Якудза из другого мира 10 - Алексей Владимирович Калинин
Меня как раз в это время по залу гонял медвежонок Казимото. Учитель Казимото не давал мне спуска, поэтому ближе к концу тренировки мокрая майка прилипла к телу и отказывалась отлепляться. Как раз в это время на моих плечах поскрипывало сорокакилограммовое бревно, с которым я уже битых полчаса путешествовал гусиным шагом по залу додзё.
Мастер Нагаи поклонился додзё, учителю Казимото, а потом и мне. Я с облегчением сбросил бревно. Как будто гору скинул…
После ответных церемонных поклонов мастер Нагаи сказал:
— Рад видеть вас, господин Казимото на нашей земле. Надеюсь, что ваше пребывание не огорчается тем состоянием, в котором вы сейчас находитесь.
— Да пустяки, — махнул лапой медвежонок. — Я уже привык. Как только моя миссия на Земле закончится, так я отправлюсь к своей любимой. Но я не тороплю этот момент, ведь ещё много чего нужно передать подрастающему поколению.
— Я искренне рад слышать о таком настроении. Да, ваш опыт действительно неоценим и очень полезен для молодого поколения. Могу ли я попросить вас как-нибудь выделить время и составить план физической тренировки для детей и юношей?
— Вы хотите увеличить физическую силу своей группы «Каменный Дуб»?
— Совершенно верно. Ведь без физической силы и скорости оммёдо получается не таким мощным, как хотелось был.
— Безусловно. Нагаи-сан, я с радостью сделаю этот план. Вы будете довольны состоянием своей ребятни.
— Ваши слова вселяют в мою душу состояние радости и довольства. Благодарю вас, Казимото-сан, — поклонился Нагаи.
— Да ну, — снова махнул лапой Казимото. — Для меня самого радость ощущать себя нужным и полезным.
После подобного обмена вежливостью мастер Нагаи повернулся ко мне:
— Такаги-сан, завтра вас приглашают на обед в поместье Окамото. Масаши обещал показать такое, отчего ваша челюсть упадет на пол и будет там долго валяться. Поэтому рекомендую взять с собой коврик.
— Зачем коврик? — на всякий случай уточнил я, тяжело дыша.
— Чтобы челюсть не испачкать, — улыбнулся мастер Нагаи. — Форма одежды может быть повседневной. Это неофициальный обед.
— Благодарю за приглашение. Я обязательно буду, — у меня всё-таки получилось выполнить уважительный поклон, хотя ноги и ходили ходуном после тренировки.
Если мастер Нагаи сказал, что форма одежды может быть повседневной, то лучше всего одеться в приличную одежду. Это был тонкий намек на то, что я могу считать себя необремененным обязательством выглядеть строго по форме, но если приду в костюме, то сделаю хозяевам приятно. Похоже, что обед состоится не только для меня и семейства Окамото.
— В таком случае, я спешу откланяться. Не буду больше задерживать вашу тренировку, — поклонился мастер Нагаи, после чего вышел из додзё, не забыв поклониться на выходе.
Да, поклон на входе и на выходе из додзё обязателен. Тем самым человек демонстрирует уважение всем поколениям воинов, которые проливали пот и кровь в спортивном зале, а также духу додзё, который главенствует над залом и дает силы в тот момент, когда руки и ноги отказываются повиноваться.
— Ну, чего встал? — грубо окрикнул меня Казимото. — Упражнение ещё не закончено!
— Может, немного передохнем? — спросил я без особого энтузиазма.
— Передохнешь после того, как я скажу. Пока что бревно на плечи и вперед!
На другой день я отучился в академии до предпоследней пары, после чего попрощался с Кацуми и друзьями. Мне ещё надо было одеться в приличную одежду и проследовать в поместье Окамото.
Я домчался до базы с одним из мототаксистов. Так мы миновали обеденные пробки, когда офисные руководители и менеджеры высшего звена сочетают обед со встречами и спешат оказаться в нужном ресторане в нужное время. Мы же пропетляли между машин и вскоре очутились на базе.
Я честно заплатил водителю мототакси, хотя тот напрочь отказывался брать деньги. Пришлось сурово сдвинуть брови и засунуть деньги ему в карман. Пригрозил ещё тем, что сейчас отчитаю на глазах остальных ребят, после чего водитель быстро поблагодарил и тут же укатил прочь.
Вот не любят японцы, когда их отчитывают перед коллегами. Считают это чем-то из ряда вон выходящим. Вспоминаю в таких случаях одного из своих бывших сослуживцев, которому получить очередной словесный выговор было всё равно, что сходить за хлебушком. Выслушает с видом горького раскаяния, покивает гривой, потом встряхнется и снова отправится косячить. Только то, что он был сыном главного инженера, позволяло ему делать подобные вещи. Впрочем, с уходом главного инженера на пенсию, тут же спровадили и его шалопутного сыночка. Посоветовали найти своё применение в другом месте.
Эх, подобная круговая порука порой лишает фирму хороших кадров — ведь они заняли места по блату, а головастый человек найдет себе место в другой фирме и уже та будет получать прибыль, которую отбирает очередной «сынок» в первом месте.
После душа, переодевания и обязательной оценки себя в зеркале, я вышел из комнаты. На выходе столкнулся с Тигром. Он шел по коридору, уперев взгляд в пол. После того случая мы встречались, но он всё больше отмалчивался либо уходил от разговоров. Сэнсэй Норобу сказал всем нам, чтобы мы оставили его в покое, что Тигру надо просто прийти в себя.
— Привет! Ты как себя чувствуешь? — спросил я, хлопнул Тигра по плечу.
Он вздрогнул и поднял на меня глаза. На краткий миг мне показалось, что в его глазах появился золотистый отблеск. Как будто он вставил линзы.
Отблеск тут же пропал, а Тигр облегченно выдохнул. Я заметил, что кожа на скулах друга натянулась, да и сам его вид свидетельствовал о похудании. И одежда начала мешковато висеть на некогда мускулистом теле.
— Босс? Это ты? — спросил Тигр. — Я вроде нормально себя чувствую. Подташнивает слегка, но в целом нормально.
— Что с тобой? Может какие лекарства нужны? Может…
— Может его оставят в покое? — раздался голос Норобу за спиной. — Да, Тигр заболел, но я думаю, что в моих силах его излечить. Ему только нужен покой и уединение. Ты зачем вышел, Тигр?
— Я не могу больше в комнате находиться. На меня давят стены и кажется, что они сжимаются, — прошептал Тигр.
