Слово и Чистота. Иллюзия - Александр Анатольевич Зайцев
– Распишись.
Делаю, что сказано, поставив перед этим чемодан на асфальт.
– Ко мне можешь обращаться мистер Редтлифф. Я комендант этого корпуса. Чемодан в лапы и за мной! – сказав это, он крутанулся на пятках и широкими шагами направился к дверям.
Ну точно, военный, точнее бывший военный.
– Значит так! – не оборачиваясь и не сомневаясь, что я, схватив вещи, уже спешу за ним, продолжил говорить комендант. – Порядок не нарушать, громко не орать, баб не водить. Если прижмёт, подойди, покажу места для свиданий. Гык, – его смех похож на рапорт, такой же сухой и натянутый. – Комнаты у нас на двоих. Душ и сортир в каждой. Не то что в старых корпусах, где всего одна душевая и пять толчков на весь этаж. Понравишься мне, комната останется за тобой. Будешь нарушать, отправлю в те самые старые корпуса. Гык… – я его знаю всего минуту, а он меня уже бесит до почечных колик.
Точнее, будь я в своём истинном возрасте, то легко нашёл бы с ним общий язык. Даже выбил бы из него кучу привилегий и уступок. Но я таких знаю, не раз встречал в прошлой жизни. Пока я его «подопечный», условно «младший по званию», он будет со мной общаться только в форме приказов. Рассказывать такому человеку что-то, убеждать, просить – бесполезно. «В инструкции указано! Выполнять!» – вот такой будет типичный разговор.
– Так! Второй этаж, комната двести тридцать три, – сверился комендант с бумагой и остановился у двери. – Ключи, – забираю. – Правила, – в моих руках листок с распечаткой, в которой пунктов тридцать, не меньше. – Открывай, что замер как неопытный бычок перед тёлкой? Гык… – хочу домой, подальше от человека с таким чувством юмора.
Открываю дверь. Небольшая такая комнатка – прихожая метр на полтора, в которой только вешалка да тумба под обувь, слева – дверь в санузел. За прихожей сама комната. Две аккуратно заправленные кровати с тумбочками военного образца, пара небольших столиков, столько же стульев да один высокий шкаф. Широкое окно, выходящее на юг. Стены без обоев, окрашенные в светло-грязный зеленоватый тон. Аскетизм во всей красе.
– Ты первый, так что выбирай кровать.
С первого взгляда понимаю, что левое спальное место лучше. Не видна дверь в туалет и не так будет светить утреннее солнце, если её занять. Ставлю чемодан около выбранной кровати.
– Брошюры, – он кивает на бумаги, которые я таскал всё это время в руках. – Кинь на кровать, так будет понятно, что место занято. Плеер тоже кинь, ты сюда не музыку слушать приехал. Не беспокойся, тут не крадут. Гык… – видно, что последний пункт его даже немного разочаровывает. Вот он бы устроил воришке, появись такой в его корпусе. Эта мысль аршинными буквами написана на его лице.
– Спасибо, – следую его совету.
– А вот правила проживания в корпусе обратно возьми! – подловил, сволочь, чувствовал же подвох, но купился. Сам виноват. – Чтобы выучил и от зубов отскакивало!
– Хорошо, – его лицо скривилось от столь явно гражданского ответа, что меня немного порадовало. Этого я и добивался. Маленькая месть за его «обратно возьми».
– На выход! Дверь закрыть, – он наблюдает за всеми моими действиями, будто не уверен, что я способен справиться даже со столь простой задачей. – В полночь входные двери корпуса закрываются. Исключение: пятница и воскресенье. Опоздаешь – будешь ночевать на лужайке. Гык, – он бросил взгляд на часы. – Выход сам найдёшь?
– Да, – отвечаю коротко, так как боюсь не сдержаться и сказать что-нибудь язвительное. А это будет очень большой глупостью с моей стороны. Сразу ясно, что я коменданту не понравился, вот просто так, без причины. И усугублять ситуацию точно не стоит.
– Двенадцать, – он пальцем щёлкнул по стеклу часов на своём запястье и пошёл дальше по коридору.
Я думал, что он шутит, когда предупреждал, что вернуться надо до двенадцати. Оказалось, не совсем. Эта Софочка, наш временный экскурсовод и нянька в одном лице, таскала нас пешком весь день! Всё показывала, рассказывала, вообще не затыкаясь ни на секунду. Сводила нас позавтракать, затем пообедать и даже поужинать, и всё в разных столовых. Информации о местной жизни мы получили огромное количество. Но половина из-за постоянной болтовни девушки просто прошла мимо сознания.
«Первичная обзорная экскурсия» как назвала девушка то мучение, что нам устроила, завершилась глубоким вечером, в половине десятого! А ещё она предложила всем желающим зайти на вечеринку в честь нашего приезда, которая продлится до полуночи. Из нашей небольшой группы её предложение не принял никто. Да у меня ноги уже не то что гудели от целого дня ходьбы, я их не чувствовал почти. Видимо, и остальные устали не меньше, даже крепыш и то отказался от вечеринки. Загоняла она нас до изнеможения, при этом сама, такое ощущение, вообще не устала. Довела группу до нашего квартала, помахала ручкой и упорхнула на танцульки. Откуда столько сил?
Я мечтал выйти в Излом и оставить там эту усталость, но не рискнул совершить такой шаг в незнакомом месте. Ничего, дойду до комнаты, отосплюсь вдоволь.
Входные двери корпуса не были закрыты. Рядом с ними, прислонившись к стене, стояли два пятикурсника, которые пили пиво и тихо костерили какого-то профессора, из-за которого они всё лето торчат здесь на отработке, а не отдыхают с девочками на побережье. Проходя мимо этой пары, вежливо поклонился. Те в ответ только махнули руками и продолжили изливать своё негодование друг другу.
Планировка общежития примитивна и доступна для понимания даже больному топографическим кретинизмом. Вход по центру здания, одна широкая лестница, ведущая наверх. На каждом этаже, если я правильно посчитал, около пятидесяти комнат. Все пронумерованы по-гостиничному, трёхзначными числами, где первая цифра – это номер этажа. Вот у меня комната двести тридцать три, то есть тридцать третья на втором этаже. Элементарно и просто.
Никакой охраны, никакого видеонаблюдения. На первый взгляд – полная свобода, но я чувствую, где-то есть подвох. Да и давящее ощущение чужого взгляда холодит спину, хотя в вестибюле пусто и нет никого. Не
