Смертельный попутчик - Артем Лукьянов
— Это Мирэн! … Мирэн! Мы тут! Мы сейчас поможем! — крикнула она, что было сил.
Отец жестко одернул ее и шлепнул ладонью по лицу, чтоб заткнуть. На драчунов же ее крик совершенно никак не подействовал. Били Мирэн жестко, как парня. На глазах Тары она получила несколько раз ногой в живот и по лицу. Мирэн даже не думала сдаваться или отступать. Каждый раз, когда ее валили на землю, она вскакивала снова. В очередной раз, получив очень сильный удар в грудь, она вскрикнула, и уже не смогла встать. Над телом поверженной девушки нависли сопящие туши бандитов. Они принялись методично рвать на ней одежду. Куски полимерной ткани с характерными звуками лопались и отлетали в сторону. Мирэн на остатках своих сил попыталась воспрепятствовать, схватив какого-то ретивого за грудки и вмазав ему своим лбом в нос. Тот застонал, схватился за лицо и отполз. Удары обрушились на нее снова, пока она совсем не затихла. Тара не могла больше спокойно смотреть на это и попыталась вырваться от родителей. Ее глаза наполнились слезами. Тара вызвала охрану через нейро-линк, однако помощь Мирэн пришла раньше в лице ее двух старших братьев. Они ворвались в гущу стремительно, как ястребы, пикирующие на жертву. Если бы не это, возможно Мирэн убили бы. Заметила она и других зрителей, которые также наблюдали за дракой. Тара узнала Липски. Они тоже не вмешивались. Ее родители о чем-то перемигивались с ними. Драка же тем временем переросла в побоище. Один из братьев Мирэн получил удар камнем по голове со спины, громко застонал и обмяк.
— Тут охрана! Валим! — крикнул кто-то из драчунов остальным.
Они все тут же бросились в рассыпную, оставив едва живую сильно покалеченную полуголою Мирэн. Над ней склонился брат, который громко и отчаянно рыдал. Рядом за его спиной с широко открытыми глазами лежал второй брат. Его руки были раскинуты в стороны, а большие голубые глаза смотрели в небо. С разбитой на затылке головы ручейком стекала кровь. Дроны охраны появились с опозданием, но лучше все же поздно, чем никогда. Родители жесткой сцепкой потащили дочь подальше от этого места, чтоб не попадаться на глаза охране. Тара была бледна, как мел. Она не находила объяснений и с немым укором вопросительно смотрела то на маму, то на отца.
— О-Хара и так много! Одним больше, одним меньше! Еще нарожают! Им не привыкать! — сухо произнес отец, даже не глядя дочери в глаза.
Проснулась Тара резко от того, что захлебывалась в жидкости, которая спустя несколько суточных циклов пребывания в контейнере вместе с другими людьми уже мало походила на пригодный для употребления напиток. Ее вырвало. Тошнило в грузную мутную жидкость не только ее, но и других людей. Удивительно, что те все еще были живы. Если о Таре заботился ее симбионт, то остальные выживали каким-то чудом. Контейнер, где они находились, тряхнуло. Затем тряска лишь усилилась. Казалось, что сейчас вытряхнет из нее все душу. Однако ее это нисколько не волновало. Даже какого-то дискомфорта совершенно не ощущалось. Тара впервые воспринимала свое тело так странно, как некую резиновую или гибко-полимерную оболочку. Ее то и дело ударяло о соседей, а ни боли, ни дискомфорта от этого не было от слова «совсем».
— «Этот препарат… Он, как замедлитель… Я его не успеваю выводить» — жаловался симбионт, который вещал где-то глубоко у нее в голове, будто за стенкой.
Тара его слушала, но не слышала. И про сон она уже помнила смутно, будто это и не сон был, а так — мимолетное наваждение.
Трясти прекратило как-то резко. Появилась некая легкость. Потом резкий и сильный удар до хруста в суставах рук, которые все еще удерживались ручками-ловушками. Затем была тишина и резкий обжигающий глаза свет от открывшейся створки контейнера. Вся дурно пахнущая масса людских испражнений хлынула наружу через просвет. В нос ударил свежий чистый воздух. Тара глубоко вздохнула его и ощутила привкус хвои или чего-то похожего. Воздух был прохладный. Люди вокруг нее приходили в себя. Многие уже вздыхали ароматы снаружи и даже находили в этом радость.
— Ура! Прилетели! … Мы на Парпланде! — послышались радостные, но весьма уставшие и измученные голоса людей.
Тара ужаснулось сначала этой мысли, но посмотрев в яркий белый свет снаружи, успокоилась.
— «Нет! Это не Парпланд! … Уж точно не он!».
Эпилог
Бескорыстный человек предлагает помощь, корыстный — навязывает.
(Звездный Ветерок. XXI век)
Старый «друг»
Запрет проживать в своем доме в «райской» Эдэмии немало расстроил Мекелдоно. Все, к чему он стремился всю свою жизнь, теперь обрастало новыми сложностями. Добавилось у него проблем и в плане здоровья. Жуткие кошмары, которые он пережил и о которых ничего не мог вспомнить, откуда они и о чем, сильно выбивали его из колеи. Иногда спокойно заснуть Мекелдоно мог только после приличной дозы замедлителя. В собственном доме он так же жить больше не мог после случившегося. К сожалению ни влияние его друга Зареслава, ни статус почетного вдовца и писателя-созерцателя, никак не помогли капитану сохранить свое законное «место под солнцами». Приговор суда по его делу хоть и не был таким уж жестоким, все таки решил его права жить в «Тихом Эдеме» до тех пор, пока его главой и папой той самой 19-летней «виновницы» Глории является Стивен би-Кензи. Для именитой семьи Мекелдоно Монсе вообще с того самого утра стал врагом номер один. Даже само нахождение Мекелдоно в «Тихом Эдеме» было сопряжено с некоторым риском получить штраф или какую другую административку буквально на ровном месте. Благо всевозможных мелких законов и предписаний у дистрикта, как и у самой Эдэмии хватало с избытком. Все, как у классиков: был бы человек, а статья найдется.
Проживать долго и злоупотреблять гостеприимством писателя Мекелдоно тоже не хотел. Он прекрасно понимал, что он тому интересен по больше части, пока может о чем-то таком поведать из своего прошлого. Но и тут из-за потери памяти Мекелдоно не помнил много из того, что реально интересовало творца. Вот в такой достаточно непростой момент жизни капитана застало сообщение от его старого партнера по бизнесу Квика. Тот предлагал Мекелдоно срочно
