Анастасия Парфёнова - Город и ветер
Главе Совета, кажется, действительно понравилась идея валить надоедливого мастера ветров. Помощь пришла с самой неожиданной стороны.
«Госпожа посол явно обменивается сообщениями с командующим их флотом и явно не использует для этого никаких курьеров», — поставил всех перед фактом страж ди Шрингар.
«Более того, она каким-то образом получает приказания из империи, — вмешался в разговор новый голос, в котором Тэйон не без удивления узнал ди Валну, стража северо-запада. — Ла Ши Тара никогда бы не обнародовала это… — он небрежным движением приподнял письмо Тэйона, которое сейчас как раз читал, — …без приказа свыше. Ей бы и в голову не пришло. Это противоречит её личной чести». Откуда он так хорошо знал кейлонгского посла, страж Валны предпочёл не упоминать.
«Они нашли способ открыть Лаэссэ для божественного вмешательства. Или, по крайней мере, демонического, — подытожила Шаэ, почему-то совсем не выглядевшая удивлённой по поводу такого крушения основополагающего пункта Великого Договора. — И наверняка решили, что это знак свыше, что их боги требуют нас уничтожить. Любой ценой».
И вновь странное, не вписывающееся в общий рисунок движение поймал взгляд Тэйона. Он чуть повернул голову, пытаясь понять, неужели это настолько важно, что отвлекает его даже от обсуждения собственной казни, и заметил резкий, почти судорожный жест, с которым Рек ди Крий уступил дорогу магистру воздуха Фине ди Минерве, рассеянно продрейфовавшей мимо него, поглаживая зажатую под локтём толстую книгу. Шаниль сложила руки перед грудью и глубоко, с каким-то почти благоговейным уважением поклонилась даже не заметившей этого пухленькой полуэльфийке.
Затем оба — и ди Крий, и фейш — бросили резкие взгляды в сторону королевы. Нет, не королевы — Шаэтанна застыла в ожесточённом мысленном споре со своими советниками. В сторону охраняющих её офицеров. И… ветер гор, как же он мог не заметить? В безупречно подогнанной парадной форме капитана абордажной команды за спинкой тонкого стула-трона стоял, отбросив с загорелого лица светлую чёлку, Оникс Тонарро.
Выражение, с которым привезённый Таш пират смотрел на ди Крия, было невозможно прочесть. Но радости или дружелюбия в нём совершенно точно не было.
И тут Шаэ, не прекращая плести узор аргументов, бросила короткий, острый и полный бессильной злобы пополам с тоской взгляд вслед профессору ди Минерве.
Вот теперь Тэйон действительно оказался в тупике. Как, во имя всех стихий, со всем этим связана профессор Совёнок?..
Королева закончила спор тоном, не терпящим возражений:
«В одном Первый в Совете прав. Нам необходимо выиграть время. Любой ценой».
И, вскинув подбородок, звонким голосом произнесла:
— Мы… подумаем о предложении вашего императора, госпожа посол.
Одновременно мысленно в сторону ди Шрингара: «Объявляйте о мобилизации, лорд генерал». И со спокойной улыбкой, от которой кровь стыла в жилах:
— Стража, арестуйте магистра Тэйона Алорию.
Ощущая падающие на него сети сдерживающих заклинаний, маг воздуха лишь досадливо поморщился: только когда в загадках наметился хоть какой-то проблеск…
Глава 8
Or watch the things you gave your life to, broken,
And stoop and build ’em up with worn-out tools…
—
И…
…видеть то, чему отдал всю жизнь ты,
Растоптанным.
И вновь подняться, и устало
Из пепла возрождать свой труд…
Магистр воздуха Тэйон Алория, несколько сбитый с толку, разрывался между гневом, ядовитой иронией и обычным раздражением. Иными словами, он пребывал в состоянии, которое сам именовал философским и которое его супруга (предпочитавшая в подобные моменты оказаться на другом конце какого-нибудь океана) окрестила злобной хандрой.
Что ж, по крайней мере в одном семейная традиция соблюдена. Адмирала д’Алория сейчас поблизости не наблюдалось. Вместо неё магистра конвоировали дюжина королевских гвардейцев (кому они подчиняются в этом десятидневье?), пара высокопоставленных магов из боевой ложи, работавших на муниципалитет: магистр стихии земли и магистр духа. Судя по всему, призванные проследить, чтобы столь необычный пленник не устроил столь же необычного побега. Или чтобы не наслал в приступе раздражения ещё один жуткий шторм. После событий последних дней Совет, как и королева, почему-то отказывались относиться к мастеру ветров несерьёзно.
