Анна Чащина - Бог со звезды

Богдан молча вздохнул. Он и не думал, что Кристиан ждет ответа. Теперь он многое понял и на многое смотрел совсем другими глазами. Бедная Келан. Крис прислонился к стене, его глаза смотрели холодно.

— Ученые продолжают искать глобальное решение проблемы. Видишь ли, Дан, мнение, что шан-та считаются паразитами этого мира, ложно. Контроль популяции, жесткие меры и заниженный статус всего лишь необходимое зло. Меньшее из двух. Саранча — важнейшая часть жизни Януса, генетический резерв. Но они же и его главная угроза… Когда челнок пиратского судна сел в Кэшабе, местные жители приняли его за упавшую звезду. Аборигены приравнивают нас к богам, и такие ассоциации для них типичны. Как и искажение смысла имен. Островитяне были в курсе, что к чему, как и глава храма Кэшеба, но в тот момент он вместе со мной находился у них. Волшебники радушно приняли челнок, о котором их предупреждали. Правда, тоже удивились тому факту, что «звезда» приземлилась в неурочное время. Короче, Эмилия решила самовольно изменить наш с ней уговор. Точно все рассчитала, хотя была заранее поставлена в известность относительно моей поездки. Пока я прохлаждался на острове, она, вопреки настойчивым предупреждениям волшебников, набила челнок под завязку. По ее приказу в соседнем городе пилот добрал еще тридцать шантийцев. Наверное, напоминало дешевый фильм ужасов. Ночь. Ниоткуда появляются люди в скафандрах. Они вламываются в дома и заталкивают охваченных страхом людей в пустоту. На самом деле, мы-то с тобой знаем, что это силовое поле вокруг челнока создает эффект невидимости. Поистине божья кара на головы несчастных шан-та.

Кристиан криво ухмыльнулся. Но Богдан не увидел в его усмешке злости, только досаду на глупую Эмилию Лингову. Женщину, при всей своей гениальности совершившую такой глобальный просчет.

— Тогда я думал, что с островов нельзя связаться со станцией или кораблем. Но между материком и островами сигнал проходил, хотя и неустойчивый. Нам сообщили, что звезда прилетала и в тот же день вернулась на небо. Через пару дней, уже в море, я попытался связаться с Милочкой. И тут оказалось, что мамзель бьется в припадке паники. Корабль с шантийцами потерпел катастрофу. Все мертвы, и с ними случилось что-то страшное. Это был предпоследний раз, когда мы общались лично. Прошло больше года до момента, как она прислала электронное сообщение, полное глубокого раскаянья…

Крис хмыкнул.

— Да, Дан. Именно так все и было. Естественно, я надеялся до последнего. Пока не осознал, что меня слили. Но мне удалось неплохо устроиться, как видишь.

— А Келан?

— А что Келан? — он задумался. — Она помогла мне, я ей. Признаюсь, поразил ее альтруизм. Такое самопожертвование. Любовь прекрасное чувство, Дан. Любящими легче всего манипулировать.

Богдан промолчал. Много чести сообщать подлецу, кто он есть. Но Кристиан еще не закончил.

— Так уж вышло. Я делал все, чтобы сохранить жизнь Келан. Знаешь, а она совсем не беззащитна. Конечно, пришлось быть в курсе событий, и смерть твоей малышки многим нужна…

Богдан не дослушал. Рывком схватил Криса за шиворот и прорычал:

— Где она?! Она жива?

— Да жива… — прохрипел тот, пытаясь вывернуться. — Жива!

Богдан брезгливо оттолкнул Кристиана и демонстративно вытер об себя руки.

— О как! — язвительно скривился Крис. — Подумаешь… Ты считаешь себя славным чистеньким пареньком, борцом за правое дело? Думаешь, я не знаю, какие пассажиры прячутся в трюме корабля? Зато ты вот наверняка не в курсе, что здесь тоже живут шантийцы. И что расстояние между ними и кораблем критично. Ты, Богдан Шептунов, уже убил многих, хотя сам об этом пока еще не догадываешься.

Богдан отпрянул от него.

— Что за чушь?

— Стоуш предсказуем. Он хотел отомстить за унижение, хотел помочь тебе. Но он не знает тайны шантийцев. Волны не возникало уже давно-давно. Законы строго блюдутся, нарушители наказываются. Все работает ровно до того мига, пока кто-то не решает, что он умнее прочих. Я помог Келан, потому что так было нужно мне. Добротой тут и не пахнет, но жизнь она, тем не менее, сохранила.

— Да без тебя она и не влипла бы ни во что такое.

— Без меня вы бы и не встретились. Так ты жалеешь? — хитро посмотрел он.

Богдан предпочел не отвечать на этот вопрос. Сухо подвел итог:

— Значит, нам угрожает волна? Как скоро?

— Достаточно скоро. Необходимо отправиться к месту посадки и ждать челнок. Мы успеем проскочить.

