Алексей Корепанов - Эхо горного храма
– Эй, чу, купи картинки, – развязно предложил один из них. – Картинки хорошие, и совсем недорого.
Что такое «чу», Габлер не знал, в его молодые годы так не говорили. А может, это было какое-то специфическое местное обращение. Ни в каких «картинках» он не нуждался, тем более если пытались навязать. Что-то приличное вряд ли будут навязывать.
Парень вынул из кармана «картинки». Это было обычное порно: мускулистые самцы и смазливые самки, голые, полностью поглощенные своим занятием, вдвоем и целыми группами – все на «картинках» двигалось и издавало разные соответствующие звуки.
– Недорого – это сколько? – миролюбиво спросил Крис.
Осенняя ночь была хорошей, спокойной, в такую ночь нужно смотреть на звезды и слушать шелест ветерка…
– Двадцать, – заявил парень.
– Ассов? – уточнил Габлер, хотя прекрасно понимал, что речь вовсе не об ассах.
Ребята дружно загоготали.
– Ты что, чу? Два десятка деников, это еще со скидкой. Просто мы остаток раздаем, так что тебе повезло. Бросай на мой счет, и «картинки» твои. Дешевле не бывает.
– Дороговато, – задумчиво сказал файтер. – Что, папа с мамой денег на конфеты не дают?
Парни нахохлились, придвинулись, держа руки в карманах.
– Купи по-хорошему, – угрожающе произнес вожак этой стайки. – А то придется по-плохому. И это будет гораздо дороже.
«Картинки» он убрал и тоже сунул руку в карман. Сделал едва заметное движение головой – и его приятели тут же отреагировали. Раздались почти одновременные щелчки, нарушившие ночную тишину, и Габлер увидел в их руках дубинки.
«Телескопические», – подумал файтер.
Такой вид ударного оружия был ему знаком, и не понаслышке. Размахивали подобными дубинками бунтующие студенты на Натали. А на базе, на тренировках, файтеры бросались друг на друга и с дубинками, и с ножами, и с кастетами, и даже с копьями и боевыми топорами. Весело было…
О парализаторе в набедренном кармане комбинезона Крис помнил, но с этим пацаньем можно было разобраться и без него.
«Ну что за уроды? – поморщился Габлер. – И чего им просто так не гуляется? И чего вообще не спится? Вот тебе и город Тверь…»
И все-таки он хотел надеяться, что удастся разойтись миром.
Неужели они ничего не усвоили из объемок? Неужели не видели, чем такие дела там обычно кончаются? И не только в объемках, но порой и в жизни? Пятеро, конечно, это серьезно, но что эти сопляки смогут против экстры?
Говорить с ними, наверное, было бесполезно, но Крис решил попробовать. Ну не хотелось ему тревожить покой такой славной ночи в таком славном городе. Золотая корона, зубцы с изумрудами… А ему вместо изумрудов – дубинки?
Он распахнул плащ, показывая орла:
– Видите эмблему, ребята? Стафл, легион «Минерва». Отошли бы вы в сторонку, чтобы не ушибиться.
Если Габлер думал, что это их остановит, то ошибся. А то, что он услышал дальше, наводило на очень неприятные мысли.
– И какого это черта всякие провинциальные ублюдки тут шляются? – процедил вожак.
Криса словно кипятком обдало.
– Не понял? – глухо произнес он, и кулаки его сжались сами собой. – Это кого ты имеешь в виду, мальчик? Это кто здесь провинциальный ублюдок?
Парень осклабился:
– Ну, не я же! Понаехали тут всякие полукровки с окраин, даже по ночам проходу нет.
– А вы, значит, пупы Вселенной… – Габлер сбросил плащ и шагнул к нему, чувствуя, как щекам стало жарко.
Вожак поднял дубинку, двое его приятелей попытались зажать файтера справа и слева.
Но не успели.
Крис был взбешен, но действовал хладнокровно, как учили. Тело работало само, выполняя отточенные движения в режиме экстра. Все происходило очень быстро, и со стороны выглядело, наверное, не очень красиво. Зато эффективность была на самом высоком уровне. Габлер атаковал хоть и резко, но не ставил целью причинить противникам максимальный ущерб. Все-таки это были малолетки. Правда, успевшие проникнуться идеей собственного безусловного расового превосходства и изначальной неполноценности тех, кто родился в иных планетных системах… Не прошло и десятка секунд, как вожак, перелетев через каменную стенку набережной, барахтался в воде, второй сопляк, держась за ушибленный пах, корчился в кустах, а третий вяло подергивал ногами, впечатавшись носом в дорожку. Двое более сообразительных удирали во весь дух в сторону вокзала. Сам Крис не пострадал, но все-таки немного досадовал на себя за то, что не успел увернуться и получил скользящий удар дубинкой по плечу.
Ночь потеряла все свое очарование. Вновь стал слышен бодрый голос с привокзальной площади, зазывающий туареров, с неприятным шумом пошел на посадку прибывший откуда-то уникар.