Если быть честным (а честным ему сейчас быть не хотелось), Тэйон признавал, что их осторожность имела под собой основания. Будь он в полной силе, то вполне мог бы попытаться… ну, допустим, возмутиться. Или хотя бы выразить своё отношение к происходящему через какое-нибудь соответствующее его настроению погодное явление. Ну а успей маг добраться до дома и забаррикадироваться в своих владениях, то — в полной он сейчас силе или нет — так просто его оттуда не извлекли бы. Магистр не то чтобы боялся смерти. Он просто из принципа возражал против того, чтобы служить топливом для священного костра. Или против того, чтобы стать удалённой с доски фигурой, когда молодой дурочке, возомнившей себя великим игроком, покажется, что пора избавляться от слишком сильных партнёров по партии.
Он не понимал, на что рассчитывает и чего пытается добиться юная королева. И именно непонимание служило источником вдумчивого бешенства. Магистр Алория привык к собственной информированности, и обратное положение вещей его не устраивало.
Что ж, попытаемся разобраться.
Вопрос первый. Как?
Королева повернулась против самого сильного своего союзника, который (будем смотреть на вещи реально) вытащил её из очень неприятной ситуации, усадил на трон и который всеми в городе воспринимался как реальная власть, удерживавшая девчонку на вершине. Это не могло не пошатнуть её позиций. Тем более когда жена упомянутого союзника — единственное, что в данный момент стояло между королевством и армией одержимых пироманией фанатиков. Не лучшее время несовершеннолетней и некоронованной правительнице вносить раздор в ряды своих (верных!) подданных.
Айе. Но вот тут-то и всплывает прелесть проведённого Шаэ маневра. Все, абсолютно все присутствовавшие в зале (не исключая даже госпожу посла Ли Ша Тару) восприняли арест Тэйона не как признак раздора, а, напротив, как знак сплочённого единства и неопровержимой верности мастера ветров своей королеве. Потому что и мастер ветров (по странному стечению обстоятельств неспособный сейчас наколдовать даже лёгкого сквозняка), и его отважная и решительная супруга, а также их политические сторонники отреагировали на арест очень спокойно. С достоинством, вежливостью, юмором и абсолютным доверием к королеве. Каждым жестом своим показывая, что раз уж интересы королевства потребовали одного из сторонников Шаэтанны засадить в темницу, то он с радостью окажет упомянутой темнице честь своим присутствием. И, если потребуется оказать такую же честь кейлонгскому священному костру, он и это сделает.
Тоже, надо полагать, с радостью.
Тэйон скрипнул зубами, вспоминая, как раскланивался и иронизировал, когда его под конвоем выводили из зала. А что ещё ему оставалось? Ни он, ни Таш с их халиссийской выучкой не могли позволить себе покуситься на хрупкую иллюзию, на которой покоилась власть в осаждённом городе. Вот и получилось, что в конечном итоге Шаэтанна после своей выходки стала выглядеть куда более сильной, умной и крепко держащейся на троне, чем была на самом деле. Политика — игра восприятия. И эту партию паршивка выиграла вчистую.
Но тут мы подбираемся к вопросу второму. Зачем? Зачем Шаэтанне понадобилось устраивать такой балаган? Ну, помимо очевидных причин, таких, как требование кейлонгцев или необходимость во что бы то ни стало выиграть время.
И, кстати, почему девчонка Нарунг так отчаянно настаивала на необходимости сдержать кейлонгцев до момента открытия портала? Со стратегической точки зрения это кажется по меньшей мере притянутым за уши, что бы ни утверждал ди Эверо.
И как во всё это вписываются ди Крий и Тонарро? И что же такого в своё время отец Шаэ не поделил с Сергарром?
Поток мысленных вопросов грозил разрастись, и ясных ответов в обозримом пространстве, к сожалению, не просматривалось. Зато просматривалось место грядущего заключения мастера ветров. И даже слишком отчётливо.
Тэйон затормозил так внезапно, что шедший позади него гвардеец наткнулся на замершее кресло, больно ударившись о твёрдую спинку. Магистр духа резко повернулся, вцепившись в связку висящих на шее амулетов. Мастер структур, напротив, отступил, с неожиданной для своего почтенного возраста ловкостью перехватывая усыпанный тёмными кристаллами магический посох в боевой хват. Боевые маги, готовые к схватке.
Чародеи уставились друг на друга, точно вздыбившие шерсть коты. Будь у них хвосты, то пушистые кончики бились бы сейчас из стороны в сторону в древнем охотничьем ритуале. Если б они издавали какие-то звуки, то раздался бы горловой вой, агрессивный, протяжный, дикий и не имеющий ничего общего с обычным благовоспитанным мявом. По коже уронивших руки на оружие гвардейцев точно прошла волна звука, слишком низкого для человеческого восприятия, — глубокая вибрация, резонирующая дрожью по внутренностям, отдающаяся в костях.
