Арбитр (СИ) - Евгений Астахов
И прыгнул с места над провалом, создавая в руке миниатюрное солнце Вспышки. Ублюдок в броне ослеп на секунду и рефлекторно хлестнул нитью. Вновь Бастион принял на себя основной удар. С хриплым криком я влетел в бойца всем весом и вбил его в крышу. Металл смялся, как фольга, и мы проломили поверхность, обрушившись на грязный пол.
Светящаяся струна каким-то образом обхватила воротник моего доспеха, пытаясь проскользнуть к горлу, но мой кулак вбил голову чужака в железный настил. Что-то грохнуло и заискрило. Ход трамвая замедлился на несколько секунд, а потом начал резко ускоряться. Крик водителя донёсся из головного вагона.
Противник приложил меня локтем, да так, что в ушах зазвенело, отбрасывая вбок. Врезавшись спиной в дверцы трамвая, я выбил одну из них наружу. Зато успел чиркнуть его на излёте Лазарем по шлему, и сквозь тончайший порез я увидел мертвенно-бледную кожу.
— Ты действительно начинаешь меня бесить, — повреждённый модулятор выдал абсолютно нечеловеческий вибрирующий голос.
На миг зависнув, над мелькающей брусчаткой, я охватил взглядом окружение.
Внутри нашего вагона застыло два пассажира — один, придавленный и порезанный куском крыши истекал кровью, вторая что-то истерично кричала.
С обеих сторон от трамвая мчались полицейские машины. Нам что-то кричали на венгерском, а пулемёты в башнях БТРов держали нас в перекрестьях прицелов.
Нет. Не нас. Меня. Они не видят незримого ловкача.
Противник же прыгнул с места, обрушиваясь на меня всем весом. Ловко уклонился от стремительного взмаха меча и ударил ногой под нижнюю кромку шлема — по челюсти. Громко клацнули зубы, в ушах зазвенело и дикая мощь впечатала мой затылок в мостовую.
Я завис, наполовину вывалившись из вагона. Лишь успел ухватиться правой рукой за металлический настил пола, буквально пронзил его пальцами, чтобы создать точку крепления.
Неизвестный упырь давил изо всей силы на лицо, прижимая шлем к брусчатке. Еле слышно хрустел хребет, заглушаемый сиренами, металлическим звоном и целым водопадом искр.
Лазарь, сжимаемый правой рукой, испарился...
— Слишком рано сдаёшься, — насмешливо заметил громила.
И материализовался в левой руке, чтобы ударить наискосок.
Противник отпрянул. Он двигался молниеносно.
Этого было недостаточно.
Клинок отсёк часть рефлекторно вскинутой ладони, и оставил глубокий порез на технологичной броне моего визави.
Вскинувшись, я продолжил движение, и последовал за шустрым ублюдком. Однако тот, уже отлетая назад, швырнул гранату. Не ко мне, а в сторону двух пассажиров.
Бастион сорвался с моей руки молниеносным диском и отвёл неминуемую смерть. Буквально вынес летящую гранату сквозь стекло вагона. Через миг взрыв накрыл капот одной из полицейских машин.
Секунду, которую я потратил, чтобы спасти невинных, противник использовал для своих целей. Вскинул автомат в сторону заложников, положив ствол на обрубок руки, и нажал на спусковой крючок. Рванув наперерез, я закрыл собой прижавшихся к полу бедняг, попутно рубанув по оружию. Лазарь отсёк кусок ствола, едва не распоров горло этой мрази.
Однако несколько пуль успело свистнуть сквозь вагон. Он стрелял не в тех двух бедолаг. Он стрелял по водителю трамвая.
В этот момент по моим доспехам застучал целый шквал пуль, в том числе пулемётных. Силы правопорядка явно среагировали на стрельбу, решив, что судьба заложников предрешена и нужно устранять угрозу.
Трамвай и раньше ехал быстро, а сейчас полетел со всей доступной скоростью. Убитый водитель навалился грудью на рычаг.
Все это произошло с разрывом в несколько секунд.
Противник, оставляя синие пятна, рванул по вагону в заднюю часть трамвая, ускоряясь с каждым ударом сердца. Миг, чтобы достать снайперскую винтовку, миг, чтобы спустить курок. Тряска вагона, стучащие по мне пули и хаотичная обстановка не способствовали меткости, но я его достал. Пуля выбила кусок брони из корпуса беглеца, заставив того пошатнуться.
И всё же он проломил заднее панорамное стекло и исчез во тьме ночи.
Убрав оружие в Карман, я активировал Исцеление на истекающем кровью парне. Обрушившийся потолок глубоко рассёк ему руку и живот. Девушка, лежащая в шаге от него, дрожала, как осина, и в шоке смотрела на белое сияние, исходящее от моих рук.
Рана затянулась, а я одним движением поднял тяжёлый кусок металла и отбросил его прочь, закрыв дырку на месте выбитой двери. После чего рванул к головной части трамвая. Несколько пассажиров, из тех, кто сбежал в дальние вагоны, вжались в угол и в ужасе следили за моими движениями.
Водитель был мёртв. Пуля пробила ему затылок. На этом дерьмовые новости не заканчивались. Приборная панель искрила и дымилась, выстрелы достали и её в том числе. Сдвинув рычаг скорости назад, я не добился никакого эффекта. Трамвай продолжал лететь на полному ходу, а впереди уже виднелся крутой поворот. Мы просто не войдём в него на такой скорости, а жилой дом — не лучшее место для парковки трамвая.
Лазарь возник в руке, и я понёсся обратно в хвостовую часть, попутно разрезая электроприводы, скрытые под полом. Три секунды в одну сторону, три секунды в другую. Хруст и стон гнущегося металла наполнили вагоны. Движения трамвая стали дёргаными, колёса блокировались, и мы постепенно замедлялись.
Слишком медленно. Поворот и стена жилого дома приближались быстрее, чем тормозил трамвай. В два хлёстких удара вырезав переднюю секцию кабины, я запрыгнул на получившуюся платформу. Стрельба по мне не прекращалась, мешая думать в какофонии свинцового звона.
«Арбитр защищает невинных, несмотря на риск, несмотря на смерть».
Прекрасно помню предельно серьёзный голос Ульфрика в тот момент. Для него это были не просто слова, а кредо, которому он подчинил свою жизнь.
Миг, и я прыгаю спиной вперёд прямо на пути. Руки упираются в нижнюю часть кабины, ноги вбиваются в брусчатку рядом с рельсами. Мышцы выдают максимальное усилие. Трещит позвоночник. Грозят порваться связки. Чудовищная сила утягивает меня за собой, грозя задавить, перемолоть и выплюнуть по частям.
Не слышу ничего за своим криком, но регистрирую, что звон стих. По мне больше не стреляют.
Неосознанно в голове рождаются нужные слова заклинания, и я вливаю ману в тело. Исцеляя. Усиливая. Заряжая.
Металл сминается под давлением моих рук. Ноги уходят куда-то под землю, оставляя после себя колею. Трамвай... тормозит.
С тяжёлым вздохом он замирает, а вокруг стягивается кольцо полицейских машин. БТР, пробуксовывая, тормозит всего в пяти метрах. Лица у сил правопорядка