Габлер подошел к стенке набережной, глянул вниз. Парень стоял по грудь в воде и выбираться оттуда явно не спешил.
– Помочь? – спросил Крис. – Примешь помощь от провинциального ублюдка?
– Обойдусь, – буркнул тот.
Файтер пожал плечами. Злость уже прошла.
– Как хочешь. Мокни на здоровье. Мой тебе совет, принц крови: не считай, что ты лучше всех. Можешь нарваться. И запомни: везде и всюду живут такие же ромсы, как ты. Ничуть не хуже.
Парень молча шмыгал носом.
«Бесполезно, – подумал файтер. – Плевать он хотел на все эти рассказы».
С детства им говорили, что все они равны. Что в Роме Юнионе сложилась новая историческая общность – ромсы. Но не все это усвоили… Габлеру сразу вспомнился тот бритоголовый урод с галеры «Гней Помпей Магн», обозвавший Низу «грязнокровкой».
– А за такие «картинки» можно и присесть лет этак на пять, – добавил он. – Плюс разбойное нападение. Доходит до мозгов или как? Я бы на твоем месте теперь из дому вообще носа не показывал. Давай, выбрасывай сам, или мне придется тебе помочь.
Парень не сразу, но повиновался. «Картинки», удаляясь, поплыли по реке, постепенно погружаясь в воду.
– Так-то лучше, – сказал Крис. – Пока, чистокровка. Привет из провинции.
Он отошел, подобрал с земли плащ, расправил и перекинул через руку. Посмотрел на второго парня. Тот уже не лежал, а сидел на дорожке, вытирая рукавом разбитый нос.
– Что, чистая кровь-то, без примесей? – поинтересовался Габлер. – Попадешься еще раз – вообще всю выпущу, без шуток.
Он бросил взгляд на кусты – оттуда доносилось тихое прерывистое сопение еще одного пострадавшего, явно не собиравшегося вылезать на свет божий, – и продолжил путь к мосту.
Настроение Крису эти недоумки изрядно подпортили, и у него пропала всякая охота наслаждаться ночным променадом. Он уже не глядел ни по сторонам, ни в небо. И только мрачно усмехнулся, когда сзади, уже вдалеке, раздалось:
– Ублюдок!
Гнаться за ними он не стал, это было бы бесполезным делом. Кулаки не годились для прочистки мозгов. Тут требовалось что-то другое…
Он, стараясь выкинуть из головы этих сопляков, дошагал до моста – тоже старинного, с мощными темными быками-опорами – и направился на другую сторону реки.
Посредине моста тянулись параллельно тротуару какие-то полосы, металлически поблескивая в свете фонарей. Крис замедлил шаги, стараясь сообразить, что же это такое, и тут увидел, как навстречу ему ползет, поднимаясь по широкой спине моста, настоящее чудо-юдо. Желто-красная продолговатая коробка на небольших колесах, с множеством окон, а за ней еще одна, прицепная. Скошенное лобовое стекло, пустое кресло за ним. Две широко расставленные фары на рыбьей морде, светящаяся цифра «6» над лобовым стеклом. А на крыше – какой-то металлический каркас, задевающий за провода. Если бы Крис не слышал объявление на вокзале, он никогда бы не вспомнил, как называется эта допотопная штука, иногда мелькавшая в объемках о древних временах. «Трамвай» – вот как она называлась. Архаичное средство передвижения, наземный транспорт, пришедший на смену еще более архаичным каретам – кажется, так. Смешно было бы предположить, что этот раритет сохранился тут с докосмической эпохи. Нет, это была специально изготовленная приманка для туареров.
Крис проводил взглядом тверскую диковинку с горсткой пассажиров, и на душе у него потеплело. В мире существовали не только Стафл, кабаки, хошки и всякие придурки…
Он спустился с моста на авеню с многоцветьем надписей и мув-имиджей[75] у шопов и кабаков. Тут людей было побольше, и кое-кто едва держался на ногах. То ли это местные так набирались, то ли приезжие… Крису вспомнились слова Гены Тихомирова о том, что хорошая пьянка с последующей дракой издревле считалась в России лучшим времяпрепровождением. Выпить и подраться – ну просто истинные файтеры!
С любопытством поглядывая туда-сюда, Габлер миновал квартал и, руководствуясь схемой, повернул налево, на залитую светом улицу, где тоже бежали в обе стороны стальные дорожки для трамваев. На другой ее стороне высилось еще одно старинное здание, по виду – храм. Улица уходила вдаль, людей здесь было не много, и вели они себя тихо. От стен домов прямо-таки веяло древностью, словно и не город это был, а какой-то огромный музей под открытым небом. Окажись рядом Граната, он бы, как поэт, непременно сказал, что в воздухе витает пыль веков. И нигде не было видно никаких следов атомной катастрофы. Хотя, возможно, весь этот город являлся всего лишь копией, повторением того, старинного, стертого с лица планеты в ходе давней войны…