— А остальные?

Крис, словно кривляясь, по-шутовски развел руками, а потом спокойно сказал:

— Не время для экскурсов в прошлое. Слушай, Дан, островитяне не раз видели волны и моделировали их. Скоро пройдет красный сигнал, сотрудники укроются в специальных бункерах, выпьют лекарства, снижающие эффект волны. Шантийцы же в первой стадии впадают в бессознательное состояние. Их напичкают расслабляющими мышцы таблетками или сделают инъекции и поместят в спецблоки. А вот те, на корабле, скорее всего, погибнут. Когда волна спадет, ситуацию реконструируют, проанализируют. Я все подстроил, Богдан. Чтобы мы спокойно улетели. Мои единомышленники уже в курсе. Они готовы к переговорам с землянами и смене статуса Януса.

— Вот так все просто, да? Как же насчет разменной монеты?

— Это ты про шан-та? Судьба выше нас. И еще, Дан, нам необходимо забрать одну очень ценную вещь…

— Прежде, — отсек Шептунов, — я хочу увидеть Келан.

— Ты не понимаешь. Времени, с того мига как включится красный сигнал, останется очень мало. Часть помещений будет заблокирована. А то, что нам необходимо забрать, крайне важно.

— Плевать я на это хотел. Или мы отправимся к Келан, или иди к черту со своими предложениями!

— Ого. Ты хоть понимаешь, чего требуешь? Готов положить на все из страсти к гермафродиту? Хорошо. Но, боюсь, ты разочаруешься.

— Заткнись и веди, — огрызнулся Богдан.

Он поступал неверно, непрофессионально. Думал только о ней. Но, возможно, это было самое правильное из того, что он когда-либо делал.

Им пришлось проделать немалый путь обратно, снова подняться на лифте, пройти от здания по дороге, мимо посадочной площадки и через парк. На посадочной Богдан оставил маячок.

Впереди поднималась стеклянная стена.

— Это больничный комплекс, — пояснил Кристиан, не реагируя на косой взгляд Богдана.

Тот проглотил вертевшийся на языке вопрос. Она сама расскажет.

Они вошли в холл. Кристиан все поглядывал на свой амулет. Видимо, функций у побрякушки было больше, чем Богдан догадывался. Он шел уверенно, но поскольку доверять никому не собирался, то держался настороже. В чистом, светлом коридоре оказалось немало закрытых дверей. Около одной из них Крис остановился и приложил подушечку большого пальца к панели.

— Можно пальцем или при помощи карточки. База старая, часто сбоит, — зачем-то пояснил он.

Глазок на панели перед ними цвета не изменил. Кристиан чертыхнулся и полез в карман. Вторая попытка с кусочком пластика прошла успешнее. Они услышали тихий щелчок. Затем между дверью и стеной появилась увеличивающаяся щель, в которую быстро протиснулся Крис. Богдан, чуть помешкав, словно собирался духом, пролез следом.

Он не разглядывал комнату. Взгляд сразу остановился на ней, и дыхание перехватило.

— Что с ней?

— Третья фаза. Келан мужчина. Или ты про сон? Я предупреждал, он в коме и не проснется. Что говорит о том, что необходимо поторопиться. Дан!

— Да заткнись ты!

Богдан пытался справиться с растерянностью. Он потер ладонью лоб и до скрипа стиснул зубы. Потом с усилием отвел глаза от постели и посмотрел на Кристиана холодным пустым взглядом.

— Слушай, я знаю, что не смогу взять ее с нами. Но ты, именно ты, должен пообещать мне гарантию ее неприкосновенности. Если с Келан хоть что-то случится, я сделаю все, чтобы ты сидел до конца жизни в худшей из тюрем. Поверь. А сейчас выйди. Я попрощаюсь, и пойдем за тем ценным, о чем ты там плел. Но две минуты не входи сюда, хорошо? Иначе я выбью тебе зубы.

Крис впервые потерял апломб и перестал паясничать. Он поднял руки вверх, как будто сдавался, и молча вышел в коридор.

Богдан сглотнул и опустил голову, пряча слезинку в уголке глаза. Черт! От кого?

Он сел на край постели и заставил себя увидеть Келан. Не цепляться за знакомый образ, а разглядеть ее такую, сегодняшнюю. Нет, не ее. Его.

Казалось, юноша спал. Черты его лица были такими знакомыми и вместе с тем другими. Нежность кожи щек, локон рыжих волос на подушке. Почему так мучительно давались ему мгновения? Почему хотелось закричать, ударить кулаком в стену?

В голове было пусто, перед глазами — туман.

Богдан не мог вместить в свое сознание эту метаморфозу. Он любил девушку, но видел перед собой паренька. Плоская грудь мерно вздымалась, кисти рук безвольно покоились на покрывале. Он закрыл глаза. Она сильнее его. Гораздо сильнее. А он… просто человек.