Фригольд - Роман Прокофьев
— Не верю, что я единственный подобрал твой Ключ.
— Оу, нет, конечно. Но гости заходят так редко! И это сущие варвары. Низшие дикари, просто чудовища, — дернула плечиками Азимандия. — Среди них, правда, попадаются любопытные экземпляры…
— И что же ты с ними делаешь?
— Разные интересные вещи. Ведь каждый должен заплатить свою цену, — она хищно усмехнулась. — О, мой, может, ты просто спросишь, что я собираюсь сделать с тобой?
— Что же кел-леди собирается сделать со мной? — улыбнулся он, продолжая поддерживать словесную игру.
— Пока не знаю, — голубой локон Азимандии, освободившись из прически, сам собой подхватил бокал, поднеся ко рту хозяйки, пока ее руки расправлялись с сердечником к‘на. — Ты не посланник Вечности. Даже если ты Кел, мой… а если ты говоришь как Кел и ведешь себя как Кел, то что это меняет? Ты слаб, ты в моем Домене, в моей власти, даже Хитрейший не узнает, что с тобой случилось…
Она хихикнула, словно представив что-то, затем добавила:
— Я пока не решила, какую плату с тебя взять. Ты бы сам что предпочел?
— Я бы предпочел погостить пару дней в твоем Домене, — он спокойно откинулся на мягкую изумрудную спинку, отпив еще половину бокала. — Быть может, прекрасной кел-леди понравится моя компания. Может, хозяйке будет интересно обменяться рунами — кто знает, что есть в моей Скрижали. А потом я предпочел бы отправиться по своим делам — туда, откуда прибыл. Меня, знаешь ли, ждут.
— Оу, вот так просто? А как же моя плата? — облизнула губы кел-леди, выпивая сок из кусочка панциря.
— В некоторых случаях, Азимандия Визу Аран, платой служит не действие, а бездействие, — пояснил он безмятежно.
— Твоя великолепная наглость мне даже нравится, — усмехнулась Восходящая. — Она как прекрасная приправа к блюду. Я знаешь ли, люблю поострее…
— Давно ли леди покинула Вечность? — спросил он в ответ. — Перешла дорогу кому-то в Золотом Городе? Или повздорила с фавориткой кого-то из Хранителей?
— О, мой, как ты дерзок и бесцеремонен… — тревожно встрепенулась она. — Но откуда ты…
— А что еще может делать наследница Дома в маленьком Домене Единства? Конечно, ты снизошла сюда золотым отражением, чтобы набрать историй и покорить своим талантом Золотой Город. Именно поэтому ты дрожишь от одного упоминания визита из Вечности. Кого ты боишься, Азимандия Визу Аран?
— Так ты точно… не посланник? — Азимандия внимательно смотрела на него, чуть сведя брови. — Оу, тогда ты проницателен, будто Хитрейший. Ну что ж, ты прав, мне пришлось бежать оттуда. У меня был один друг… хороший любовник, и он узнал кое-что для меня, кое-что важное, но я была слишком наивна, думая, что наша тайная связь будет вечной. Когда все вскрылось, его Дом пришел в ярость, мне выставили огромный счет. Другие Визу Аран посоветовали скрыться, пока все уляжется… к тому же… ой, вино и правда развязывает язык. Брр, этот твой взгляд… — она зябко передернула плечами и будто невзначай коснулась торка на шее. — Я золото, а ты лишь дерево, мои Атрибуты намного выше. Почему я чувствую себя как мышь перед горой, когда смотрю в твои глаза?
— Потому что ты видишь там отражение неба, Азимандия, — он откинулся на спинку, не отводя взгляда, — Такой красивой кел-леди не стоило играть в игры, правил которых она не знает. И не стоит делать этого впредь. Но если моя леди прячется, зачем она раздает свои Ключи?
— Я скажу тебе правду, мой гость, но и ты скажешь правду мне в ответ, — проговорила она, снова подливая себе вина, — То, что я попрошу. Но все останется между нами. Обещаешь?
— Обещаю, — кивнул он.
— Никто не будет искать меня здесь. В Единстве я намерена набрать силы. Собрать новые Руны — видел моих девочек? Есть и другие, я обязательно покажу тебе свою коллекцию. И потом, есть и еще кое-что… — на розовых губах Азимандии заиграла хищная улыбка, — интимное. Впрочем, ты и сам должен знать это…
— Настоящая жизнь, — сказал он, видя, что она колеблется.
— Да! Единство опасно, но здесь чувствуешь… острее. Все настоящее, — откровенно улыбнулась она. — Новизна. Новые ощущения. Во всем. Настоящая смерть, настоящая боль, настоящая кровь. Когда ты забираешь жизнь, она больше не вернется. И ты тоже рискуешь, зная, что можешь умереть, что отражение вне Вечности уязвимо. Каждый раз — как первый и последний! Это меня заводит, это заставляет меня наслаждаться! Ты понимаешь? У тебя есть такое?
Ее грудь вздымалась, губы волнующе приоткрылись. Откинувшись назад, Азимандия закинула ногу на ногу, в длинном разрезе платья мелькнули мраморно-белые стройные бедра. Она с интересом смотрела на него, в глазах горели шальные огоньки:
— Прекрасно понимаю тебя, Азимандия.
— Мне нравится, как развивается наш разговор! Мне кажется, ты меня и правда понимаешь… А ты сам? Зачем ты в Единстве? Зачем выбрал такое отражение? Твое тело выглядит… интересно. Клыки, грубые пальцы… волосы на теле, — она вдруг протянула руку, провела кончиками пальцев по его предплечью. Тонкие изящные пальцы Восходящей были в полтора раза длиннее его собственных, белоснежная, будто выточенная из мрамора ручка Азимандии казалась произведением искусства на фоне человеческой кисти Сигурда.
— Грубое, физически несовершенное тело, но что-то в этом есть, что-то древнее, животное… — промурлыкала Восходящая, медленно сплетая свои пальцы с его. — Почему ты выбрал именно это отражение? Оно хорошо в бою? Или неутомимо в любви?
— Не знаю. Я получил его совсем недавно и еще не успел толком опробовать.
— Оу, правда? — Азимандия широко улыбнулась. — Так давай узнаем сейчас! Мне тоже интересно. Утолишь любопытство золотой кел-леди?
Не дожидаясь ответа она встала, серебряное платье медленно соскользнуло с плеч. Обнаженное тело Восходящей казалось идеальным воплощением женской фигуры. Тряхнув волосами, она распустила их по плечам, и голубые пряди, подобно змеям, обвили его запястья, с немыслимой силой вытягивая из кресла.
Пальцы пронзил жгучий электрический разряд, когда они прикоснулись к ней, силуэт Восходящей окутался, как второй кожей, пеленой небесно-голубого свечения. «Экзопокров», как он и подозревал, защищал свою хозяйку от любых несанкционированных действий. Поморщившись, Азимандия снова коснулась торка на шее, отключая защиту, — и прижалась к нему обнаженным телом.
— Устроим же любовный поединок, — прошептала она. — Интересно, кто первый попросит пощады?
— Ставлю бронзовую Руну, что ты, — ответил он, наконец-то касаясь ее прохладной, упругой и гладчайшей на ощупь кожи.
— Принимается! — Азимандия довольно рассмеялась и впилась в его губы. Поцелуй был долог, а когда уста разъединились, она сидела у него на
