.

По знаку руководителя один из рейдеров грубо вздернул женщину на ноги и, рванув к мобильному, отвесил две хлесткие пощечины. Болезненный вскрик Светланы слился с пронзительным Олиным:

– Мамочка!.. Не надо!..

Агент снова приложил аппарат к уху:

– Вы слышали, Ратный. Это только предупреждение о всей серьезности наших намерений. Не заставляйте нас идти дальше. Да, мы пока побережем вашу дочь, но представьте, что она испытает, когда на ее глазах будут убивать мать.

Как и ожидалось, в ответе фигуранта прозвучало гораздо больше смирения. И, пожалуй, бессильной ненависти. Все предсказуемо, все по плану.

Серый уже терял близких людей. В бою и схваченных вражеской контрразведкой… Последнее было тяжелее всего. Взятый впоследствии пленный рассказал, через какие пытки пришлось пройти партизанам, прежде чем умереть. Мужчинам… и девушкам. Той единственной любимой, с которой он мечтал связать жизнь. Ее смерть, отчетливо представляемые муки, не сломали характер бойца. Они лишь наполнили душу ледяной ненавистью и беспощадностью, оставив одну цель – убивать.

Пусть враг пока наслаждается властью, считает, что полностью владеет ситуацией. Его уверенность не стоит ничего.

***

Забрызганная грязью легковушка резко развернулась на площадке у закрытых ворот, ведущих на замороженную стройку. Фары погасли, в открывшиеся двери вышли двое, тревожно огляделись.

Константин сумел захватить Александра. Отлично. Сильный и проверенный делом боец не помешает. Аналитический ум немедленно внес коррективы в первоначальный план.

Выйдя из-за трансформаторной подстанции, Серый быстро направился к друзьям.

– Владимирыч! Как они?!..

– Спокойно, бойцы. У нас еще есть время.

***

Сидящие в микроавтобусе наемники внимательно контролировали двор девятиэтажки фигуранта. Главная задача – не пропустить прибытие цели. Каждые десять минут старший пары докладывал по рации об обстановке. Пока было тихо.

Рейдеры напряглись, когда во двор заехала замызганная «десятка». Выписав кривой круг, она остановилась прямо под фонарем уличного освещения. Открылась дверь, наполнив площадку грохотом наяривающей лезгинку автомагнитолы. С пассажирского сиденья неуверенно выбрался парень. Нет, не он. Намного моложе, другие черты лица. Да еще и пьяный, похоже. Оперевшись о крышу, он что-то спросил у водителя. Музыка смолкла. Взяв светлый полиэтиленовый пакет, приехавший отошел от легковушки, вставил в рот сигарету и попытался прикурить. Раз за разом чиркал, рассыпая искры и освещая лицо, кремень. Не получилось. Оглядев двор, пошатнувшись, парень решительно зашагал к микроавтобусу.

Ну, почему, когда находишься на деле, к тебе словно магнитом тянет алкоголиков и всякую шваль?

Наверняка сейчас попросит прикурить, потом его потянет на разговор…

Подошедший вплотную к двери пьяный всмотрелся в салон, описал неверный жест левой рукой с зажатой между пальцами сигаретой и полностью предсказуемо выдал:

– Мужики, дайте прикурить.

В приоткрытое окно вылетело короткое:

– Не курим.

Кривая гримаса:

– Че, спортсмены? Впадлу? Ваще, че-то я в своем дворе вас не помню.

Сдерживаясь, рейдер демонстративно отвернулся. Хоть столица, хоть глухая провинция – везде одно и то же. Быдло неистребимо.

Словно прилипший к двери алкоголик продолжил наезжать:

– Слышь, мужик, ты, ваще, че на чужую парковку встал? Здесь Михалыч свою «Волгу» ставит. Ты, ваще, к кому?

Зло фыркнул напарник. Старшему и самому захотелось выйти и вынести этого наглого пьяного урода. С одного удара, чтобы челюсть потом по кусочкам собирали. Но нельзя. Старательно сдерживаясь, рейдер постарался ответить максимально миролюбиво:

– Мы к нему и приехали. Видишь, стоим, ждем. Все нормально, приятель.

У Веселова отпали последние сомнения. Никакого Михалыча с «Волгой» и личной парковкой не было. Визитеры купились на простейшую разводку. Двое крепких мужчин, грязноватый тонированный минивэн, ставропольские номера… слишком чистые, с ними не ездили по раскисшим от оттепели дорогам. Не иначе, прикручены совсем недавно. И еще деталь – с их места двор просматривается насквозь. Через идеально вытертое ветровое стекло.