Крис Райт - Шрамы
— Что он сказал?
Шибан не остановился, и они направились к отсекам шаттлов.
— Он не увидел проблемы.
— Я в этом не сомневался.
Шибан промолчал. Надежда была слабой — Джемулан не обладал репутацией Хасика. Он не был в Легионе с самого начала, не был так же близок к Кагану. Возможно, надежды на этот разговор с самого начала были завышенными.
— И что теперь? Нам ждать возвращения Кагана?
Шибан покачал головой.
— Нет. Мы не дети.
Он остановился.
— Мы ждем ходов других и реагируем на них. С каких пор мы стали так поступать? Этим необходимо воспользоваться.
— Что ты замыслил?
— «Буря мечей», — решительно заявил Шибан. — Находясь на борту «Калджиана», мы не можем ни на что влиять.
— Хасик уже там.
— Значит, нам тоже нужно быть там.
— Это означает неподчинение приказам.
— Именно.
Джучи улыбнулся.
— Я так и знал.
— Мы соберем братство. Всех Шрамов. По крайней мере, они выступят против этого безумия.
— Как далеко это зайдет, хан?
— Ты имеешь в виду, на что я готов, чтобы остановить происходящее?
Шибан вспомнил о своей глефе гуань дао — той, что вручил ему Хасик на Вознесении. Она безмолвно висела в его каюте и ждала. Очень скоро оружие снова окажется в его руках.
Хан вспомнил о последней битве на Чондаксе, когда увидел, с каким самообладанием и безупречностью сражается Хан, словно само искусство боя обрело физическую форму. Тогда Шибан решил, что ничто и никогда не сможет сравниться с увиденным ни в воображении, ни в реальности.
Вспомнил первую встречу с Есугэем в родной степи, вспомнил ветер, развевающий волосы.
Все эти детали и создали его. Как и весь Легион.
— На все, Джучи, — сказал Шибан и продолжил путь. — Я готов на все.
18
АЛЫЙ КОРОЛЬ
КОРВИД
СБОР
Хан долго не мог поверить в то, что говорили ему чувства. Дао был поднят, готовый атаковать, как и в случае с психонойен.
Призрак перед примархом был таким же, как и те твари — полупрозрачным, сияющим тусклым светом, словно мерцающее и рваное изображение, передаваемое неисправным голопроектором.
— Что ты такое? — настороженно спросил Хан.
Дух задумался.
— Пережиток, — медленно произнес он. — Сон о чем-то уничтоженном.
Он поднял нереальную руку и поднес ее к нереальному лицу.
— Материя. Мысль. Энергия. Мы узнали, что, в конечном счете, между ними нет большой разницы.
Хан не шевелился. Голос Магнуса был тем же самым, точь в точь — звучным, немного печальным, наполненным модуляциями тысяч диалектов. Его вычурный доспех был расколот, свисая фрагментами с тела Алого Короля. Плащ изорван, а одежды испачканы старой кровью.
— Ты не Магнус, — сказал Хан.
— Может не полностью, — задумчиво ответил призрак. — Может и нет. Но у нас одна душа. Она важна. Я вижу твою, почти такую же, как и всегда. Нетерпеливую. Снедаемую обидой. Не думал, что снова увижу ее.
Хан прищурился. Схожесть была поразительной, почти завораживающей. Движения духа, проецируемая им аура — все было тем же самым. Фантом прошел по пыли и тяжело присел на корпус огромного бронзового Оккулюма. Металл согнулся под его весом. Выходит, в определенном смысле призрак влиял на материальный мир.
— Опусти свой меч, — попросил Магнус. — Ты не сможешь им навредить мне, а я не собираюсь вредить тебе.
Хан опустил клинок, но не стал прятать его в ножны.
— Что здесь случилось?
Магнус устало улыбнулся.
— Волки случились. Месть нашего отца, присланная с Фенриса. Они привели с собой также сестер и Вальдора. Какая жестокость. Вальдор — это машина. Русс, при всей его театральности, немного другой. В конце все произошло очень быстро.
Хан чувствовал себя опустошенным. Услышать подтверждение всего того, что он увидел, было тяжело.
— Не понимаю, — спросил он. — Почему они сделали это?
Магнус сделал глубокий вдох, из-за чего пыль вокруг него колыхнулась.
— Не вини их. Он делали то, для чего были созданы, как псы, натасканные на запах. По-своему они были правы, поставив меня на колени. Я совершил несколько ошибок. Ты предупреждал меня о некоторых из них, еще до того, как я отправился на Никею. Ты помнишь наш разговор на Улланоре? Тогда я должен был прислушаться. Но я всегда хотел, чтобы слушали меня, к сожалению.
