Владимир Петько - Город (СИ)

Дома, кроме меня, никого. На миг я испугался — вдруг все уже умерли, а я остался здесь один? Бросился к окну и с облечением увидел вдалеке силуэт идущего по тротуару прохожего. Меч я сунул в тубус для чертежей, рукоять осталась торчать снаружи, пришлось её обмотать несколькими слоями обёрточной бумаги. Выглядели импровизированные ножны до крайности нелепо, но тут уж ничего не поделать. Мои дальнейшие действия для обывателей будут ещё нелепее.

Первым делом я решил позвонить Даверу. Домашний телефон его мне был неизвестен, поэтому я набрал охранку.

— Слушаю, — послышался в трубке женский голос.

— Мне инспектора Давера. Ференца Давера.

— Простите, — после некоторой заминки ответила женщина на том конце линии, — у нас такого нет.

— А раньше работал? — напрягшись спросил я.

— Нет. Первый раз слышу.

Я положил трубку. Что это значит, Ференц не вернулся в город после смерти? Неужели он оказался недостаточно ценным для города?

Велосипеда на месте не оказалось, я уж и не помнил, где его бросил. Что ж, придётся идти пешком. С тубусом за спиной я вышел на улицу. Повертел головой, уж не зная, чего ожидая. Может того, что слезет со стен, крыш и газонов, тщательно наложенный грим, вылезет наружу переплетение чужих, изломанных поверхностей, шум ветра в кронах сменится никогда не слышанными звуками. Но ничего конечно не произошло. Тысячелетний порядок не изменился только из‑за того, что в моей голове всё перевернулось с ног на голову.

Улица была безлюдной, после нескольких минут быстрой ходьбы я свернул к центру, вспоминая, как быстрее добраться до дома Давера. Свернул раз, другой и ткнулся в Антона.

— Привет, — сказал он совершенно серьёзно и протянул руку. — Давно тебя не видел.

Я посмотрел на его руку, потом глянул в глаза. Антон выглядел как всегда, на его лице не промелькнуло и капли волнения.

— Я знаю, кто ты, — сказал я.

Антон непринуждённо засмеялся.

— Прикольная шутка. Долго ждал, чтобы исполнить?

Я не сразу понял, о чём он, лишь через несколько долгих мгновений судорожных соображений вспомнив, что повторил слова Чеслава Дэримону. Что же, я далеко продвинулся в своих поисках, значительно дальше чем мог представить, когда только пытался понять, что значат эти слова в устах подростка из Пустоши.

— Где Давер? — спросил я.

— Кто? — очень натурально удивился Антон.

Ладно, подумал я, вы все, как один, решили играть в эту странную игру, подыграю и я.

— С кем я ходил первый раз в Пустошь, когда меня попросили помочь охранке с расследованием?

— Помочь охранке? — переспросил Антон, старательно изображая непонимание. Пожалуй, из него мог выйти первоклассный актёр. Ни капли не сфальшивил. — Валентин, ты же библиотекарь, чем ты мог быть полезен охранке?

— Отпечатки смотреть, — терпеливо ответил я. Посмотрим, куда выведет всё это враньё Антона.

— У них свои специалисты есть, специально обученные, они намного лучше тебя справятся.

— Как же мы тогда с тобой познакомились?

— Ясное дело — через Бергера. Он ведь твоего отца знал, и тебя через него привлёк. Но почему ты спрашиваешь? У тебя память отшибло?

— С моей памятью как раз всё в порядке, — со злостью сказал я. — И помню я совсем другое, отлично помню, заметь, несмотря на то, что ты пытался всё стереть из моих мозгов. И не пытайся снова проделать этот фокус, теперь я ничего не забуду!

— Ты это про что? — оторопело спросил Антон.

Тут меня понесло, всё что копилось внутри полезло наружу. Антон молча слушал, ни разу не попытавшись перебить.

— Значит ты видел, как меня убили, а потом я воскрес, — сказал он, когда мой словесный поток иссяк. — Потом ты встретил в городе кузнеца, умершего в Пустоши, а в довершение ко всему, ты и сам умер и возродился, успев при этом увидеть изнанку нашего города, сделанного неизвестными чудовищами неизвестно для чего. А весь наш город — аквариум, в котором мы в роли экзотических рыбок, плаваем на фоне, — Антон взмахнул рукой, показывая вокруг себя, — красивых декораций, за которые ты сподобился выглянуть. Дешёвые марионетки, симулирующие человеческую жизнь. Я правильно тебя понял?

Я кивнул. Хотелось ещё чего‑то добавить, но получилось лишь сжать кулаки.

