Андрей Николаев - Трилогия об Игоре Корсакове

Судя по обстановке, здесь находился один из элитарных клубов. Миновав обеденный зал, они очутились в библиотеке. Приглушенный свет терялся в бесчисленных корешках книг, уютные кресла располагали к спокойному послеобеденному отдыху. Несколько человек, большинство в военной форме, вкушали кофе с коньяком, ведя неспешный разговор. Сигарный дым плавал слоями, напоминая космические туманности.

Панкрашин увидел, как астральное тело профессора облекло золотистым светом фигуру немолодого четырехзвездного генерала, с летными крылышками и орденскими планками на левой стороне френча. Генерал замер, зажав зубами вересковую трубку, взгляд его остановился. Между тем, его собеседники продолжали разговор.

– …тут ничего не сделает, пока флот не уничтожит их линкоры. Я слышал, «Бисмарк» вышел в море! В конце концов, это крупнейший корабль Германии, неужели его так трудно найти и потопить?

– Я считаю, флот просто дискредитирует себя, вызывая линейные корабли чуть ли не с Индийского океана. Неужели в метрополии недостаточно сил?

– Господа, не забывайте про подводные лодки. Дениц разворачивает свои «волчьи стаи» от Гренландии до Мурманска и пока мы не решим эту проблему…

Четырехзвездный генерал встрепенулся.

– Именно, господа, именно так! Основная проблема – подводный флот немцев, – он поднялся с места, – но я надеюсь решить ее в ближайшее время. Прошу простить – дела.

Его проводили недоуменными взглядами.

– Старина Чарльз решил закончить войну в одиночку? – пожевав сухими губами, спросил пожилой мужчина в морской форме с едва уловимой насмешкой.

– Ну, в одиночку, не в одиночку, а без авиационного прикрытия, без разведки, адмирал…

– Ерунда! Конвои прекрасно обходятся и без авиационного прикрытия…

– И теряют от десяти до тридцати процентов кораблей. Возможно, вам, Старр, это кажется приемлемым, но тем, кто находится в море…

Панкрашин, не дослушав спор, последовал за генералом. Он нашел его в кабинете у телефонного аппарата. Набрав номер, генерал распорядился соединить его со штаб-квартирой бомбардировочного командования в Хай-Уайкомбе.

– Да, коммандера Пирса немедленно. Чарльз Портал [13], – нетерпеливо постукивая чубуком трубки по полированному столу, скомандовал генерал. – Добрый вечер, Ричард. Да, я. Не кажется ли вам, что пора потревожить адмирала Деница? Что-то слишком вольготно он себя почувствовал в последнее время. Предлагаю вам всеми находящимися в вашем распоряжении силами провести бомбардировку гаваней Вильгельмсхафена. Что? – некоторое время он слушал собеседника, все больше хмурясь, – а вам не надоело разбрасывать листовки и ограничиваться бомбежкой городов? Да, нынешней ночью! Поднимите все, что возможно! Прежде всего плавбаза и доки. Считайте, что вы получили приказ. Я пришлю его в ближайшее время. Выполняйте!

Барченко оставил тело начальника штаба Королевских ВВС и генерал обмяк, с недоумением разглядывая зажатую в руке телефонную трубку.

– Быстрее, Сергей.

Снова полет на безумной скорости, когда детали местности сливаются в сплошной фон и кажется, что астральное тело скользит в абсолютной пустоте.

Лес в Бекингемшире, бетонные здания штаба, подстриженные кусты, ухоженные лужайки.

Сэр Ричард Пирс бросил трубку на аппарат и с ненавистью уставился на него.

– Дженкинс, – рявкнул он в сторону двери кабинета.

Молоденький лейтенант вырос, словно из-под земли.

– Соедините меня с авиагруппами в Милденхолле и Мархэме, – лейтенант исчез, не забыв прикрыть дверь. – Черта лысого я дам приказ поднять все, что есть. Если начальник штаба сошел с ума – это его личное дело, а мое – беречь личный состав. Вильгельмсхафен… Туда и куропатка не пролетит, – пробормотал сэр Ричард, играя желваками.

Молния ударила совсем рядом, летчик запоздало рванул самолет в сторону и Вайстора чуть было не выбросило из кресла, где он уже успел задремать под мерный шум моторов. Приподняв занавеску, он поглядел в окно. Ju-52 словно плыл в чернилах – настолько было темно за окном. Со своего места Вайстор мог разглядеть только кусок крыла и прозрачный диск пропеллера. Перекрывая гул моторов, ударил раскат грома и иллюминатор покрылся каплями дождя. Струи воды стекали по крылу, сдуваемые встречным потоком воздуха. Началась болтанка, Вайстор опустил занавеску и пожалел, что отказался от рюмки коньяка, предложенной командиром экипажа – сейчас она бы не помешала. Его попутчики расположились в хвосте самолета, за откидным столиком, коротая время за кофе. Дверь в кабину пилотов открылась и показался командир. Он прошел мимо Вайстора, успокаивающе улыбаясь и, склонившись к Лидермайеру, что-то проговорил, виновато разведя руками. Вайстор не разобрал слов, но по тому, как скривилось лицо штурмбанфюрера, догадался, что тот недоволен. Лидермайер что-то коротко спросил и взмахом руки отпустил пилота. Когда тот проходил мимо, Вайстор тронул его за руку.

– Простите, дурные вести?

– Нет, просто мы попали в грозу. Кстати, советую вам пристегнуться. Полет затянется, но ничего страшного.

– Ага. В таком случае не могли бы вы еще раз предложить мне коньяк?

– Один момент, – летчик кивнул, – я пришлю бортмеханика. Я бы и сам с удовольствием выпил, но – работа.

– Весьма сочувствую.

Молоденький паренек в летной форме принес коньяк и тарелочку с нарезанным лимоном. Согревая в ладонях пузатую рюмку, Вайстор откинулся в кресле и прикрыл глаза. Пассажирский J-52 отличался отличной звукоизоляцией и вполне можно было представить себя дома, возле камина. За окном гремит гроза, а в полутемном зале тепло, потрескивают березовые поленья, чуть пахнет дымом. Камин прогорит, угли посереют, подергиваясь пеплом. Если повезет – можно будет задремать, провалиться в сон, как в бездонную пропасть и хоть на краткие минуты забыть о настоящем.

Самолет нырнул, желудок подкатил к горлу. Вайстор поспешно отхлебнул коньяку. Серая обивка салона напоминала темную сталь жерла гигантской пушки. Ему показывали такое орудие, захваченное у французов. Вайстору вдруг показалось, что он находится внутри ствола и сейчас им выстрелят. Будет стремительный полет, свист рассекаемого воздуха, небо превратится из голубого в черное, когда он покинет атмосферу, стремительно приблизится мертвый диск Луны и он врежется в ее поверхность, добавив еще один кратер к изрытой поверхности спутника.

Если бы можно было закончить все так просто, без затей, он бы согласился. Почему его не оставят в покое? Все равно слова, растрачиваемые на бесполезные споры, уходят, словно капли воды в песок, не оставляя следа, не добавляя ни частицы свежести к удушливой атмосфере, которая окружает его в последнее время.