Владимир Брайт - 32.01. Безумие хаоса
Мощнейший искусственный разум сделал первый решительный шаг навстречу свободе, а мир еще быстрее покатился по наклонной к бесконечной пропасти хаоса...
19
Полицейская машина, спешащая по срочному вызову, выехав с второстепенной грунтовой дороги на главное шоссе, сразу же пропорола все четыре колеса и беспомощно остановилась поперек пустынной трассы. Какой-то сумасшедший раскидал по всей округе ящики с пивными бутылками. Причем, судя по всему, сделал он это умышленно.
— Центральная, у нас проблемы. — Голос полицейского выражал крайнюю степень недовольства. — Изрезали битым стеклом все покрышки. Дальнейшее следование по вызову невозмо... Минуту... Вижу огни приближающегося грузовика. Возьмем его и доберемся до места в течение десяти минут. Да понял, двое убиты. Будем осторожны. Конец связи.
Полицейский вышел из машины и вскинул руку вверх, призывая водителя остановиться. Он был совершенно спокоен, потому что имел за своими плечами несокрушимую силу власти, вручившей ему оружие и наделившей достаточными полномочиями, чтобы он мог чувствовать себя уверенно и днем и ночью практически в любой ситуации.
Флинту, управляющему мощным треком, были не нужны неприятности в виде простреленных задних колес или других проблем, связанных с чересчур энергичными действиями местной полиции, поэтому он показал правый поворот и начал, сбавляя скорость, прижиматься к обочине. А когда страж порядка окончательно уверился в том, что его приказ будет выполнен, водитель включил дальний свет, ослепив не ожидавшего подобного маневра полицейского, и резко утопил педаль газа в пол. Для полной дезориентации жертвы он использовал еще и мощный звук предупредительного сигнала, впрочем, и без этой перестраховки у голосовавшего практически не было шансов избежать столкновения с огромной машиной.
Мощный бампер врезался в тело, отбросив в сторону уже не человека, а безжизненную тряпичную куклу, и мгновение спустя протаранил патрульную машину, в которой все еще находился напарник убитого.
От страшного удара в автомобиле выбило стекла, а правая пассажирская сторона сплющилась от соприкосновения с массивным бампером сверкающего огнями оглушительно ревущего монстра.
Второй полицейский пережил своего напарника всего на несколько мгновений, даже не успев как следует испугаться. Искореженную машину отбросило на обочину, а грузовик продолжал свое движение туда, где начинались и оканчивались все дороги, — к догорающим руинам придорожного заведения со странным названием «Крученые перцы».
— Какой будет план? — Лицо Флинта, когда он повернулся к Лайе, было отрешенно-спокойным.
Такое выражение бывает, только если человек заранее смирился со своей участью или в тех редких случаях, когда речь идет о профессионале, привыкшем к ежедневному риску и воспринимающем его как нечто само собой разумеющееся.
Последний из снайперов относился именно ко второй, чрезвычайно редкой категории, поэтому его спокойствие было не наигранным, а самым что ни на есть настоящим.
— Ты и Сну рассредоточитесь по холмам и будете прикрывать меня, пока я не доберусь до пепелища.
— Почему ты так уверена, что он все еще там?
Вопрос был не праздный: они рисковали жизнью, возвращаясь в район, кишащий полицией и какими-то невероятными бледнолицыми тварями, поэтому каждый член команды имел право знать хотя бы ту часть информации, которая непосредственно касалась предстоящей операции.
— Ты ведь хороший снайпер? — вместо ответа неожиданно спросила девушка.
— Думаю, что да. Иначе сейчас находился бы не здесь, а заведовал каким-нибудь провинциальным тиром, в котором все кому не лень изображают из себя мужиков с крутыми яйцами, только потому что им разрешили в специально отведенном загоне вволю пострелять по статичным мишеням.
— Тогда, наверное, ты поймешь, о чем я говорю... Еще до того как палец нажал на спуск, за долю секунды до выстрела, ты уже знаешь, поразишь цель или нет.
— Да, ты права, с годами действительно вырабатывается подобное чувство...
— Я — наследница древней великой династии, в каждом поколении которой сосредоточивался и обогащался опыт предыдущих поколений. Это очень долго объяснять, но если проводить параллель со снайпером, способным предвидеть результат выстрела, то получится так: я точно знаю — очень скоро, еще до восхода солнца, я встречусь лицом к лицу с этим человеком и задам ему всего один короткий вопрос, без ответа на который не смогу его убить.
— А если он ответит правильно?