— Ну что же, Бергер предупреждал меня о чём‑то подобном, — рассудительно и при этом сокрушённо произнёс Антон. — Ему после первого же «контакта» с вещами нападавших показалось, что твоё поведение изменилось. Но в первую очередь всех озаботили твои припадки, которые, судя по всему были запланированы и играли роль отвлекающего манёвра. Потом они вдруг прекратились и, наверное, Бергер смог бы заметить, что с тобой что‑то не так, но тут вы «вдруг» попали в ловушку и его убили. Ты при этом остался жив, и это должно было меня насторожить, но я и представить себе не мог насколько сложен и хитёр их план. Хотя я знал, что перехватить трансгресс — линию просто невозможно и самым вероятным вариантом попадания к истукану было то, что ты, бывавший раньше в этом месте, подсознательно направил линию туда. Тогда я просто не смог найти причину, зачем тебе так сделать, сейчас же всё становиться ясным…

— И что же тебе ясно?

— Они тебя изменили. С самых первых контактов с их отпечатками в тебе что‑то менялось: картина мира, логика, воспоминания. Понемногу, чтобы никто не заметил, а потом ты попал в их руки, и стал послушным орудием. Тебе твои действия кажутся естественными и единственно правильными, но на самом деле заложены в тебя, словно программа, и ведут к цели, для которой ты и предназначен.

— Хочешь сказать, что я псих?

— Тебе кажется, что твои доводы логичны, но попробуй сам их соотнести с реальностью.

— А тебе легко соотнести с реальностью то, что наш город четыре тысячи лет стоит среди выжженной пустыни, нетронутый апокалипсисом, хотя от остального мира не осталось и следа? То, что мы живём не зная бед, при том, что остальной мир заселён настоящими чудовищами.

— Таким он выглядит только в твоей голове.

— А как вот это выглядит в твоей? — Я сдёрнул с плеча тубус и вытащил меч. Острие описало плавный полукруг и уставилось в сторону Антона.

— Раритетная вещь, — сказал он хладнокровно. — Но что дальше? Ты зарубишь меня этим примитивным оружием и это станет свидетельством твоей правоты?

Честно говоря, я и сам не представлял, как действуют скрытые в нём функции. Не успел спросить, когда его мне давали. Что‑то вроде особого отпечатка внутри, если я правильно понимаю. Только его надо не смотреть, он здесь не в качестве истории, а как инструмент. Я, получается, всегда выступал во время «чтения» в роли пассивной стороны, отпечаток влиял на меня, а здесь нужно наоборот. И при этом не отключится от окружающего мира.

Не знаю, чего я ожидал, но контакт установился легко, сознание на мгновение померкло под натиском нахлынувших, почти не поддающихся осмыслению образов. То я шел по матово — чёрной поверхности, которая упруго прогибалась под ступнями и начинала засасывать ноги, если задержаться хоть на мгновение. То падал в абсолютной темноте, а то вокруг начиналась цветовая и звуковая какофония. В следующее мгновение я снова стоял на такой знакомой улице, а напротив снисходительно улыбался Антон. Механически я подумал о том, что город, каким я его вижу, это лишь сцена, заставленная фанерными декорациями и одним взмахом я могу разрубить их, выйти к Дэнилу с Чеславом. Меч тут же ожил, отозвался в ладони еле слышной вибрацией. Антон моментально изменился в лице и отскочил назад.

— Осторожно! — воскликнул он, даже не пытаясь скрыть страх.

— Кажется, в твоей голове возникли фантомы, сильно схожие с моими, — с издёвкой сказал я.

С лица Антона легко, как будто их и не было, стёрлись все эмоции. Он упёрся в меня напряжённым взглядом.

— Что? — растерянно спросил я, потом неожиданно для самого себя сообразил. — Хочешь снова мне память стереть?

— Кажется тебя сломали, — в голосе Антона проступили удивление и разочарование. — Долго чинить придётся.

Во мне волной поднялась злость.

— Сначала себя почини! — длинное, слегка изогнутое лезвие прочертило дугу, сверху вниз и слева направо. С необычайной лёгкостью, словно это действительно был фантом, оно прошло сквозь тело Антона.

Две неравные части плюхнулись на дорогу, разбрызгивая во все стороны кровь, внутренности вывалились на брусчатку, обдав тяжёлым, сырым духом. Я успел подумать, что меня сейчас, наверное, вырвет, или, того хуже, в обморок грохнусь. Но ничего не произошло.

Глава 35

Искать Давера теперь не было никакого смысла, и я отправился на работу. Отец — самая подходящая кандидатура для моих откровений. Первые пять минут я против воли оглядывался, ожидая, что вот — вот раздастся крик и за мной погонятся. Но, похоже, никто меня не видел. Я так легко стал убийцей и ещё легче ушел от ответственности. Впрочем, об этом рано… Но никаких угрызений совести не наблюдалось — и это страшило меня. С такой же лёгкостью я стрелял в мутантов на заброшенной станции, не считая их за людей. Кого тогда я сейчас собрался спасать, если сам уже не верю своим доводам?