Барон из МЧС-3 - Игорь Лахов
Матерились, но огнём её прикрыли. Добежала Галя и обратно с коляской попёрлась. Вдруг останавливается метров за двадцать от нас, наклоняется, приподнимает ребёнка и… сворачивает ему голову. Я чуть тут же не пристрелил её от такого поступка! Вернее, когда прибежала, то в морду двинуть всего лишь успел, прежде чем узнал подробности.
Оказывается, в коляске спрятался гоблин. Скрючился, чепец на голову нацепил, одеялком с головой накрылся и стал ждать, пока зелёные братишки не отобьют посёлок у людей. И ведь могло прокатить, если бы глазастая Якутова не заметила лёгкое шевеление, когда этот гад позу менял.
Ржали долго, узнав подробности. Потом Галю ещё несколько недель Гобломамой называли и слегка зелёнкой мазали. Как она красиво злилась! Со временем успокоились. Да и служила Якутова так отчаянно, что одно уважение и вызывала. Но из песни слов не выкинешь, и подвиг Гобломамы до сих пор хорошо известен среди наших рядов.
— Ну, а что мне оставалось делать? — поведала Якутова свою версию событий. — Тут рубка по всему посёлку, а мне всучили бинокль и до боя не допускают. К концу акции уже все наши еле на ногах стояли, лишь я одна свежая, словно только что с грядки. Как увидела коляску с шевелящимся одеялом, то даже не раздумывала. В любой момент прилететь по дитю с обеих сторон могло.
Естественно, как самая свеженькая и побежала. Уже на обратном пути заметила, что ступня зелёная из-под одеяла выглядывает. Этот гоблин прямо взбесил меня своим поступком. Прямо в душу плюнул! Ну и открутила ему башку в сердцах. С кем не бывает?
Кстати, Мишаня! До моего прекрасного лица твой корявый кулачок тогда не добрался. Ромка с Ариной тебя успели скрутить, пока ты сдуру ценную практикантку не угробил. А ты, вылупив глазюки, лишь орал с надрывом: «Детоубийца!». Потом сам же первый и признал, что усыновлять гоблина не стоило.
Мы долго смеялись, представив эту сцену. Подобных рассказов у спасателей было много. Некоторые поучительные, некоторые, как этот, дурацкие. Но время истории убивали хорошо.
Лишь на четвёртый день на поверхности всё успокоилось.
— Ну что, кроты? — почти серьёзно поинтересовалась Ведьма. — А не пора ли нам выбираться наружу? Кажись, время пришло.
Глава 21
Шутки кончились. Ещё раз проверив экипировку и оружие, наш диверсионный отряд дождался, когда «землеройка» проделает небольшой ход подальше от вражеских постов. Пора выдвигаться. Мы быстро попрощались с остающимися в схроне товарищами. Все слова сказаны, наставления даны, так что затягивать с этим грустным моментом не стоит.
Все остающиеся молча пожали нам руки или дружески хлопнули по плечу. Лишь только Вера, обняв, украдкой чмокнула в щёку и прошептала.
— Возвращайся. Я буду ждать.
Хотел было успокоить её обещанием прийти с задания целым и невредимым. Только мы оба понимали, что подобные успокаивающие слова абсолютно пустые. Поэтому я лишь подмигнул ей, с улыбкой отшутившись.
— Если дождёшься, сватов пришлю.
Но, вопреки моему ожиданию, Вера не съязвила в ответ, не попыталась сделать вид, что собирается побить охальника, а так пристально посмотрела в глаза, что у меня прямо мурашки величиной с гранату по спине пробежали. И вдруг действительно очень захотелось не просто притащить обратно свою задницу в целости, а именно вернуться к Вере. Буквально секунду длился этот зрительный контакт, но он сказал нам намного больше, чем долгие ночные разговоры «четы Ивановых».
Резко развернувшись, я полез в узкий лаз вслед за лейтенантом Якутовой. Несколько сотен метров в полусогнутом состоянии дались тяжелее, чем марш-бросок на пару десятков километров. Весь путь проделал, мысленно матеря спеца с Даром Земли. Не мог, скотина, тоннельчик хотя бы на полметра выше сделать!
Думаю, не я один сейчас его крою последними словами. На самом деле мужик ни в чём не виноват и максимально постарался, исходя из своих расчётов. Но в данной ситуации надо было на кого-то вылить негатив, и кандидатура «землеройки» подходила как нельзя лучше.
Поверхность встретила нас почти свежим воздухом с лёгким привкусом иной Реальности и ночным звёздным небом. Молча перегруппировались в походно-боевой порядок. Объяснять никому ничего не надо, уже до автоматизма отработали на тренировках. Впереди я и Ведьма. В центре, как самые неподготовленные, идут ромалы Морячка, которых на флангах прикрывают курсанты-сержанты. Ну и замыкает процессию опытный Чёрт Станов, внимательно следящий не только за тылом, но и за всеми нами.
Первая пара десятков километров далась тяжело. Постоянно маневрировать с выключенными системами связи и навигации среди постов и опорных точек харков — ещё то поганое занятие. Чуть не нарвались на неприятности, но повезло. Вот прям очень повезло!
Лишь только с рассветом смогли преодолеть гоблинские редуты и вырваться на оперативный простор. Вернее, зайти в дремучий лес, сильно напоминавший джунгли. Пройдя по нему ещё с десяток километров, Ведьма наконец-то остановилась на привал и разрешила включить переговорники.
— Значит так, господа диверсанты, — без предисловий начала она. — Сейчас полчаса отдыха, а дальше уже не просто идём, а передвигаем ходулями, быстро-быстро. Сто пятьдесят… уже чуть меньше вёрст должны покрыть максимум за три дня.
— Да за двое суток управимся, — самоуверенно произнесла Света Радостина.
— Учитывай возможности табора Горюнова, — пояснила Якутова. — Можно и за меньшее время отмахать расстояние, но они нам нужны не полудохлые, а в полной боевой силе. Без Круга группы Морячка в лабораторию соваться нельзя. И ещё обратно рысью убегать от преследования придётся. Так что даже вам силёнки экономить нужно. Двигаемся в таком же порядке…
— Подожди, Ведьма, — перебил я командира. — Считаю, что меня вперёд разведчиком отправлять нужно. В рукопашной конкурентов тут нет. И к тому же могу переместиться в точку, где уже находился. Экономию времени, скрытность и скорость, получается, обеспечу.
— Действуй, Барон! — не раздумывая, согласилась она. — Единственное: давай без своих выкрутасов. Не трогать даже одиноко справляющего нужду зелёного! Нам необходимо оставить как можно меньше следов на маршруте. По нему ещё обратно домой идти.
— Обижаешь, Галя. Да я не только харка не трону, но даже в его дерьмо плевать не стану.
— Очень надеюсь.