Пока Магнус говорил, Хан внимательно наблюдал за ним. Прежняя напыщенность исчезла, сменившись мрачным смирением. Периодически его очертания почти полностью исчезали, затем слабо восстанавливались. Призрак балансировал на грани угасания, словно его присутствие поддерживалось неким поврежденным источником энергии.
— Магнус, — обратился Хан, плохо справляясь со своей нетерпеливостью. — Скажи прямо.
— Ты был прав, — сказал Магнус. — Ты был прав, и это главное. Я должен был спасти своих сыновей. Ты никогда не заключал такие сделки, как я, поэтому твой Легион никогда не подвергался риску. Но вот тебе правда — нас всех обманули. Всех до единого. Океан никогда не был милостивым, и он плел заговор против нас с тех пор, как мы только ступили в его воды. Чем величественнее душа, тем больше опасность. Гор был самым великим среди нас, и поэтому пал глубже остальных. Сказать прямо? Отлично. Гора поглотил варп. Он переполняет тело нашего брата, разрушает его, гложет его изнутри. Были и другие — Эреб, Лоргар, но в конечном итоге решение было его. Гор не может спрятаться за ними, потому что они только тени в сравнении с ним.
Хан приблизился, не отрывая глаз от лица Магнуса. Было сложно следить за ходом его мысли — Алый Король всегда высказывался странным, иносказательным образом.
— Я пытался предупредить нашего отца, — сказал Магнус. — Это было моим преступлением, а то, что ты видишь — кара.
Он оглядел покрытые пылью пещеры.
— Все дело в гордыни. Гора тоже поглотила гордыня. Видишь ли, Джагатай, проблема в том, что нас сотворили слишком хорошо. Мы узнали, что никто в галактике не мог противостоять нам, и мы, и только мы держим судьбу триллионов миров в своих руках. Поэтому боги ждали и наблюдали. Они поняли то, что не удалось нам: примархов могут уничтожить только примархи. Только мы можем низвергнуть вечный Империум, так как все остальное было уничтожено. Это Лоргар дал такое имя. Изначальный Уничтожитель.
Магнус закатил глаза.
— Прости, но Лоргар может быть занудой. Возможно, он и познал сокровенные истины, но в его генокоде столько же от раба, сколько и у остальных из нас.
Хан, оперевшись острием дао на рокритовый пол, присел на корточки. Теперь глаза братьев были на одном уровне.
— Это сделал Русс? — спросил примарх.
Магнус кивнул.
— Так же основательно, как он делает все.
— А Гор?
— Нет, брат. Нет, — Магнус немного раздраженно покачал головой. — Разве ты еще не понял? Мы все всего лишь две стороны одной монеты. Большинство из нас бросили жребий, осталось всего несколько. Тогда начнется игра. Я пришел к понимаю того, что боги требуют развлечения. Им необходимы борьба и испытания. Нам не позволили избавиться от своих демонов, потому что тогда наступит скука, а это единственное, чего боятся вечные. Одного за другим нас подготовят к тому, чтобы вцепиться друг другу в глотки. Не думаю, что им нужен победитель. Полагаю, они хотят, чтобы мы сражались вечно, охваченные безумием, пока не погибнет вселенная.
Магнус снова улыбнулся. Обычно улыбка была теплее, теперь она стала снисходительной, циничной.
— Из своего нового дома я вижу многое, — сказал он. — Я вижу, как все происходит. Ты один из последних, Джагатай. Они не знают, каким путем ты пойдешь. Ни один из них, и именно поэтому на тебя, наконец, обращен взор всей галактики.
— Не надо так говорить, — холодно ответил Хан. — Я никогда не принимал ничьей стороны.
— Примешь все сразу? — засмеялся Магнус. — Верю, что ты смог бы. Но ближе к делу, есть только два пути — ты можешь цепляться за останки Империума нашего отца и попытаться помешать лунному волку выбить дверь, или же ты можешь вспомнить, каким был Гор, и встать подле него, чтобы принести ужас самодовольным. Первый шаг будет более лояльным, но и у другого есть свои достоинства.
— А как же ты?
И тогда Магнус замолчал, словно вопрос только сейчас пришел к нему на ум.
— Я? А что я?
Единственный глаз прищурился.
— У меня нет выбора. Я знаю больше кого-либо о том, что нас ждет на другой стороне. Думаешь, я рад этому? Это крах, чтобы избежать его, я работал столетия, но наш отец не из тех, кто прощает. Я сжег все мосты, когда разрушил обереги над его небольшим проектом.
Магнус косо взглянул на Хана.
— Чем только не занимается наш возлюбленный отец. Водится с ксеносами, восстанавливает древние технологии. Не считай, что он невиновен в произошедшем, как и этот старый заговорщик Малкадор. Сейчас каждый выбор ошибочен, и все мы следуем одним и тем же путем упадка. Единственный вопрос заключается в том, к кому примкнуть, и какая судьба менее неприятна тебе.