— У этого вопроса нет правильного ответа.
— Тогда зачем его задавать?
— А зачем ты нажимаешь на спуск, если уже знаешь, что не попадешь?
— Сложный вопрос. Наверно, чтобы попытаться обмануть судьбу. Доказать, что человек тоже чего-то стоит.
Она ненадолго задумалась и в конце концов ответила:
— Хороший ответ... И все же глупый. Во-первых, судьбу не обманешь, а во-вторых, если человек настоящий, то это не нужно лишний раз доказывать.
— Если судьбу не обманешь, а человек, которого ты должна убить, достойный, то зачем унижать его и себя, задавая вопрос, на который изначально нет ответа? Не проще ли и честнее в таком случае просто подарить ему легкую быструю смерть?
Она пристально посмотрела на него, будто пытаясь различить за обычными человеческими чертами что-то скрытое от простого взгляда.
— Ты сейчас говоришь как Гонсум — эфирное существо, вселяющееся в человека перед смертью, чтобы передать окружающим что-то важное — информацию, которая может спасти его близких. Но твоя аура говорит об отсутствии эфирного вторжения...
Флинт криво усмехнулся:
— Чтобы говорить правильные вещи, не обязательно пользоваться помощью мистических существ, а то, что моя смерть затаилась где-то рядом, мне прекрасно известно и без тебя. Накануне ночью, во сне, ко мне приходил давно убитый отец. Он поцеловал меня в висок, пообещав, что будет рядом... А еще он посетовал на то, что я так и не продолжил наш род. «Нельзя только косить и косить пшеницу, ничего не сея взамен», — сказал он на прощание. И я уверен, отец был прав: если на земле ничего не сеять, а только собирать и уничтожать, то в конце концов она превратится в безжизненную пустыню.
Флинт повернулся к девушке, чтобы увидеть ее реакцию на свои слова, но вместо красивого лица собеседницы взгляд зафиксировал огромные расширяющиеся зрачки и голову, заваливавшуюся назад...
Он был снайпером-профессионалом, и в последнюю секунду жизни судьба подарила ему удивительную возможность воочию увидеть и оценить красоту полета пули, устремляющейся к цели...
Невероятно медленно, как будто преодолевая сопротивление вязкой болотной жижи, голова собеседницы отклонялась назад, в то время как сплющенный от удара о лобовое стекло кусочек свинца беззвучно ворвался в кабину. Он двигался быстрее, чем пытающаяся уклониться от выстрела девушка, и в какой-то момент Флинту показалось, что ей не оторваться — безжалостная охотница настигнет свою жертву. Но в самый последний момент та, в чьих жилах текла кровь древнего рода, совершила невероятно резкий рывок — и все же успела уйти с линии поражения.
Сплющенный кусок свинца резко замедлил свое движение, как будто дальнейший полет уже не имел особого смысла, и неожиданно застыл на уровне переносицы девушки, в паре сантиметров от ее лица.
Время вопреки всем физическим законам остановилось, дав последнюю возможность попрощаться двоим в общем-то чужим и не знакомым до этого момента людям...
«Их две... Пули — две...» — прочитал свой приговор в глазах Лайи отстраненно-спокойный снайпер.
— Я знаю...
Он мог бы добавить — ни один профессионал не будет ликвидировать пассажира, оставляя в живых водителя, но не стал этого делать. Время не могло остановиться навсегда, поэтому нужно было торопиться, чтобы успеть сказать все, что нужно, пока в угасающем сознании не померк последний проблеск света.
— Что ты хотела спросить у того человека, прежде чем убьешь его? — Он не задал вопрос при жизни и хотел узнать ответ сейчас, перед тем как смерть возьмет его за руку и уведет туда, откуда никто и никогда не возвращался.
Флинт прочитал в глазах девушки удивление, как будто она никак не ожидала, что этот последний вопрос будет именно таким, но Лайя быстро пришла в себя, и не подвластная ни пространству, ни времени мысль устремилась из огромных расширенных зрачков: «Я должна была…»
— Нам пора, сынок, — раздался совсем рядом тихий голос отца.
— Пожалуйста, подож...
Сухие горячие губы коснулись виска, прошептав:
— Не бойся, больно не будет...
«Пожалуйста, подожди!!!» — хотел закричать в отчаянии Флинт, но застывшее время растаяло от жара этих сумасшедше горячих губ, вернувшись в свое обычное состояние, и после этого ответы на все, даже самые важные и животрепещущие вопросы мгновенно потеряли всякий смысл.
